My kind of love

– Господи, Стилински! А я думал ты тихоня из тихонь! – раздраженно кинул Питер, закатывая глаза.

– Да, сэр, помню, тот самый словесный понос, извините! Но может рано или поздно?! Все-таки?! Вы и я?!

========== Плати, красавчик ==========

Комментарий к Плати, красавчик

По сериалу “Ривердэйл” (Кевин\Хоакин)

http://savepic.ru/13541983.gif

— Плати, красавчик.

— Я требую реванша. Давай еще партию.

— Забудь, Кев, не с твоими руками дилетанта. Я в бильярде профи, меня трудно обыграть.

— И все же я попробую, Хок.

— Ладно, разбивай. Ну надо же, забил! Хорошо, твои шары цельные мои рябые. Теперь мой ход.

— Ты так соблазнительно оттопыриваешь свой зад.

— Ты бы видел свой. Еще то зрелище. Бью от борта в среднюю лузу.

— Я скучал по тебе! (с предыханием) Ой, ты кажется промазал!

— Нефиг говорить под руку, Келлер, да еще такое! Бей, давай! Опять забил?! Ну ты жук!

— Здесь так людно. Вот бы никого не было. Ты бы быстро разогнал все шары в лузы, а потом прогнул бы меня над столом, распластав по зеленому сукну и…

— Кевин, мать твою!

— Божечки, я что, сказал это вслух?! Извини, вырвалось!

— А я вновь из-за тебя не забил! И вообще, ты можешь не трындеть, пока мой ход?! Трынди во время своего!

— Это жутко неудобно — говорить, глядя тебе в глаза, и одновременно стараться попасть в лузу. Ладно, молчу, бей.

— Прекрати, Келлер!

— Ты о чем, приятель?

— Смотреть на меня так жадно своими глазищами, облизывать губы, толкаться языком в щеку и елозить в кулаке этот чертов кий!

— Так что ты там говорил о руках дилетанта, профи? Следи за игрой, Хоакин. Помнишь, твои шары рябые, а ты только что забил один из моих. Вот спасибо!

— Научился искусству обольщения у своих школьных подружек и их мамашек?!

— Так ведь работает же! И судя по всему мне удалось отыграться! Еще партию, Змеёк? Или расплатимся по счетам? Можно натурой!

========== Волк и банши ==========

Комментарий к Волк и банши

**Посвящается deeblayber С Днем Рождения, Марго!**

По сериалу “Волчонок” Питер\Лидия

http://savepic.ru/13585711.jpg

Питер щурится, пытаясь глубже втянуть в себя почти знакомый аромат рыжеволосой девушки, разгуливающей в чем мать родила перед полуобгоревшим особняком Хейлов. Лихорадочно заглядывая в разбитые глазницы окон и, периодически оглядываясь по сторонам, не обращая внимания на ночной промозглый холод и сырую почву под босыми ногами, девушка пытается понять, зачем она сюда пришла.

Это именно она, Лидия Мартин, которую совсем недавно укусил Питер, чтобы та примкнула к его стае. Но девушка не стала мутировать и все еще была жива. «Как такое возможно?!» – спрашивает себя Хейл с огромной долей недоумения. После фатального случая с Пейдж, жалкие остатки совести вновь принялись грызть Питера изнутри, заставляя давиться непонятно откуда взявшимся сожалением и жалостью к этой девочке.

Ей бы чем-нибудь прикрыться, а то ведь совсем околеет. Но как потом объяснять шерифу и ее родителям, откуда на Лидии чужая мужская куртка? Как доказать кому-либо, что ты не насиловал несовершеннолетнюю школьницу? Единственное на что решается Питер, это обернуться волком и попытаться вывести заблудшую душу из потёмков дремучего леса, вернув в черту города.

– Я не знаю, кто я и зачем здесь? – словно в трансе повторяет Мартин, послушно следуя за серым хищником, ни капли его не боясь.

Этот же вопрос беспокоит Лидию спустя месяцы, когда она совершенно непонятным образом оказывается то в одной, то в другой точке Бейкон Хиллс, порой всего лишь в одной сорочке, вымокшая до нитки под проливным дождем. Тревожит сильнее, когда она начинает слышать странные голоса в своей голове, а затем истошно вопить, чтобы избавиться от громкой какофонии в ушах и боли разрывающей горло и все нутро.

Мартин жутко хочется подавить в себе этот крик, потому что он предвещает что-то очень плохое. Ее внутренняя боль, граничащая с безумием так сильна, что заставляет тело скручиваться в узел, а руки что-нибудь расцарапать или разбить в кровь костяшки пальцев.

– Я не хочу слышать эти голоса! Не хочу кричать, но не могу сдержаться! Что со мной?! – вопрошает Лидия, давясь горькой влагой слез.

На все вопросы и мольбы семнадцатилетней дочери, чета Мартин в один голос твердит, что ей необходимо лечение, что с ее бабушкой было нечто подобное. И считающему себя виновным Хейлу, остается лишь наблюдать и узнавать через третьи лица, как антидепрессанты и «заботливые» ручонки медиков из «Айкена», чуть не превратили Лидию в послушную куклу и бесполезный овощ.

Спустя время, Мартин удалось узнать, что у ее аномального поведения есть не менее шокирующая причина. Она оказывается банши (предрекающая смерть), как и ее бабушка Лоррейн. Не поверив догадкам дочери и некоторым семейным фактам, родители вновь стали настаивать на принудительном лечении, видя в этом единственный выход сложившейся ситуации. Когда Лидии исполнилось восемнадцать, она собрала свои вещи и ушла из дома. Теперь, совершенно осознанно девушка вновь оказалась возле разрушенного особняка Хейлов.

– Ты здесь, я знаю! – громко произносит Мартин, всматриваясь в уцелевшие фрагменты строения. – Знаю, кто ты и что сделал! Но в том, что происходит со мной сейчас, нет твоей вины!

– Что ты тут делаешь? – цедит Хейл, показавшись в темном проеме окна. Ему больше не было смысла молчать и скрываться.

– Я ушла из дома. К тебе, – чуть смутившись, добавила Лидия, собираясь войти.

– Я здесь не живу, – хмуро выдавил Питер. – Зря ты…

– Тогда покажи где. Мне некуда больше идти, а к родителям я не вернусь.

Хейл считает не очень хорошей идеей привести в свое логово банши. Но когда Мартин переступила порог его лофта, тот словно ожил и приобрел краски.

Лидия сразу предупредила Питера о незапланированных хождениях по собственным мукам. Первое время Хейл пытался отследить ее маршрут, но той удавалось сбить его со следа, словно перемещаясь не только в пространстве, но еще и во времени. А когда девушка возвращалась, ее лицо было мертвенно бледным, а взгляд прекрасных изумрудных глаз выцветшим и безжизненным.