Мы ненавидим всех. Месть

– Давай найдем тихое место, – предлагаю я Тео, следуя за ним в кухню за стаканами для бурбона. – Я немного устала от этой музыки, пестрящего неона, резкого света и толпы. Хочется, чтобы нас никто и ничто не беспокоило хотя бы десять минут. – Внезапно мне кажется, что я напираю слишком сильно, поэтому добавляю: – Ты согласен?

– Идем, – прихватив два хрустальных рокса 42 , Тео кивает, призывая следовать за ним.

И я следую, не задавая лишних вопросов, пока мы не оказываемся в крытой беседке, обвитой плющом, у противоположного края особняка.

42

Рокс – низкий и широкий стакан с толстым днищем, в который обычно наливают виски со льдом.

Здесь и вправду намного тише. Даже слышен шум хвой, которыми обсажена площадь поместья. Легкий ветер, еще совсем теплый для осени, развивает мои волосы и слабо целует обнаженные плечи, заставляя меня вздрогнуть от приятного прикосновения.

– У вас очень красивый дом, – тихо произношу я, присаживаясь на резную скамейку. – Я рада за тебя, Тео. Ты добился всего, чего хотел.

Тео молча плескает алкоголь в наши стаканы и протягивает один мне.

– Мой успех длился всего лишь одно мгновение, – отвечает он и поднимает свой рокс, желая чокнуться. – За нашу встречу. Я правда очень рад снова тебя видеть, Астра. – Мы оба делаем по глотку, не сводя друг с друга глаз, но Тео тут же продолжает: – Ты свалилась, как снег на голову… Чудо среди лета. Такое прекрасное, что я до сих пор не верю в реальность происходящего. Я не верю, что передо мной настоящая ты.

Голубые глаза пристально изучают мое лицо, а я не могу дышать. Глоток бурбона застрял в горле и жжет его стенки, но это не так болезненно, как горит в груди. Поэтому я пью еще. И Тео тоже. Нам обоим слишком тяжело говорить. И кажется, мы оба надеемся, что алкоголь расслабит и развяжет наши языки. Позволит нам преодолеть пропасть длиной в десять лет, глубиной до моего разбитого сердца.

– Как там Энзо? – спрашивает Тео, подливая нам еще.

– Я не знаю, – лгу я. Так надо. Так мы с Энзо договаривались. – Бласт уехал почти сразу после тебя. Я ничего не слышала о нем.

– Бласт… – повторяет Тео, предаваясь воспоминаниям. – Фолт, – называет свое «супергеройское» имя. – И Ревендж. – Теперь его взгляд снова устремлен на меня. – Сколько лет прошло…

– С того дня – пятнадцать.

Он заметно вздрагивает от моего ответа. На его лице отображается боль от тех жестоких воспоминаний, которые каждый из нас хотел бы забыть навсегда. Я знаю это выражение лица, потому что по сей день скрываю и ношу в себе ту же боль.

Тео льет нам еще и почти сразу опустошает свой стакан.

– А с того дня, когда мы с тобой виделись в последний раз, – десять, – подсчитывает он, прокручивая рокс в пальцах.

– Да… – Почему-то я не могу больше пить. Не могу даже прикоснуться к алкоголю. Боюсь, мои дрожащие руки даже не удержат стакан.

– Наверное, я должен перед тобой извиниться. – Его голос сел и звучит сейчас слишком хрипло и расстроенно.

– Тео, нет, я не…

– Нет, я должен.

– Прекрати, – отмахиваюсь я.

Я ждала этих извинений все гребаные десять лет. Считала дни и ждала, когда же услышу эти слова. И вот они. Тео передо мной. Виноватый и сожалеющий. Сидит и просит прощения. Но я не могу его слушать. Моя душа не воспринимает его слова. Мое сердце не желает прощать.

Не сейчас.

Не так быстро.

Я не могу.

Мне слишком больно. И он опоздал.

– Прости, мне лучше уйти. – Я вскакиваю на ноги и раньше, чем Тео успевает опомниться, бросаюсь к своей машине.

