Мы идем к монстрам

Я смотрела прямо на неё.

— Эти слова… Они звучат так же, как…

Она провела пальцами по моим волосам.

— Как что, Энн? Похоже на слова, которые ты слышала раньше? Хм-м-м?

— Ага, — сглотнула я. — Каждую ночь слышала, очень тихо. Но я думала, думала, я думала — это тоже был сон.

— Это не так, Энн. Это звуковая дорожка, которая автоматически проигрывается в определённое время ночи. Она действует подсознательно. Слова проникают в твоё сознание, — она погладила меня по щеке. — Это слова «Аль-Азифа», — наконец она села на стул и глубоко вздохнула. — Что ж, это было очень мило, Энн, спасибо, но тебе лучше идти и лечь спать. Тебе понадобится отдых.

Я собралась уходить, но отвернулась от двери.

— Мисс Кеззи? Я хочу знать, что означают эти слова.

Когда она ответила, она не смотрела на меня. Она снова смотрела на книгу.

— Ты узнаешь завтра вечером.

********

Следующее утро было довольно весёлым. Мои родители и родители Ханны все были так смущены, что их лица за завтраком были розовыми. Они снова и снова извинялись перед Кеззи за то, что напились прошлой ночью.

— Мне так стыдно! — сказала моя мать. — Надеюсь, я не сделала ничего глупого!

— У меня нет оправдания тому, что я выпил столько вина, — сказал мой отец Кеззи. — Я искренне прошу прощения, — затем он выписал чек, — но я надеюсь, что это пожертвование Альфа-Хаус хоть немного улучшит ваше мнение о нас.

Отец Ханны тоже выписал чек.

— Пожалуйста, не обвиняйте наших дочерей в нашей безответственности, Кеззи.

Кеззи взяла чеки, даже не взглянув на них.

— Этого не случится, сэр, и не будьте слишком строги к себе, вы просто хорошо провели время, — Кеззи подмигнула мне. — Мы все время от времени становимся немного безумными.

Когда Зенас пошёл к Rolls-Royce, отец отвёл меня в гостиную.

— Энн, я не знаю, что сказать о моём поведении прошлой ночью, — он покосился на меня. — Я напился до чёртиков?

— Ну, вы с мамой определённо немного перебрали, но не беспокойтесь об этом.

Он стоял там, переминаясь, как будто ему было неудобно.

— Я… извиняюсь за то, как я обращался с тобой все эти годы. Иногда чтобы понять правду — требуется время.

— Что ты имеешь в виду, папа?

— Перед завтраком Кеззи сказала мне, что ты лучшая новенькая, с которой она когда-либо сталкивалась, что ты работала усерднее, чем любая из них. Это действительно заставило задуматься, — теперь он заламывал руки. — Неважно, что у тебя были проблемы с взрослением; важно то, что в любом случае девушке нужен отец, который подбадривает, поддерживает, понимает, а не просто большой кнут. Я был ужасным засранцем, Энн… вовсе не отец, а идеальный мудак. Но я хочу, чтобы ты знала… что я горжусь тобой.

Я громко сглотнула.

— Я никогда не говорил этого раньше, не так ли?

Всё, что я могла сделать, это покачать головой.

— Прости меня, Энн…

А потом — о, чёрт! — этот кусок дерьма вытирал слёзы с глаз!

— Всё в порядке, папа, — сказала я.

— Когда ты узнаешь, возьмут ли тебя?

— Завтра.

— Кеззи сказала мне, что после всей твоей тяжёлой работы тебя гарантированно должны принять. Я очень рад за тебя. Но скажи мне, какие вещи тебе приходилось делать на пути посвящения в сёстры?

«Папа, если бы ты только знал».

— В основном просто учиться, — соврала я.

В тот момент он выглядел таким гордым мной. Он совсем не был похож на себя.

— Я с нетерпением жду ответа от тебя завтра, Энн. Мы с твоей мамой очень тебя любим…

Какая неудобная сцена. Когда остальные прощания были закончены, Зенас отвёз их обратно в аэропорт.

Было действительно круто, что Кеззи рассказала ему все эти замечательные вещи обо мне, особенно о том, что я гарантированно попаду в Альфа-Хаус. Осталось только одно испытание, и меня это даже не беспокоило.

Но знаете? Я о чём-то всё же волновалась.

Кеззи дала нам выходной, сказала, что мы можем делать всё, что захотим. Мы не покидали дом до пяти. После долбаного обеда с йогуртом без вкусовых добавок я вышла на улицу, потому что Ханна предложила там встретиться. Был прекрасный день, светило солнце, было тепло, щебетали птицы. Журчали фонтаны. Я села в беседке, чтобы хоть как-то прояснить себе голову. Я сидела спиной к дому.

— Привет, Энн! — раздался позади меня жизнерадостный девичий голос, но когда я начала оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это, она сказала: — Не оборачивайся! Если ты попробуешь увидеть меня — я пропаду, это не сработает.

Я застыла на стуле. Мой желудок начал скручиваться.

— Ты узнала мой голос, не так ли?

Конечно же…

— М-м-м… Мерси?

— Да. Рада тебя видеть, Энн.

Птицы щебетали во время долгой паузы.

— Мы… мы слышали, что ты мертва. Это было в новостях, — прошептала я.

— О, да. Я мертва. В ту ночь, когда я уехала, я погибла, когда разбилось такси. Но всё это не имеет значения.

Я сглотнула. Похоже, она действительно была прямо позади меня.

— Как может не иметь значения то, что ты погибла?

Птицы продолжали щебетать.

— Когда я умерла, я попала в рай, Энн. Это всё, что имеет значение. Только Бог имеет значение.

Я была напугана до смерти.

Действительно ли позади меня стоял мёртвый человек?

— Когда-нибудь ты тоже сможешь попасть на Небеса, Энн… но только если ты не присоединишься к Альфа-Хаус.

Часть меня решительно хотела повернуться, чтобы доказать себе, что либо я действительно слышу какие-то вещи, либо Кеззи каким-то образом имитирует голос Мерси. Но тогда другая часть меня была слишком напугана, потому что… что, если бы я действительно увидела Мерси?

Беседка была сделана из полностью окрашенного в тёмный цвет дерева, которое было покрыто лаком и было действительно блестящим. В одной из деревянных перил передо мной я могла видеть или думала, что вижу отражение человека. Оно было искривлено и уходило в сторону, как в одном из кривых зеркал на карнавале, но отражение было тонким, телесного цвета и напоминало человека. Это было похоже на обнажённую девушку…

— Мерси… ты голая?

— Конечно! На Небесах нет одежды, потому что нет похоти и стыда. Всё, что мы носим, - это естественная красота, которую дал нам Бог.

Я покосилась на отражение. Да, худенькая девушка с тёмными волосами и…

Между ног девушки был большой тёмный комок, похожий на огромное количество лобковых волос.

Думаю, у них нет эпиляторов в раю.

— Ты действительно здесь, Мерси, или я это воображаю?

— О, я действительно здесь, Энн, но я не могу оставаться надолго, — это был тот же высокий, игривый голос, который у неё был всегда. — Я пришла сюда, чтобы сказать тебе кое-что. Я пришла сюда, чтобы сказать тебе, что Альфа-Хаус — зло. Это оскорбление Бога. Он даже сам сказал мне это. Он сказал, что Альфа-Хаус осквернён.