Мы из Кронштадта. Встреча

Но счастье недолго – гремит якорная цепь, двигатели прекращают пенить воду. И нас грузят в катера и шлюпки с моторами. Так себе скорлупки.

Енот остается делегатом связи, серьезно нам советует не лезть на рожон.

Вереница лодок идет дальше, ощетинясь всеми стволами. Даже людишек на берегу видим, но вид их не воодушевляет – таращатся на нас все те же бомжеватые упокойники – они не отличаются что в цивилизованной Эстонии, что у нас на нашем берегу – одинаковые совершенно. Одеты тепло – с самого начала апокалипсиса похоже.

– Речной вокзал! – говорит негромко Ремер.

Конструктивный изыск – выдающийся в воду дебаркадер, для красоты обшит вагонкой. Причал видим, стоянки для яхт и лодок – пустые совсем, видать после зимней стоянки все плавсредства на воду спускать было некому. Стоят значит тут где-то под чехлами на прицепах. Некому спустить было. Паршивый знак – у нас-то все причалы забиты всякими лодками, лодчонками катерами и яхтами. Не авианосного пошиба громадами, как у Абрамовича, но вполне солидными.

Речной порт, ага.

Так себе, все очень скромненько по – эстонски. Приземистое здание погранслужбы, домик двухэтажный за деревьями и какие-то кафе-магазины очень малых габаритов. Суда по ярким, но запыленным оберткам вокруг – разграблено все давно. Унылые силуэты держатся подальше от текучей воды, знакомого грязного раскраса. Штук десять, не густо. Хотя было в Нарве за 60 тысяч населения.

Две шлюпки круто уходят к русскому берегу – там где грозно торчит полуразрушенная крепость Иван-города. Супротивица шведской крепости на том берегу.

Всегда удивлялся раньше – вот эстонцы свой замок Нарвский и восстановили быстро и содержат отлично, а наши как всегда все свое в забросе держат, так думал, пока не побывал на экскурсиях и в том и в этом укреплениях.

И оказалось привычное – Москва еще в СССР щедро все финансы на культуру лила в Эстонию, а музейщикам в Ленобласти и сотой доли не доставалось. Так что та же старая имперская политика России – кормить сытно за счет своих всякие окраины и потом получать плевки в морду и пинки в зад от зажравшихся и охамевших от собственного величия аборигенов. Ну они же вон какие богатые и как у них все красиво – не то, что у русских нищебродов! Надо срочно отделиться, хватит кормить Москву! И внезапно – нищета и жизнь в кредит, а тупая Москва никак выводов не делает, что кормить обильно даром аборигенов по окраинам – это воспитывать отмороженных сепаратистов и проблемы себе на шею тащить…

Больше так никто в мире не делает, строго наша привычка.

А добрые ребята из вермахта так заботились об эстонской культуре, что в Нарвский замок заложили авиабомб на 7 тонн взрывчатки считая гамузом. Одна беда – безвестный артиллерист, выбивая из замка пулеметчиков так удачно разнес снарядом провода, что подорвать эту хоромину башенную не вышло, потом советские саперы старательно эти бомбы выковыривали – реставраторы, получив финансирование, начали приводить все в порядок и в башне под завалами всякого хлама нашли бомбы. Уже сильно после войны.

Вот и красуется замок.

Не пойму – с чего наши в Иван-крепость подались – с замковой башни обзор же лучше. Спрашиваю Ильяса, с чего это – патриотизм что-ли?

Пожимает плечами. Думал ехидничать начнет, а он вполне спокойно говорит:

– Свободы для действий больше – в башне этой дурацкой и зайти сложно и выходить тоже, если там и есть пост – так именно в башне и не выкуришь их сразу. А в крепости Ивана дорог в разные стороны полно, все не перекроешь. И нам помогут, если что.

Идем под мостом Дружбы – при СССР соединял две братские республики, ага. А потом разъединил, проходить тут погранконтроль с той и другой стороны чем дальше, тем тошнее было, эти эстонские погранцы – такие биороботы были, да еще и батарейки явно подсевшие их питали.

И почему-то ощущение было, что он спецом тупят. Особенно на фоне наших – те куда человечнее были. И мне даже показалось – героичнее. Я через этот мост не раз шел – тут в Эстонии и друзья были и родичи.

Отлично запомнил в один понедельник люто похмельного нашего лейтенанта с глазами красными, как у вампира и брившегося наощупь саблей, судя по количеству порезов на щеках и налепленных кусочков пластыря. Правда зачастую мимо порезов. Он, тяжко страдая, одним пальцем, трижды проверяя напечатанное, вколотил мою фамилию и шлепнул печать. И вот честно – было в его деле что-то героическое, превозмогающее, чисто человеческое, потому как даже почти умирая – он делал свою работу без всяких яких. Что такое похмелье мне знакомо было отлично, так что я ему сочувствовал. А вот эстонцы… Чужие они были и холодной враждебностью от них просто перло. Вот и доигрались.

Шлюпки втыкаются носами в низкий, поросший зеленью берег. Сквозь листву видно вдалеке здоровенное серое здание с белыми окнами и тремя громадными арками – та самая ГЭС. В спину смотрит беленая высоченная замковая башня. Простреливаемое место, неприятно. Высадка проходит быстро, но в берцы я ухитрился воды черпануть, теперь буду чавкать при ходьбе башмаками, как клоун на арене цирка. Поторопился прыгать, еще и внушение за это получил от майора. Все внимание ушло на то, как вылезти из военно-морского спасательного жилета, невзрачного вида и немаркого цвета – он не рыжий, а какой-то коричневый уже от старости. А таскать было обязательно – строгий приказ пока на воде – корячиться с жилеткой. Спина вся взмокла…

Идем как-то странно – то, что не по берегу – понятно, в застройке и зелени нас не так видно, но я тут раньше сроду не был, дема старые, сквозь выбитые давно громадные окна какая-то колоннада старинная в зале, заброшки. Жилые дома. Что странно – зомби практически нету – попалась пара ползунов – и все. Идем, прикрываемые морпехами – наша задача начнется – когда до ГЭС доберемся. Трава здоровенная, кусты разросшиеся, деревья и пустые оконные проемы – все вроде и привычно, но холодок по спине. Видимость мала, секторов перекрытых полно.

Рассчитывая что каждое окно жилого дома – это человек в нем живущий – есть такая старая метода прикидки населения в городах – получается, что мертвяков тут должно быть много. Но их тут нет, да и кости попадаются редко – вывод простой – где то они есть и нас ждут. А что такое толпа зомби мы все тут знаем. Да вообще бегущая толпа – страшная сила. Тем более, что первые ряды бегущих даже живых прикрывают от пуль следующих, этакий щит из мяса, доказано несколькими мятежами еще в гитлеровских концлагерях, а тут да с мертвячиной…

Инженерные штуковины, которыми щедро оделили десант, пока никаких угроз не выявили. Это тоже настораживает – запомнил крепко – если все идет отлично в начале десанта, то как бы конец плох не получился.

Енот, оставшийся на корабле как агент связи, а на деле – как он сам важно сообщил – присматривать, чтобы водоплавающие без нас не удрали – коротко кодово сообщил, что сейчас будет «Бум».

Понятно, бомбометное корыто сейчас выходит на дистанцию прямого удара по базе наших партнеров. А мы останавливаемся. Воняет гарью.