My December
Шрифт:
— А как с тобой можно по-другому?
— Как со мной можно по-другому? — Девушка открыто улыбается, сдерживаясь, чтобы не залиться хохотом. Какой же Ленни смешной — знал бы парень, как тяжело ей с ним. — Разве я предала тебя? Разве я рассказала всем твои секреты? Разве я такая мразь? — говорила она, медленно надвигаясь на когтевранца. С такими безжалостными, грубыми нотками. Научилась у хорошего учителя скрывать свои эмоции. — Знаешь, мне кажется, что сейчас ты должен сказать: “Нет, Гермиона. Этим человеком был я”. А?
Она остановилась, когда расстояние между ними значительно уменьшилось. Оставалась
— Пусть так. Но разве людям не положено оступаться? Я такой же человек, как и остальные.
— Остальные так не поступают, — отрицательно качает головой девушка. Нет, она не просит его, не опустится так низко.
— Дай мне второй шанс, я исправлюсь. Я клянусь тебе!
Гермиона сглатывает, поджимая губы. Взгляд смягчается, и она будто уменьшается в росте, убирая руки с груди. Она внимательно смотрит в голубые глаза, пытаясь понять — действительно ли Страцкий раскаивается? Или это новый обман, ложь? Выдуманная честность и невинность? Девушка раскрывает рот, чтобы согласиться, но парень внезапно перебивает ее:
— Я стану лучше, чем Драко.
Она отступает. Оступается, спотыкается. Чуть ли не падает, теряя равновесие. Идет спиной к перилам, чтобы схватиться руками за них.
Снова. Ленни не исправился. Он повторяет свою ошибку вновь — пытаясь показать, что он лучше кого-то. Пытается опустить другого человека, чтобы подняться в ее глазах. Но не хочет изменить себя. Не хочет и даже не думает об этом.
— Ты не лучше Драко, Ленни. Ты хуже. Был, есть и будешь, — с накатившейся злостью роняет девушка, проводя дрожащими пальцами по холодной стене. — Ты — ничто, ясно? Для меня ничто. — Закутываясь в свою рубашку, девушка движется по направлению к удивленному когтевранцу, но проходит мимо, сбегая к выходу. Она не хотела ни видеть его, ни слышать, ни ощущать запах свежего чая. Ничего, связанного с этим человеком.
— Стой! — рассерженно кричит парень, хватая Гермиону за запястье. Он разворачивает ее к себе, притягивая сильными руками.
— Отпусти, — она зло бьет его в грудь ладонью, пытаясь вывернуть запястье, но когтевранец лишь сильнее сжимает его. Он настолько сильный, что девушке в жизни не удалось бы вырваться из этого боксерского хвата. — Отпусти, немедленно!
— Никуда я тебя не отпущу, пока не ответишь мне, — громко шикнул Ленни, прислоняя ее к стене. Сцепив обе руки над ее головой, он говорил прямо в ее рот, и это ужасно злило девушку. Она отворачивалась, надеясь, что ветер подует на волосы, которое закроет ее лицо от этого парня. Но он, как назло, закончился — только грозовые тучи сходились всё сильнее.
— И что ты хочешь от меня? — быстро, словно куда-то спешила, поинтересовалась Гермиона. Хотя, что это я? Ее совершенно не интересовал Страцкий — она хотела поскорее убраться от него.
— Чем же я хуже Драко? — грубо спросил он.
— Я не собираюсь отве…
— Чем я хуже Драко? — громче произнес парень.
— Я же сказала…
— Чем я хуже его? — строго повторил Ленни.
—
Не буду я…— Чем?! — сорвавшись на крик, задал вопрос Страцкий. Словно в бреду повторяя: — Чем я хуже его? Чем я хуже Драко? Чем?
Девушка смотрела в противоположную стену. Грудь быстро поднималась и опускалась из-за ускоренного дыхания. Проблески страха прокрадывались в ее сознание.
— Чем я хуже?! Отвечай! ЧЕМ Я ХУЖЕ?!
— Тем! — не выдержала Гермиона, посмотрев ему прямо в глаза. — Ты такая мразь, Ленни! Драко не скрывает своей ненависти! Всегда понятно, что доверять ему нельзя! Всегда знаешь, что можно ожидать от такого человека. А ты, ты — крыса! Понятно? Тебе доверяешь, а ты, как последняя сволочь, выдаешь все! Ты не видишь грани! Ты думаешь, что тебе все позволено, Ленни. Но это не так, далеко не так. И я не собираюсь давать тебе второго шанса, потому что такие, как ты, не меняются. Такие, как ты, так и остаются по жизни безмозглыми крысами!
Она тяжело дышала, выплевывая слова в замершее лицо. Оно не выражало ничего, кроме лютой ярости, которая навалилась на парня. Недобрые огоньки мерцали в его глазах, которые словно кровью наливались. Страцкий, не ожидавший подобного ответа, расцепил руки, отшатнувшись назад. Воспользовавшись моментом, Гермиона отталкивает когтевранца назад, выбегая вперед. Быстрыми шагами пересекает пространство, почти вылетая на ступеньки. Девушка думает о том, что больше не поведется на его провокации, но ошибается.
— Разве ты не понимаешь? Он же использует тебя для своих целей! Я знаю таких людей! Знаю их замыслы.
Давит. Сильно, в больную точку. Думает, что этими фразами причинит ей вред. Специально, зная, что говорит.
— Не понаслышке знаешь? — девушка выходит из-за стены, уже сжимая палочку в руке. — Сам такой, поэтому и говоришь?
— Ну нет же! — ударив кулаком по стене от бессилия, прошипел Ленни. — Почему ты все прощаешь этому Малфою, чем он так услужил? Он использует тебя — пф, да ладно, почему бы не сделать вид, что этого не произошло? Он чуть ли не изнасиловал тебя — пф, закроем глаза на это. Он лезет к тебе, а затем бросает — почему бы?..
— Закрой свой рот! — крикнула девушка, начиная задыхаться холодным воздухом. Глаза защипало, и Гермиона быстро заморгала ресницами.
Ленни говорил правду — девушка ощущала это своим нутром. Точно осознавала достоверность его слов. Сказанных от злости, от невероятного желания разлучить Гермиону с Драко всеми силами. Собственник. Страцкий был тяжелым, в душе больным, собственником.
— А-а-а, — с ухмылкой протянул он. — Больную тему затронул, да?
— Я же сказала, чтобы ты закрыл свой поганый…
— И, что самое интересное, он не делает ничего хорошего, верно? Не извиняется, не просит прощения. Не спасает тебя, не находится все время около тебя, зная в каком ты состоянии. Ему наплевать, но ты прощаешь. А я, как белка в колесе, бегаю вокруг тебя, почти вымаливая хоть один добрый взгляд в мою сторону. Так что же, наверное, мне стоит обижать тебя, бить и не пытаться извиниться? Стоит оставаться равнодушным и унижать при моих друзьях? Тогда ты обратишь на меня внимание и соизволишь поговорить в нормальном тоне? Да? Выражение “Чем меньше женщину мы любим, тем больше любит она нас” про тебя? Гермиона?