Мы умираем за Игниум

Но он запретил мне помогать ему, сказал, что всё равно умрёт, но я должен прикончить ту риггу ради них всех. А я вёл машину, пока слёзы застилали мне глаза. Ведь я нарушил обещание. Весь экипаж погиб, но я должен был отомстить…

Нет, это было давно. Сейчас со мной другие люди. И я не имею права подыхать, иначе они тоже умрут.

— Поворачиваем! — предупредил я и дёрнул рычаг.

Нас опять занесло, но мы удержались. Ян несколько раз пальнул из дополнительных орудий и выпустил ракетой. Я посмотрел в оптику, благо, пока в глазах не темнело. Взрыв произошёл прямо под ногами ригги. Надеюсь, те мирные люди не решили вернуться в свои дома в разгар боя.

Ригга устояла, но главный подарок для неё ещё только готовился. Враг тоже не собирался умирать, обе пушки-копья ярко светились, заряжая смертоносные лучи, способные прожечь несколько метров брони.

— Кэлвин! Живо в десантный отсек, передай капитану, что нужна высадка! Нужно добить ту риггу, когда мы её уроним!

— Сейчас? Но…

— Живо вниз! Это приказ!

Кэлвин нырнул в шахту. Я не отрывался от перископа. Наша ригга шла чуть под углом и вихляла, как только могла, часть снарядов пролетала мимо. Копья наводились на нас, одна в кабину, другая ниже. Хотят взорвать игниум в топливном отсеке. Им уже не до сохранения трофея, они просто хотят победить и остаться в живых.

— Ян, десятисекундная готовность. Стреляем из главного калибра за десять метров. Прямо в сустав, понял! Минус пятнадцать градусов.

Ян покрутил рычажки уцелевшей руки-платформы. Главное орудие навелось на цель.

— Огонь! — закричал я.

Вмонтированное в руку ригги орудие выстрелило почти в упор, и стена поднявшегося от взрыва огня, дыма и подлетевшей земли загородила нам обзор. Но массивный силуэт, стоящий перед нами всего в десяти метрах, начал накреняться.

Мне кажется, что я слышу, как протестующе скрипят суставы вражеской машины, как стонет перегруженный металл. Одна игниумовая пушка выстрелила, но яркий луч улетел куда-то в небо. Вторая повисла, как сломанная ветка. Ригга наклонялась, пока её правая нога не развалилась под собственным весом. Но боевая машина устояла, не падая на землю, упираясь одной рукой. Даже в таком состоянии она всё ещё была способна вести огонь.

Я отодвинулся от оптики и посмотрел на пульт. Кнопки готовности десанта светились зелёным. Четыре, ведь в глазах у меня опять двоилось.

— Ян, открой десантные люки, — прошептал я. Больше кричать я не мог, сил уже не было.

Ян ткнул кнопку. Снаружи послышалась стрельба из огнестрельного оружия. Наш десант, те, кто пережил дуэль между риггами, высыпались из двух ног и рассредоточенным строем побежали к поверженному шагоходу. Через оптику вниз отлично видно, что они делают.

Сначала десантники прикрепили взрывчатку к магистралям пневмомагистралей и синхроприводу. Кто-то поместил здоровенную бомбу в основание целого сустава левой ноги. Из десантного отсека поверженной ригги отстреливались, но огонь совсем слабый, будто палили из пистолетов. После попадания из главного орудия вряд ли там выжило много людей.

Раздался взрыв, и ригга рухнула окончательно, разрушив какой-то чудом уцелевший дом. Десантники начали прикреплять пакеты на важные узлы, а один стрелок смог добраться до кабины и забросить гранату через покорёженный люк.

Откуда-то раздалась стрельба, будто на помощь ригге шли подкрепления. Наверняка засели в лесу, смотря как сражаются две огромные машины. Наш десант не принял бой и вернулся, а Ян закрыл люки.

— Что теперь? — спросил Варга. — Марк, а ты…

— Уходим, — только и смог сказать я.

Я начал заваливаться набок. В этот раз не получилось удержаться.

Я лежал на чистом металлическом полу нашей боевой ригги «Шарлотта». Анри сидел в кресле первого пилота, забросив ногу на ногу.

— Я же всегда говорил, что полы в кабине должны быть настолько чистыми, чтобы с них можно было есть, — сказал Анри с лёгкой усмешкой. — Ну или хотя бы спать. Знаешь, Марк, а ты более долбанутый, чем я. Ты мог просто закидать их ракетами и сбежать, хрен бы они догнали катафракта на своём старье.

— Там же игниумовые копья, от них не сбежишь, — простонал я и огляделся на грязный пол. — Мать его, я тут всё в своей крови уделал.

— Отмоешь, — Анри пожал плечами. — Тебе не привыкать. Всё должно быть идеально чисто. Ведь мы можем умереть в любой момент, а умирать лучше в чистоте.

— Ты уже мёртв, — сказал я. — Ты умер и оставил меня одного. Пришёл забрать меня? Забирай!

— Зачем, Марк? Зачем вообще мёртвым нужны живые?

— Тогда почему ты мне снишься каждую ночь? — выкрикнул я. — Приходишь ко мне и говоришь, что из-за меня ты умер. Ты и весь наш экипаж обвиняете меня в своей смерти. Если бы в моих силах было вас спасти, я бы…

— Мы не можем к тебе приходить, Марк, — Анри достал белоснежный платок и потёр пульт, а потом внимательно осмотрел ткань, ища хоть одно пятнышко грязи. — Ни сейчас, ни когда ты спишь. Мы же мертвы, забыл? Мы лишь твои воспоминания. Ты сам себя считаешь виноватым. Но хоть сегодня всё закончилось хорошо, разве нет?

— Надеюсь на это, — простонал я. — Команда выжила.

Я лежал в углу кабины на чём-то мягком, а кто-то, чьё лицо я не мог разглядеть, менял повязку, пропитанную кровью.

— Марк, ты жив? — спросил Ян. Вроде это его голос.

— Понятия не имею, — ответил я, и мои глаза закрылись.

Он спросил что-то ещё, но я больше ничего не слышал.

Глава 15

Это место мне хорошо знакомо. Тот самый госпиталь, в котором я оказался сразу, как прибыл в Академию. Разве что палата другая, с неплохим видом из окна на реку, которая окружала остров с нашим заведением. Хорошо хоть, что в этот раз я более-менее помнил, как оказался здесь.

Парни, Ян и Кэлвин, гнали риггу так быстро, как могли, а я валялся на полу кабины с плохо наложенными повязками и думал, что вот-вот сдохну. Они добрались до военной заставы одного из Великих Домов, немало перепугав обленившийся гарнизон видом побывавшей в бою ригги. Там мы оставили боевую машину, а нас самих увезли сюда на мотовозке.

Я попробовал было поменять позу, но это оказалось непросто. На шею наложили очень плотную ткань, которая с трудом позволяла сглотнуть. Левая рука тоже упакована от плеча до кончиков пальцев. Ещё перебинтован лоб, и наложена тугая повязка на простреленный бок.

Таким разбитым я себя не чувствовал давно. Хорошо хоть, что условия тут получше, чем для раненых пилотов дома Лихтари. Я опять один в палате, но у меня закралось смутное подозрение, что это ненадолго.

Уже через десять минут, как я проснулся, вокруг меня кишела целая толпа. Тут и Александр Ульдов, и Кичиро Кобаяши, и пара командиров из гарнизона Академии. И, понятия не имею зачем, Катарина, старшая сестра Янека, а с ней какой-то смутно знакомый мне мужик. И ещё пара человек в мундирах, которых я вообще видел впервые в жизни.