Мы обещали не расставаться

Глава IV

Быстро пролетали дни, как один миг. Вот уж и курсы завершились. Тинка успешно сдала экзамены на журфак и поступила, а Зосимчику повезло меньше – она прошла только на заочное отделение. Вадим уговаривал Тинку поехать в конце лета на море, но та даже рассматривать этот вариант не хотела – только домой! Она не была в Караяре целый год, не видела никого из родных, и сердце её рвалось к ним.

– Поехали со мной, - звала она Вадима, но тот, научившись за зиму плавать в бассейне, стремился испытать себя в морских глубинах. К тому же караярских бабушку с дедушкой он видел на майских праздниках – они приезжали в Ленинград в гости.

Так что в конце августа они отправились отдыхать в разные стороны. Через десять дней Тинка вернулась на учёбу.

Как приятно было идти по университету, ощущая себя полноправной студенткой. «Это мой журфак! Я здесь не гостья!
– всё пело в ней. – И это не где-нибудь, в глубинке, а в самом Питере, Северной столице, если вспомнить дореволюционный статус Ленинграда!»

В этом году, как узнала она летом, в вуз поступила и Милочка, также провалившаяся на экзаменах (в педагогический) прошлым летом. Вторая Тинкина подруга детства – Алёнка – учится в медицинском училище.

Одноклассница Галочка Иноземцева, с которой Тинка сдружилась в старших классах, поступила сразу после школы в Башкирский университет, на филолога. Они часто переписываются с ней. Писала Тинке и Алёнка. Правда, по обыкновению, все сообщаемые новости и восторги касались Милочки: как сложно той преподавать русский язык и литературу в деревенской школе, куда районный отдел образования направил её работать, как по горло влюбился в неё молодой доктор, а Коля Линков, поступивший в военное училище, прямо засыпал Милочку любовными письмами.

Все на журфаке друг другу улыбались, или счастливой Тинке так казалось. Рядом с ней шагала радостная Зосимчик. Словно по щучьему велению, её вдруг взяли на очное отделение, позвонили из деканата через несколько дней после того, как вывешены были списки поступивших, и сообщили, что выбыл один из «стажистов», а поскольку она стояла следующей в очереди и у неё есть двухгодичный стаж, то ее зачислили на его место. Значит, чудеса случаются в жизни.

– Я переживала, что на курсе будут одни послешкольные юнцы, мне в свои 21 будет скучно!
– весело щебетала она, с любопытством рассматривая окружающих.
– Взгляни, Валентина, - почему-то Зосимчик всегда звала Тинку Валей или Валентиной, - юных тут не так уж и много, большинство как я и ты – совершеннолетние, кучковаться будет с кем.

Неожиданно перед аудиторией, где должна была начаться их первая учебная лекция, столкнулись с парнем в белой водолазке и с кучерявой головой.

– Кого я вижу! – воскликнул он, широко расставив руки. – Умную девицу, алчущую познаний!

От неожиданности Тинка вздрогнула и удивлённо уставилась на юношу. Через мгновение поняла, что перед ней Алёша Кравченко, с которым она, будучи в гостях у сестры в Свердловске, познакомилась чуть больше двух лет назад. Тогда он учился в восьмом классе, она – в девятом. Теперь он вымахал выше Тинки на полголовы, несмотря на её высокие каблуки, и своим разудалым видом напоминал благовоспитанного Иванушку-дурачка из сказок режиссёра Роу. Такие же озорные смешинки в карих глазах.

– Алексей Кравченко, большой знаток иностранных языков! Как это ты оказался в Ленинграде? Ведь ты хотел поступать в Свердловске! – радостно приветствовала девушка парня и протянула руку. – Я безумно счастлива тебя видеть!

– И я тоже. Выходит, ты поступила на журфак, как и я… Мои родители собираются переезжать в Ленинград, отца перевели сюда, в обком партии, пришлось мне сюда поступить. А я видел в списке Маслову Валентину, но подумал, что однофамилица – на зачислении тебя не было.

