Мы умираем за Игниум

Пальцы левой руки саднило, я даже не мог ими пошевелить. Горло горело, по нему тоже бежала кровь. Но это просто порез проволокой. Я ещё жив. Рыжий с размаха пнул меня в плечо и я повалился набок.

— Ты, сука, за это получишь! — кричал рыжий. — Вздумал меня ударить?

Он повернулся к своему товарищу.

— Кто из этих троих? Ты знаешь, кто из этих троих нам нужен?

— Клюв закрой, Ржавый, — сказал безносый. — Придётся дед, разберётся. Тащи труп в подполье, к остальным. Руфуса тоже, он щас сдохнет.

— Надеюсь, это не ты! — рыжий показал на меня стволом револьвера. — Я тебе яйца отрежу, если это не ты! Думаешь, что можешь тягаться со мной?

Я всё ещё хрипел. Ян смотрел на меня с беспокойным лицом. Кэлвин лежал, держась за кровоточащий висок. Где-то снаружи раздалось несколько выстрелов, но никто из находившихся внутри не обратил на них внимания.

— Надо было стрелять, Янек, — прошептал я, но, кажется, меня никто не понял.

— Я думал, ты сейчас умрёшь, — тихо сказал Ян. — Думал всё, тебе конец.

Я тоже так думал. Но сколько мы проживём теперь?

Ржавый нагнулся и приоткрыл деревянный люк в подполье. В нос ударил ещё слабый, но узнаваемый запах разложения. И как я не почувствовал его раньше? Рыжий спихнул капитана Дави вниз, затем подошёл к скулящему одноногому.

— Я же ещё жив, — едва слышно прошептал умирающий.

— Так я ещё тебя и не дотащил, — Ржавый взял товарища за целую ногу. — Ты всё равно сдохнешь. Лучше скажи мне, куда ты спрятал свою долю за то дело… сука ты, сдох.

Тело одноного отправилось в подвал. Ржавый нацелил револьвер на меня.

— Давай их тоже туда закинем и сожжём.

— Дед сказал никого из этих не трогать, — сказал безносый.

— Дед сказал, — рыжий хмыкнул и заорал: — Кто из этих троих? Я тебя спрашиваю!

— Заткни пасть.

Двери скрипнула, в дом вошёл кто-то ещё. Парень, вооружённый автоматом с большим дисковым магазином, сел на скрипнувшую табуретку.

— Я думал, вы чище сработаете, — сказал он. — Деда говорил, никто из этих знатных придурков пострадать не должен, пока он не придёт.

— Они живы, — рыжий встал рядом с нами и пнул Яна по ноге. — А про офицера речи не было. А он, сука такая, Руфуса завалил.

— Хрен с этим Руфусом, — сказал вошедший человек. — С десантом разобрались. С троими поговорила Анжелика, — он посмотрел на автомат. — Остальные с ней согласились и сдались. Деда сказал, надо как можно больше на нашу сторону перетянуть.

— Вы им ещё платить собираетесь? — возмутился рыжий. — Какого хрена? Почему платят им, а не мне?

— Потому что мы сражаемся за честь нашего дома, Ржавый, — сказал автоматчик. — А там наёмники, без которых не обойтись. Без них и без той ригги.

— Так кто из этих троих, Эмер? — опять спросил рыжий. — Скажи мне, и я кончу остальных!

— Заткнись уже. Лучше погреб закрой, трупниной несёт.

— Это мне заткнуться? Да я всех троих скрутил! — негодовал Ржавый. — Если бы не я…

— Ты лежал и скулил от боли, — безносый сплюнул на пол. — Я едва справился. Какого хрена ты спалился? Имя того дохлого пилота сложно было запомнить? От тебя требовалось только открыть хавальник и произнести имя без ошибки. Чуть не просрали всё.

— Угомонитесь, оба, — сказал автоматчик спокойным голосом. — Придёт деда и разберётся. И с вами, и с той троицей. Всё, сдрисните отсюда и следите за наёмниками, чтобы никто не сбежал. Поняли?

Ржавый презрительно сплюнул на пол, но вышел. За ним ушёл безносый. Эмер сел напротив нас, держа автомат на коленях.

— Военная академия Сильва Коллис, значит, — сказал он с усмешкой. — Странно, что одним положено всё, а другим ничего. И это зависит только от права рождения, но не от поступков. Вы же ничего такого не сделали, чтобы заслужить все свои привилегии. Почему такая несправедливость в мире?

— Ты же Эмер? — спросил Кэлвин слабым голосом. — Из какого ты Дома, Эмер? По тебе видно, что ты не простой мужлан, а благородный человек.

— Зачем это тебе знать? — Эмер самодовольно усмехнулся, лесть подействовала. — Лучше скажи, это ты Ян Варга? Или кто ты?

Кэлвин промолчал.

— Неважно, — Эмер стучал пальцем по стволу автомата. — Дед разберётся, кому из вас жить, а кому умереть.

За окном раздался ещё один выстрел, затем чей-то стон и взрыв смеха. Если прислушаться, то слышно, как вдали идёт ригга, но звук двигателей совсем не такой, как у катафракта.

— Деда идёт, — Эмер улыбнулся. — Советую вам отвечать ему по-хорошему, и не вредничать. Он уже старый, ему иногда крышу сносит. А то ещё наплюёт на договор и кончит вас всех троих, ему-то всё равно. А это нежелательно.

— Я понял тебя, Эмер, — Кэлвин внимательно смотрел на автоматчика своими разноцветными глазами. — Ведь нужно следовать долгу и беречь честь Дома, верно?

— Верно, — Эмер отвёл взгляд. — Но не только это. Ну да ладно, сейчас вас свяжем, чтобы вы не дёргались. А если будете дёргаться, — он красноречиво похлопал по автомату.

Он позвал человека снаружи, они нас связали и посадили в угол рядом друг с другом. Моё горло всё ещё саднило, но теперь хотя бы могу дышать почти без боли. А вот разрезанные пальцы на левой руке болели всё сильнее.

Эмер, проверив узлы, отошёл к окну, разговаривая с кем-то снаружи. Человек, что помогал ему нас вязать, куда-то ушёл.

— Чем я им так насолил? — шёпотом спросил Ян.

— Не знаю, но они упомянули именно тебя, — ответил Кэлвин, дёргаясь, будто у него всё затекло, и он пытался сесть поудобнее.

— Так если я им назовусь, они меня прикончат, но вас-то отпустят.

— Не дури, — сказал я. — Мы ещё не знаем, что они от тебя хотят.

— Но если я скажу…

— Ян, не дури. Я приказываю тебе, как первый пилот. Лучше молчи, а мы что-нибудь придумаем.

— Я вот не уверен, что они хотят убить именно тебя, Янек, — сказал Кэлвин. — Лучше помалкивай, ты слишком честный малый, а сейчас надо хитрить. Раз они не убили нас сразу, то что-то хотят.

— У них были коды, — шепнул я. Говорить всё ещё больно. — И они знали место встречи. Откуда?

— Если повезёт, мы выясним. Если честно, камрады, у меня было предчувствие, что наше дело закончится какой-нибудь бедой. Ещё с того дня, когда мы втроём сидели на диванчике возле кабинета Ульдова.