Мы ударим первыми
Шрифт:
Редин тут же отреагировал:
– Опусти руки! Не сбей наводку.
И сам шагнул к окулярам, крепко взявшись за рукоятки перископа. Минута... другая... наконец, вот оно, долгожданное движение! Не человека, нет. Его тени! Граница темного пятна могла быть чем угодно, пока оставалась в неподвижности, но идеально укрытый от посторонних глаз хозяин тени пошевелился, и это изменило конфигурацию очертаний пятна. Никакой неживой физический предмет совершить такое движение не мог!
Надо подождать. Удостовериться еще раз, что именно там скрывается наблюдатель. Окуляры его бинокля или оптического прицела, конечно, антибликовые, и поймать
Никаких сомнений у Редина больше не осталось. Он отстранился от окуляров и подозвал сигнальщика:
– Продолжай фиксировать все на этом объекте. Я подойду через пять минут, доложишь.
Теперь выполнение задуманного Рединым зависело от мастерства саперов.
– Это вполне реально, – сразу заявил один из них после того, как Сергей изложил свой необычный план.
Втроем они собрались в жилой каюте палубой ниже.
– Реально-то реально, но рассчитать точно последствия, даже увидев объект, вряд ли получится. – Второй был, очевидно, скептиком по природе.
– Да черт с ними, с последствиями! – горячился Редин. – Я хочу, чтобы вы обеспечили резкое, сильное и неожиданное потрясение. Материал и инструменты у вас есть?
– Да, мы всегда берем на задание все, что может даже теоретически понадобится, например, для контрподрыва.
– Ну вот, ребята, крышку ядерного реактора вы уже лучше меня изучили. И, надеюсь, хорошо представляете, что может произойти, если мы опоздаем. Времени советоваться, обсуждать, ставить кого-то в известность у нас нет! Хочу только напомнить вам один немаловажный нюанс: вы работаете здесь по «красному коду».
– Нас предупреждали, когда посылали сюда.
– Вот и чудненько! Считаем вопрос теоретически урегулированным и мгновенно приступаем к его практическому воплощению. Если пожелаете, по пути в центральном посту можете понаблюдать объект, так сказать, приложения ваших творческих усилий, в перископ.
– Да чего тут уже смотреть...
– ...трясти надо!
– В вашем распоряжении, господа, – Редин посмотрел на часы, – не более 20 минут.
15.20. Кортеж президента, проехав по главной аллее, тормозит около здания заводоуправления.
Двери бронированных лимузинов распахиваются, толпа именитых встречающих начинает шевелиться.
Талеев не стал прорываться в первые ряды. «Мы, как приказал Куратор, будем второй линией охраны». К тому же он не сомневался в двух вещах. Во-первых, в блестящей профессиональной подготовке охраны президента и в эффективности повышенных мер безопасности, которые были предприняты на заводе в ожидании «высокого визита». А во-вторых, в том, что теракт не будет направлен против личности главы государства.
Такой возникший ажиотаж в среде охранных спецслужб замечательно играл на руку Азеру. Отвлечь внимание на какую-нибудь готовящуюся псевдоакцию – это мечта любого террориста. Вчера ночью в своем последнем послании Алексахину журналист так все и описал. Однако помощник президента, как и в предыдущие разы, не стал вступать в дискуссию. Ответ был сухой и короткий, в несколько малозначащих строк. «Принято к сведению». Не более чем...
Но Гера слишком хорошо
знал Владимира Викторовича и понимал, что такое поведение выражает крайнюю степень его озабоченности, тревоги и в чем-то даже растерянности. Наверняка Куратор всеми силами попытался отговорить президента от поездки. Возможно, высказал свои опасения прямым текстом. Но... вот он, президент, в плотном кольце охраны и свиты неторопливо шагает по направлению к причалу с новейшей субмариной.«Ладно, жизнь и здоровье первого лица государства я обеспечу. А дальше – как получится».
Надо было поторапливаться, и Талеев начал внимательно оглядывать ряды гостей в поисках нужного ему человека. Военных среди приглашенных было более чем достаточно. «И форма у них замечательно красивая, но до чего же одинаковая!» – подумал он, стараясь заглянуть под козырьки белых военно-морских фуражек, разукрашенных широкой вязью блестящей золотой канители. Потом стал считать шитые звезды на погонах. Не преуспев и в этом, просто потянул за рукав одного из «морских волков» и поинтересовался, который тут командир Беломорской базы.
Адмирал с тремя звездами долго крутил головой и не очень уверенно указал на среднего роста морского офицера где-то в середине толпы:
– Кажется, это контр-адмирал Треухов. – И заторопился вслед удаляющимся сослуживцам.
Этот так этот. Вроде похож на описание Редина: моложавый, лишь слегка погрузневший от возраста. Талеев подошел к адмиралу:
– Олег Александрович, если не ошибаюсь?
Офицер очень внимательно посмотрел на Геру:
– Вы не ошибаетесь. А вот я точно не имею чести вас знать. Хотя... Где-то определенно видел ваше лицо.
– Герман Талеев, – представился Гера.
– А! Точно. Журналист. Причем весьма высокого полета. Видел вас по телевизору.
В знак подтверждения Талеев склонил голову.
– Но к вам, товарищ адмирал, я обращаюсь совершенно по другому поводу.
– По какому именно?
– Я бы хотел, чтобы наша короткая беседа носила максимально конфиденциальный характер. Давайте слегка отстанем от свиты и переместимся чуть в сторону. Мы успеем без труда ее нагнать.
В глазах командира базы мелькнуло недоумение и настороженность. Однако он молча последовал за журналистом на обочину аллеи.
– Вам что-нибудь говорит имя Сергей Редин?
Настороженность мгновенно пропала из взгляда адмирала. Осталось недоумение и появилась заинтересованность.
– Неужели Серега обзавелся столь... э... влиятельными друзьями?
– Вряд ли меня можно считать влиятельной особой, но дружба с Рединым на протяжении нескольких последних лет «имеет место быть». Так говорят в вашей среде?
– Чаще когда выпьют. Не теряйте больше времени на политесы: вы и так представили максимально убедительную «визитную карточку». К делу.
Талеев уложился в четыре минуты.
– Ну и, наверное, главное – чтобы снять последние сомнения и развеять некоторую вашу личную неуверенность. После того как мы сейчас расстанемся, я подойду к президенту и коротко проинформирую его о вашей роли в предстоящих событиях. Если, конечно, они произойдут. Президент не станет возражать.
Адмирал молчал. Журналисту пришлось добавить:
– Ничего сверх сказанного я не буду вам сообщать. Просто в сложившейся неординарной ситуации вы первый и единственный моментально возьмете на себя руководство спасательными действиями и не допустите паники и самоуправства. Вы готовы?