– Я уехала домой с родными повидаться, - пояснила Тинка.

Роза Зосимова нетерпеливо дёрнула её за рукав:

– Пошли, а то стоим на дороге, как три тополя на Плющихе, другим мешаем.

– Да, конечно, - согласилась Тинка и представила Зосимчика Алёше, а потом они вместе направились в аудиторию.

После занятий Алёша уговорил девушек отметить первый день занятий в кафе. Заказали цыплёнка табака и сухое вино. Расслабившись, стали болтать обо всём, что в голову приходило. Больше говорили Тинка с Алексеем, вспоминали, как учились недолго – всего месяц – в одной, с иностранным уклоном, школе, о мечте его стать телекомментатором… Надо же, сбывается! И Тинка тоже оказалась в журналистике! Значит, не зря он ей подарил справочник журналиста, когда она уезжала из Свердловска.

– Почему ты мне не писала? – поинтересовался раскрасневшийся Кравченко.

– А я и не обещала, - пожала плечами Тинка, - ты ведь тоже не писал.

– Но я адреса твоего не знал.

– Если бы захотел, то узнал бы у моей сестры, но я не обижаюсь, - улыбнулась Тинка парню.

– Правда? – игриво протянул Алексей. – Какие вы, девочки, умные!

– Ну, вы сами, парнишки, не лыком шиты, - засмеялась Тинка, - думаю, тебе в школе заниматься перепиской некогда было, сознайся, ты немало побегал за девочками, влюблялся и разбивал им сердца.

– Да, немало, - залился смехом Алёша, - все девчонки в школе ходили лысыми – выдрали друг дружке волосы из-за меня. Не надо возмущаться, я шучу, - поправился он, когда увидел, что Роза изумлённо округлила глаза.

– Да, я не возмущаюсь, - наконец, вклинилась в разговор Зосимчик, с блаженством разжёвывая цыплёнка, - я хочу пояснить. С чего бы она тебе писала, если у неё парень был. Она и теперь с ним дружит.

– Значит, я опоздал, - бесстрастно произнёс Алёша. И непонятно было, то ли ему жаль, то ли он рад этому.

Вскоре на курсе заговорили, что якобы Кравченко влюблён в Маслову. На лекциях он садился рядом, сопровождал девушек в столовую, поменялся с сокурсницей, чтобы попасть в Тинкину группу. И в колхозе, куда журфак ездил копать картошку, держался всё время около неё.

– Алёшка в тебя влюбился, - как-то заметила ей Зосимчик.

– С чего это ты взяла? – удивилась Тинка. – Не может Кравченко в меня влюбиться, во-первых, я старше его на год, для меня он совсем мальчишка, во-вторых, его интересует исключительно британская музыкальная группа «Битлз», он о ней только и говорит. И вообще, балагур, каких поискать. У него язык без костей, не верь ему, если говорит, что влюблён в меня.

– А что у меня глаз нет! – возмутилась Роза. – Вот у тебя точно их нет. Не видишь, как Алёшка весь празднично вспыхивает, когда ты появляешься рядом. Да он с тебя глаз не сводит!

«Чушь!» – хотела сказать Тинка. Ей вовсе не нужно, чтобы Кравченко в неё влюблялся. И ни кто-либо другой. У неё уже есть любовь, большая-пребольшая, – Вадим. От одного имени становится светло на душе. А видеть – просто блаженство.

Правда, видеться они стали раз или два в неделю, но это оправдать можно – оба безумно заняты, как пчёлы. После занятий Вадим репетирует в своём студенческом театре. Тинка там была один раз, ей очень понравилось, как он играет студента Колесова в пьесе Вампилова «Прощание в июне». Его герой очень похож на Алексея Кравченко, такой же весёлый и остроумный. Словом, каким сам Вадим, в сущности, не был. Он не мог молниеносно, с иронией реагировать на чьи-то поступки или слова. Скорее, Тинка в этом была горазда. А Вадковский чаще выглядел серьёзным и сосредоточенным в себе.