Мы друг друга не выбирали

– Блядь, ну лоханулся я! Хочешь, таблетки тебе куплю? Есть же какие-то для экстренной контрацепции!

– Не надо. Дни безопасные. Просто... – Она заставила себя посмотреть в его сторону. – Не делай так больше.

Секс между ними будет. И не раз. Тут себя Лешка не тешила напрасными иллюзиями. Надо подстраховаться по максимуму.

– Про следующую субботу ты поняла?

Как не понять…

– Да.

Она едва не бежала до подъезда. Дальше лифт. Коридор. Ее квартира.

Алексия замерла на пороге. Шаг. Еще один шаг. Ничего же, по сути, не изменилось. Ее комната… Полка с книжками, столик с косметикой.

Но она до сих пор чувствовала только его. Рустама. Его запах въелся в кожу, смешался с порами, с чем-то тяжелым и липким, что не смывалось даже под душем.

Пальцы не слушались, пока она стаскивала платье и белье.

Алексия медленно опустилась на кровать. Тело не болело, Рустам не был груб. Но внутри все было... вывернуто.

Она закрыла глаза. Как она там думала? Что переспит с ним и все закончится?

Наивная. Глупая.

Хотя… Рано или поздно мужчинам приедаются женщины. Верно же?

Алексия прикрыла глаза.

Или она чего-то не понимала в этой жизни.

Потолок над головой расплывался в темноте.

***

Рустам стоял чуть в стороне. Отогнал машину, чтобы не маячить перед соседями, вышел из тачки и закурил. Дым клубился в прохладном воздухе. Он знал, что не скоро уйдет, не сможет заставить себя сдвинуться с места, потому что даже стены ее дома теперь казались частью его территории. В голове гудело от нахлынувших чувств. Много чего там было… Он не мог подобрать название, но что-то сжимало грудь до боли.

Он вспомнил, как она сжала его плечи в тот момент, когда он вошел в нее, как ее ногти впились в кожу. Она стала его. Рустам сглотнул дым. По телу прокатилась судорога.

Алексия позволила… Разрешила…

Сука! Вот это, он понимал, день рождения. Удался…

Он хапнул еще дыма. Так надо…

Все, отправная точка задана. Теперь Алешка с ним реально. Сейчас, завтра, всегда. Ни один другой мужик не посмеет даже взглянуть на нее, не то что прикоснуться. Он порвет любого на куски. Пусть даже не думают…

Вместе с этой долбаной какой-то дикой первобытной одержимостью в нем шевелилось что-то другое. Что-то похожее на тепло. На ту самую нежность… Рустам ловил себя на мысли, что хочет не просто обладать Лешкой, а чувствовать ее. Всю. Ее дыхание на своей коже, ее голос, ее взгляд. Он хотел снова провести пальцами по ее шее, ощутить, как бьется под кожей ее пульс. Хотел прижать ее к себе так сильно, чтобы она не могла дышать. Чтобы, блядь, их дыхание стало одним на двоих.

Ну и кто он после таких мыслей?

Влюбленный придурок? Рустам и не скрывал. Так и есть.

Его любовь была неправильной, искаженной. Это он тоже понимал. И принимал то, что есть. Что дали.

Сигарета догорела до фильтра, обжигая пальцы, но он даже не моргнул. Где-то в глубине души он понимал, что сходит с ума, что эта одержимость сожрет их обоих, но это не имело значения. Завтра он снова придет к ней. И послезавтра. И каждый следующий день. Он будет брать ее снова и снова, пока ее тело не начнет отвечать ему без страха, пока она не начнет принимать его не только потому, что он заставил, а потому что...

А потому, сука…

Он швырнул окурок на асфальт, раздавил его пяткой и почти сразу же закурил следующую сигарету. Пальцы подрагивали, не слушались.

Нехило его так размотало.

Рустам снова затянулся, ощущая, как дым заполняет легкие, и мысленно возвращался к тому моменту, когда его тело содрогнулось в последний раз, когда он впился пальцами в ее бедра и вошел в нее еще глубже, намеренно не останавливаясь, не отстраняясь, а позволяя себе полностью потерять контроль.

Он, сука, прекрасно осознавал, что не воспользовался презервативом. Что даже не сделал вид, будто забыл — он хотел этого. Не ребенка, нет, в девятнадцать лет он не был готов к отцовству, да и Алексия... Нет, это было не про детей.

Это было про то, чтобы не чувствовать преграду между ними.

Чтобы тело к телу. Чтобы…

Он прикрыл глаза, сжав руки в кулаки.

Чего уж тут… С собой-то надо быть честным.

Рустам хотел, чтобы его семя осталось внутри нее, чтобы она носила его в себе, пусть даже и всего несколько часов. Он не был идиотом, им ребенок ни к чему. Да и дед… Не обрадуется. И хрен даст родить! Поэтому… Нет…

Но нечто другое, куда более темное, рушащее любые доводы логики рвало его на части, толкало вперед.

Он пометил ее. И хотел метить снова и снова, как зверь метит территорию. Чтобы ее тело помнило его.

Грудь сдавило железным обручем.

Рустам не сомневался, что сейчас Леша не лежит в своей кровати и не улыбается счастливо. Скорее, дрожит, возможно, злится, а может, даже плачет.

Потому что он, придурок, все испортил. Она доверилась ему, уточнила же про патрон, а он!.. А он сделал то, что сделал.

Рустам швырнул вторую сигарету под ноги, даже не докурив, и потер переносицу. Сволочь он… Нельзя так с Лешкой. Нельзя! Может, у него биополярка, а? Может, ему к специалисту пора? Ага, как же. Дед первым и ему, и специалисту яйца на кулак накрутит, только заикнись про мозгоправа. Внук Умарова не может ходить к психиатру!

Рустам покачал головой. Нет, все-таки надо домой мчать.

глава 31

ГЛАВА 31

Выходные выдались тяжелыми. Алексия могла найти десятки причин, чтобы отказать Рустаму во встрече, только все бесполезно. Он явился к ним на ужин.

– Елена Викторовна, здрасьте, – начал он прямо с порога, метнув в сторону Леши темный взгляд. – Как вы смотрите на то, чтобы покормить меня?

– Рустам, ты чего? – Мама засмеялась.

– Я к вам на ужин, – заявил он, входя и внося сразу несколько пакетов.

Мама беспомощно посмотрела сначала на них, потом на Рустама, потом на дочь.

И рассмеялась повторно.

– Рустам, ты прешь, как танк. Перед тобой невозможно устоять.

– Совершенно верно, Елена Викторовна. Поэтому не стоит даже пытаться.

Он вел себя прилично. Даже порывался помогать, что-то носить. Алексия с мамой усадили его на диван.

– С твоей комплекцией ты мне полкухни разнесешь, – отшучивалась мама.