Мы в город Изумрудный...

Ружеро при виде её округлившихся глаз засмеялся ещё веселее:

— Энни, Энни, какая же ты ещё маленькая! Если бы ты знала, как я тебе завидую. Я уже старик и давно научился скрывать свои мысли, а у тебя всё написано на лице. Успокойся, я вовсе не мрачный тиран, как ты, видимо, для себя уже решила. Всё очень просто. Мы уверены, что Урфин отправит часть своей армии для завоевания Голубой страны. Чтобы он не захватил нас врасплох, мы решили выставить на дорогах охранные посты. Завтра наши разведчики отправятся в лес. Они будут следить за приближением армии завоевателя. А молодой Бубала попросился в передовой отряд. Но он совершенно не умеет сражаться, он никогда не держал в руках ничего острее портняжных ножниц и в таком опасном деле будет только помехой. Как же я мог отпустить его? Вот он и обиделся. И совершенно напрасно, между прочим. Мы собираемся возводить баррикаду для защиты поселения, и лишних рук у нас не будет. Поработать придётся всем. И бывшим королям тоже. Кстати, Ментахо будет у нас командовать военно-крылатыми силами. Он придумал использовать для борьбы с Прыгунами дракона Ойххо и собирается управлять драконом во время боя.

Энни стало стыдно. Она даже слегка покраснела. Но с души у неё словно огромный камень упал.

— Простите меня, — сказала она. — Я очень рада, что всё выяснилось. Спасибо вам!

— Счастливого пути, Энни! И помните — враги уже недалеко.

— Мы будем осторожны, — пообещала Энни. Она оседлала Цезаря, потом оглянулась и сказала:

— А вы знаете… Я всё-таки придумала, как бы я поступила с королями. Я бы им всё-всё рассказала и предложила выбрать самим: или отправляться отбывать наказание в рудники или добровольно согласиться на усыпление и замену памяти. И вот это было бы справедливо и честно.

Энни и Тим верхом на своих удивительных мулах давно скрылись за поворотом дороги, а Ружеро ещё долго стоял, глядя им вслед.

ВОЛШЕБНИК ИЗУМРУДНОГО УЖАСА

«Волшебник Изумрудного города» очень добрая, очень светлая, ну просто чудесная сказка. И как во всякой уважающей читателя сказке в ней хватает и ужасов, и крови, и кошмарных злодеяний. А иначе кто бы её стал читать?

И вот представилось мне вдруг, что нашу любимую книгу задумали — вновь! — экранизировать. Но на этот раз снять не волшебную сказку для самых маленьких, а настоящий традиционный фильм ужасов для вполне взрослых. Мрачный, кровавый, леденящий душу. Уверен, что в этом случае сценаристу (или режиссёру) не пришлось бы долго ломать себе голову при написании полноценного пугающего сценария. Всё ужасное и жуткое уже придумано и написано. Нужно только посмотреть на знакомый с детства текст слегка под другим углом.

Сцена первая

Перед нами разворачиваются великолепные виды чудесной страны. Величественные горы, густые леса, пронзительная зелень лугов, праздничное очарование волшебного края… Камера пролетает над верхушками деревьев, над остроконечными крышами голубых домиков. Солнце простреливает сквозь листву, бабочки порхают с цветка на цветок, журчат хрустальные ручьи… Беззаботно пасутся олени, лиса с лисятами возится у норы, попугайчики срываются с ветки и летят куда-то разноцветной стайкой.

Камера пролетает вслед за ними меж деревьев, опускается ниже, яркие цвета блекнут, изображение становится почти монохромным… И мы видим ухоженную лужайку, посреди которой лежит на боку упавший с неба трейлер. При падении стёкла лопнули и осыпались, одно колесо отвалилось, второе ещё вращается. На трейлере синяя надпись: Kansas.

Из-под трейлера виднеются две скрюченные старческие ноги в полосатых чулках. Они судорожно скребут пятками землю, разбрасывая сломанные стебли цветов. Маленькая девочка склонилась над ногами и с жадным любопытством наблюдает за агонией. На её щеке набухает свежая царапина, волосы растрёпаны, хорошенькое почти кукольное лицо слегка испачкано. Когда ноги, дёрнувшись в последний раз, бессильно затихают, девочка оглядывается. В её больших голубых глазах очень неохотно потухают кровожадные огоньки.