Оказавшись внутри салона, я позволяю слезам сорваться с ресниц. Они все катятся, пока я давлю на газ и гоню по трассе в противоположный район Роли. Они не заканчиваются, даже когда я стягиваю с себя одежду, пропитанную запахом Дарио, и забиваюсь в угол душа, включив воду на полную мощность.

– Энзо, я не смогу, – прикусив трясущуюся нижнюю губу, вторю я в динамик телефона.

– Я скоро приеду. – Его беспристрастный тон обдает меня холодом.

– Дело не в этом. Неважно, будешь ли ты рядом. Я просто… – Упираюсь лбом в колени. Капли воды отскакивают от кафеля и брызжут мне на ноги. – Еще не готова. Мне не все равно, Энзо, понимаешь. Мне все еще больно.

– Так и должно быть. Если болит, значит ты жива. Значит, ты сильная. Значит, твоих сил хватит, чтобы отомстить тому, из-за кого болит. – Слышу, как Энзо делает глубокую затяжку и выдыхает.

– Все не так просто, Бласт. Есть проблема… – Я сглатываю и сильнее кусаю губу, раздумывая, стоит ли говорить ему всю правду.

– Какая проблема? – Пирсинг в его языке лязгает по зубам.

– Ладно, – вздыхаю. – Не бери в голову. Я просто сегодня выпила лишнего.

– Иди в постель, Ревендж.

– Перезвонишь мне через пять минут?

– Конечно. Разве я могу оставить тебя без колыбельной?

***

После бурной пятницы я все выходные отлеживаюсь дома, выползая из постели только ради пробежки. Я все так же продолжаю постоянно оборачиваться и оглядывать кусты, но ни в субботу, ни в воскресенье маньяк Дарио так и не объявился.

С облегчением закончив свой вечерний забег пораньше, я возвращаюсь домой около восьми вечера с единственным желанием – принять душ, нацепить домашние спортивные штаны и футболку, налить бокал вина, открыть пачку чипсов, забраться на мягкий диван и в сто двадцатый раз заново запустить любимую «Теорию Большого взрыва» 43 .

Сбросив кроссовки у входной двери, я защелкиваю замок и дергаю ручку, проверяя, надежно ли все заперто. Спасибо сталкеру Дарио за новую привычку и за новый повод для тревоги. Я жду, пока в наушниках закончит играть трек, и поочередно вынимаю их на пути к ванной комнате, но мое сердце обрывается и с грохотом падает вниз, когда я слышу из гостиной низкое:

43

«Теория Большого взрыва» – популярный американский ситком, в центре которого находятся двое ученых – Шелдон и Леонард. Они вместе снимают квартиру, все их увлечения крутятся вокруг комиксов, игр и сериалов, но привычный уклад их жизни внезапно ломает новая соседка – красивая блондинка по имени Пенни, в которую сразу же влюбляется Леонард.

– Привет.

Я роняю наушники на пол и резко поворачиваю голову в сторону гостиной, откуда на меня смотрят зеленые глаза Энзо, раскинувшегося на моем диване.

– Какого черта?! – вскрикиваю я от неожиданности. – Ты напугал меня!

Я приседаю на дрожащих ногах, чтобы подобрать наушники.

Да что у них всех за привычка вламываться в мой дом?!

– Это не повод повышать на меня голос. – Его холодный умеренный тон заставляет меня содрогнуться и взглянуть Энзо в глаза, не поднимаясь с корточек.

– Прости, – шепотом выдавливаю я.

– Я переживал за тебя.

Он запускает пальцы в свои волосы цвета снега, оттенок которых отливает платиной, и убеждается, что челка по-прежнему идеально уложена кверху, на лоб ниспадает всего пара тонких прядей, и эта легкая небрежность безумно идет Энзо.

Одетый во все черное, он встает с дивана и направляется ко мне, все еще застывшей на коленках у пола с наушниками в руках. Энзо приседает напротив меня. Его холодная ладонь касается моей щеки, нежно лаская кожу.