Мы обещали не расставаться

– За что? – не удержалась от возгласа Тинка.

– За то, что именно он оказался спасённым, а не младший, их любимец. А я отталкивала его потому, что он был не Светланин сын! – поджав губы, промолвила горестно бабушка.

От жалости к маленькому одинокому мальчику, каким был Вадим в детстве, несшему на себе вину недобросовестной няньки и недальновидных жёстких родителей, у Тинки сжалось сердце. Но сочувствие мгновенно улетучилось, как только услышала завершающие слова бабушки:

– А вырос - стало у него всё наоборот. Все готовы любить его. И ему легко угодить в ловушку таких девиц, как Полинка. Вот и теперь, по словам Людмилы, какая-то актрисочка возле него крутится!

Пусть крутятся все, кому не лень, каждая встречная и поперечная, сказала себе Тинка, мне же пора становиться взрослой и научиться жить собственной жизнью, без Вадковского, Кравченко, не вспоминая и не надеясь ни на кого из них.

В Караяре установилась необычная для августа жара. На второй день после приезда Тинка отправилась проведать коллектив местной газеты, оставив Катюшу на старшую сестру Марину, приехавшую всей семьёй к родителям на отдых. Дома из сестер Масловых не было только Ксени, которая отрабатывала практику в пионерском лагере под Уфой.

Когда, повидавшись с бывшими коллегами, выходила из редакции, столкнулась неожиданно с одноклассницами Милочкой Ланиной и Люськой Быковой. Как знала Тинка из писем Алёнки Петуниной – та работала медсестрой в Уфе и по-прежнему писала ей - Люська во второй раз вышла замуж очень удачно, за таксиста, который ну прям пылинки сдувает с неё. Милочка, как и Тинка, развелась с мужем, сыном известного в Башкирии писателя, и теперь собирается снова замуж – за Колю Линкова, офицера советской армии. Он её всё-таки дождался, ухаживая за ней с переменным успехом со школы!

Милочка сообщила радостно, свадьба у них с Линковым будет через две недели. Предложила Тинке стать свидетельницей.

– А почему не Алёнка? – удивилась та.

Милочка, многозначительно сложив пухлые губки бантиком, ответила:

– Ты же знаешь, Алёнка на людях конфузится, она не сможет ни красиво сказать, ни людей завести.

– Нет! – твёрдо заявила ей Тинка. – Свидетельницей должна быть Алёнка, она твоя настоящая верная подруга. А я рядом буду и в случае чего ей помогу.

Не успели разойтись, как подошли Серёга Петров и Максим Моисеенко. И разговор заново вспыхнул о предстоящей Милочкиной свадьбе.

Вдруг Люська ахнула и уставилась на двухэтажный дом, где жила бабушка Вадима, дед его умер в прошлом году.

– Мне кажется, Вадим стоит у окна за шторкой и наблюдает за нами из бинокля! – воскликнула.

– Не дури, он на гастролях на самом краю земли! – возразил Серёга. – Вадим мне писал.

И Тинка хотела подтвердить. Но Люське, похоже, пришла охота поиграть в ясновидящую.

– Сами убедитесь, скоро он появится собственной персоной. Не усидит, раз Тинка здесь. Серёга, - скомандовала, - обними-ка её покрепче, пусть поревнует! – и захихикала.

Петров, такой ещё любитель похохмить, не стал ждать, когда его станут упрашивать, обнял Тинку и чмокнул в щеку.

Невероятно, но через некоторое время они увидели, как из-за угла дома, действительно, показался Вадим и направился к ним.

– Петров! – прошептала Быкова, дурачась. – Отойди от Тинки. Видишь, хозяин идёт! Серди-и-тый! Весь вид его говорит: «Руки прочь от моей Маслёны!»

Впрочем, Вадковский встретил всех довольно приветливо, парням пожал руки, девчонкам каждой улыбнулся и кивнул. Выглядел он усталым и утомлённым, тёмные круги под глазами свидетельствовали о том, что не спал длительное время.

– Ты же должен быть на Дальнем Востоке! – не скрыл своего удивления Серёга.

– Мне нужно было приехать! – сухо ответил Вадим и не стал объяснять почему.

Глаза его неотрывно смотрели на Тинку. Казалось, только её одну он замечал. Да, так и было.

– Вадковский, как ты только играешь на сцене? – хитро улыбнулась Люська. – Если при виде Масловой немеешь! Я спрашиваю, сколько тут пробудешь, а ты в ответ ни бе ни ме.

Все засмеялись, Вадим покраснел, как мальчишка, и, извиняюще улыбнувшись Быковой, ответил, что отпросился на неделю.

Тинка хотела поправить Быкову, что оставила фамилию Алёшки, как у дочери – Кравченко, но смолчала. Неожиданно подумала, как приятно быть прежней Маслёной.

Расставаясь, договорились оповестить всех своих, кто в данный момент в Караяре, и встретиться завтра на пляже.

– Зачем ты приехал? – спросила Тинка у Вадима неприветливо, когда они отделились от ребят, направляясь к леспромхозовскому посёлку. Милочка не рискнула к ним присоединиться.

– Мне бабушка ленинградская направила телеграмму, чтобы я срочно ехал к тебе, пока ты не надумала снова выйти замуж после развода. Я не знал, что вы с Алёшкой собрались разводиться. Никто мне не сказал. И хоть жалко Алёшку, но сознаюсь честно, безумно рад этому, - сказал Вадим взволнованно.

– А мне бабушка твоя сказала, что тебя опутывает уже другая цыпочка вроде Полинки! – перебила его Тинка, нахмурив брови.

Вадим рассмеялся.

– Моей грозной «отцовской» бабушке палец в рот не клади, она, конечно же, пошутила. Никто меня не преследует и не бегает за мной, я угрюм и резок с женщинами, любой из нашей труппы это тебе скажет. О, Тинка! – вздохнул он. – Неужели должно пройти ещё немало времени, чтобы ты поняла, мы не должны были расставаться, нам плохо друг без друга. Я люблю тебя и никогда не разлюблю, пусть хоть весь мир встанет против меня стеной! Я это выстрадал! – В голосе парня послышались тоскующие нотки. – Согласись, когда мы рядом, всё вокруг окутано очарованием. И мы будем вместе всегда!

Как бы ни хотелось ей поверить в это, страх от разочарования в нём жил в ней. И до измены Вадим говорил что-то подобное. И тогда заманивал красивыми волнующими речами и нежными взглядами и вздохами. И что получилось? Ей одной пришлось, как говорится, расхлёбывать всю кашу, заваренную им. Хотя стоит ли теперь в ступе воду толочь, что случилось, то случилось. У неё есть Катюшка, значит, есть для кого жить.

Всю дорогу до посёлка Тинка не позволяла Вадиму не только обнять или поцеловать себя, но и просто взять за руку. Когда подошли к дому, навстречу из ворот выскочила Катюша и принялась бурно радоваться матери и приезду «дяди».

Из ограды показался рассерженный Федорик.

– Опять убежала, чертовка! – завозмущался на племянницу. Заметив Вадима, хмуро бросил «Здрасте» и обратился к Тинке: - Я не стану больше смотрящим за твоей юлой, скажи Марине об этом, за ней глаз да глаз нужен, я лучше воды натаскаю и полы помою - в сто раз легче! Она чуть в колодец не свалилась!

– Но ведь он закрыт на замок! – охнула Тинка и с укором посмотрела на дочку. – Катя?

– Я просто посмотрела. Там нет водяного. Бабушка ошибается. Мама, ты можешь не бояться! – бесхитростно ответила дочка и спокойно взглянула матери в глаза.