Мы - такие ! (сборник)
Шрифт:
Перевод И. Собчука.
"Пожалуйте!"
Сотый раз собираются монархисты в эмиграции на тайные собрания и в сотый раз рассуждают на тему "Когда позовет их народ…".
Именно так Савинков в газете "За свободу" и пишет.
Седьмой год, бедняги, тычутся по Европе, седьмой год про то же самое:
— Когда позовете?
А мы глухие… Мы народ — и хоть бы тебе "ха"!
Бессовестный мы народ!
Ну и покликали бы. Ну, что нам это стоит?
А то помилуйте же вы мою душу: великий князь
Такой благородный, такой молодой, такой "великий" и такой князь, и вдруг на тебе:
— Вам с гарниром-с?!
Царица, и не какая-нибудь простая себе царица, а "августейшая" царица, в приживалках у датской королевы сидит и пятки ей чешет… За это и кормят!
Великий князь Кирилл Владимирович сырец пьет. Это после шампанских! Боже мой! Боже мой! Чтобы вот так после собственных винных погребов (да каких погребов?! Да с какими винами?!), после собственных министров "двора" да сырец с солеными огурцами?!
У Николая Николаевича, у "верховного", можно сказать, "главнокомандующего", командовать некем. Козой командует… Да и козу "верноподданные" подарили, так как его величество, кроме козьего молока, ничего не едят… Старые стали, голова облезла… Корону если вечерком надевают, бумаги подкладывают, а то до самого носа, словно решето, налезает…
А гетман?! Наш родной гетман Скоропадский? Бунчук уже проел.
Гетманские регалии в Берлине на базар носит — никто купить не хочет…
А какие все были…
Бывало, как едут! Или как идут!
Почета того, почета, да людей около них, людей!
А теперь вши едят…
А мы молчим!
Бессовестные мы!
Давайте позовем.
Просто так себе:
— Пожалуйте, ваши величества!
Жирные деньги на них заработать можно.
Вы же только подумайте, — если бы собрать их всех да, к примеру, хотя бы в "Миссури"… [1].
По сертификатам бы платили, только бы на них поглядеть…
Не умеем мы так, как за кордоном. Там даже помои и те используются…
1924
Перевод И. Собчука.
[1] "Миссури" — ресторан в Киеве.
Паскудное слово
Оно не очень большое то слово, но очень ученое и очень панское.
Чужеземное слово.
Называется это слово "_интервенция_".
А означает это слово… Ох, очень много для нашего селянина оно означает…
Если вдумаешься, так, может, только слово "царь" так много для нас значило, как "интервенция".
А что получится, если перевести это слово на простой наш крестьянский язык?
По-пански — интервенция, а по-нашему — насилие!..
Сколько же было того этого насилия за те времена, как закордонное панство проводило у нас "интервенцию"?! Когда проходили нашими полями да селами — деникины, врангели, колчаки, юденичи, французы, поляки, румыны, и т. д., и т. п.?
Сколько изнасиловано, сколько покалечено, сколько перепугано, сколько посходило с ума?!
По-панскому — интервенция, а по-нашему — убийство! Сколько
селянских костей позапахано на нивах украинских, сколько их еще белеет по оврагам, лесам, по балкам и буеракам?!По-пански — интервенция, а по-нашему — пожары, реквизиции, контрибуции, издевательства, пытки, грабежи, мобилизации…
Сколько пошло наших сел огнем и дымом?! Сколько разного горбом, потом да кровью нажитого добра селянского съедено, изгажено, перепорчено этими контрибуциями и реквизициями?! Сколько мордовали, пытали, грабили паны и наймиты ихние по городам и местечкам, по селам и хуторам?!
А мобилизациями разными разве мало наше крестьянство утратило времени своего дорогого?! А подводами?! А бегством в камыши, в болота от "благодетелей" народных?!
По-ихнему интервенция, а по-нашему:
— Караул! Спасите, кто в бога и в черта верует!. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот такое то слово "интервенция"… Страшное слово! Не слово, а чума…
Так что, так и подарить?! Все это простить панам и паненятам?
Слишком богатый подарок…
Когда их турнули да имения отняли, так — доля ты моя — какой гвалт поднялся:
— Верните!
А мы все это опишем, подсчитаем, проверим да:
— Возвращайте и вы!
Кто кого ограбил? А?. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот и подсчитывайте, обращайтесь в комиссию, что называется "Помощь жертвам интервенции"…
Пусть знают и они, что это за слово такое:
"Интервенция".
1924
Перевод И. Собчука.
О рыцарях, что животы своя на алтарь отечества великого собрались было положить
И бабахнуло в Сараеве…
И опрокинулся эрцгерцог…
И опрокинулись эрцгерцог австрийского престола апостольского, и пошел из них апостольско-эрцгерцогский дух…
И заворочалось…
И увидели дружественные державы, что у каждой из них нации угнетены… И нарушена во всех основах своих справедливость…
И начали державы нации эти подневольные освобождать и справедливость ту нарушенную восстанавливать…
Прицепляли справедливость ту к остриям штыков, к сорокавосьмисантиметровым снарядам и посылали их в соседнюю державу…
И наполняли справедливостью той и вызволением подневольных наций баллоны с газом, шипели справедливость и освобождение наций, туманом лезли через овраги, через буераки, через балки, через окопы в соседнюю державу, в очи, в нос и в рот угнетенных наций…
"Вызволяли" подневольные нации…
И гаркнули с высокого престола миропомазанник божий:
— Отечество в опасности!!
И поднялось дворянство:
— Спаси, господи, люди твоя.
— И благослови достояние твое.
— И "победы даруй"…
И кадили, кадили, кадили…
Кадили на "просительных", кадили на "благодарственных"…
И гул гудел дворянский от "Алтая до Кавказа, от Амура до Днепра":
— До последней капли крови!
— Животы на алтарь отечества великого! Все животы!.. Покладем! Покладем! Покладем!