Неподалёку толпятся маленькие перепуганные человечки в забавных шляпах. Некоторые упали в обморок. Некоторые рыдают. Все смотрят на задавленную домиком старуху. На то, что от неё осталось. На красивую, но страшноватую девочку.

Из темноты пещеры весело выбегает огромный доберман. Человечки в ужасе закрывают глаза и готовятся к худшему.

— Отто, что ты там нашёл? — спрашивает девочка.

Доберман кладёт к её ногам серебряные башмачки. Девочка разглядывает их. Крупным планом — серебряные пряжки с дырами от собачьих клыков.

— Барахло, — девочка брезгливо отбрасывает башмачки в сторону. — Сейчас такое уже не носят. Пошли, Отто. Нам пора.

Она внимательно оглядывает притихших человечков, отчего те ещё сильнее съёживаются, и уходит по дороге из жёлтого кирпича. Доберман чёрной тенью следует за ней.

Сцена вторая

На экране слегка мрачноватый, но довольно красивый готический замок. Зубчатые стены, подъёмный мост на цепях, ров с водой, внушительные башни. Высокие стрельчатые окна с витражами. Разноцветные лучи освещают висящие на стенах ножи, вилки, черпаки и разделочные доски. На столе внушительный кусок свежего мяса. Может быть, это оленина. Хозяин, бородатый, очень жизнерадостный мужчина ловко обжаривает на огне мясо, солит, пробует, довольно кивает сам себе.

В просторном зале за столом сидит девочка. На столе перед ней стоят тарелки, салатницы, фужеры, лежат ножи и вилки. Девочка болтает ногами, с любопытством разглядывает развешанные вокруг портреты.

Все мужчины на портретах похожи на хозяина. Они бородаты и весьма упитанны. Женщины в пышных кринолинах некрасивы, но дородны и благообразны. Камера показывает широкую лестницу на второй этаж. Мы видим массивные резные двери, за которыми открывается просторная галерея. В нишах стоят в разнообразных позах тщательно выделанные чучела людей, имевших неосторожность посетить замок. Здесь и женщины и мужчины и девушки и старики. Одно место — последнее — пока пустует.

Камера возвращается в зал. Девочка недовольно хмурится, ей надоело ждать. За дверью вдруг раздаётся тяжёлый удар, затем шум падающего тела. Дверь открывается, входит, скрипя суставами, железный человек. В одной руке у него большой окровавленный топор, в другой — поднос с едой.

— Готово, — сообщает он. На его железном лице навеки застыла жутковатая неживая ухмылка.

Девочка улыбается в ответ и с аппетитом приступает к ужину.

— Переночуем в замке, — говорит она, умело орудуя ножом и вилкой. — А завтра отправимся дальше.

Несколько часов спустя. Над тёмной громадой замка висит полная луна. В камине догорает огонь. Девочка спит в роскошной кровати под балдахином. У дверей комнаты стоит с топором в руках железный человек. Со второго этажа доносится стук. Словно на пол падает что-то тяжёлое. Стук повторяется через равные промежутки времени. Снова и снова. Железный человек не реагирует.

Наверху, в галерее соломенное чучело в очередной раз прилаживает отрубленную голову хозяина замка к туловищу. Отходит, любуясь на дело рук своих. Голова скатывается с плеч и падает на пол. Чучело вздыхает и вновь пытается утвердить голову на место. Наконец ему это удаётся. Окровавленная голова жутко скалится в лунном свете.

— Как живой, — говорит соломенное чучело само себе. — Хорошо получилось.

Голова, помедлив, снова падает на пол.

Сцена третья

Большой, полупустой дворец. Гулкие залы, высокие потолки, мраморные лестницы, гобелены и портьеры. Всё освещено мертвящим зелёным светом множества изумрудов. Зелёные лица прислуги, зелёные стражники, зелёное пламя свечей, зелёная рука девочки, открывающая зелёную дверь в зелёный тронный зал. Дверь зловеще скрипит. В тронном зале перепуганное эхо мечется под потолком. Никого. Только изумруды, в гранях которых бесконечно отражается искажённое лицо девочки.