Мы вернемся

Наташа с первого взгляда полюбилась Ане, Аня – Наташе. Через день уже все говорили, что их и водой не разольешь. Бывает же так!

Наташа поведала новой подруге о себе всю подноготную. Рассказала о Семене Бондаренко, о своих чувствах к нему. Призналась, что ждет от него писем каждый день, а их все нет и нет. Было одно, и то попало к ней при загадочных обстоятельствах – переслал отец, начальник штаба армии Ермолаев, с припиской, что Семен остался за линией фронта, и с портсигаром, который она подарила Семену.

– Ты понимаешь теперь, почему я так рвалась именно в вашу группу?.. Вот этот портсигар…

Рассказала Наташа и о том, как после ухода Семена на фронт добровольцем она стала обивать порог военкомата. Последний раз беседовала с пожилым майором. Поначалу он был таким же, как и другие работники военкомата, – неумолимым. Тогда она стала требовать и даже ударила кулаком по столу. До сих пор не может понять, как это случилось. Но майор надел очки, внимательно посмотрел на нее, записал фамилию, адрес и ласково сказал:

– Не волнуйтесь. Когда потребуется, вызовем.

– Вызвал, Анечка! – продолжала рассказ Наташа. – Обнял, расцеловал. Сначала я и не поняла, с чего бы это? Потом майор сказал: "Доченька! Просьбу твою уважили и решили направить на курсы радистов", После встречи с ним я стала по-иному оценивать людей, не торопиться с выводами, что ли.

Наташа наполнила портсигар папиросами "Казбек", любовно завернула его в газету, положила в рюкзак.

– Надеешься на встречу? – спросила Аня.

– Знаешь, Анечка, я верю, что жив он, жив. Мне так легче…

***

Афанасьева и Белецкого срочно вызвали к начальнику Особого отдела армии полковнику Куликову. Из-за стола полковника, сидевшего рядом, навстречу им вышел генерал Дроздов. Он пытливо взглянул, крепко пожал руки и пригласил к столу. Сам опустился на стул, на котором обычно сидел Куликов, достал из планшета несколько листов, исписанных мелким, но разборчивым почерком.

– Вот как на бумаге изложены первоочередные задачи разведывательной группы "Пламя", – тихо сказал Дроздов. – Я прочту вам, а потом вы сами тщательно их изучите.

В первом документе указывалось:

"Разыскать отряд майора Млынского. Предположительно отряд находится в

Черном лесу. Для связи с командованием армии и фронта оставить в отряде радистку Наташу с рацией; создать базу для приема разведывательных и разведывательно-диверсионных групп, а также отдельных разведчиков, засылаемых в тыл противника со специальными заданиями; установить связь с разведчиками из числа местных жителей, получать и передавать собираемую ими разведывательную информацию. С помощью этих разведчиков организовать повседневный контроль за прохождением воинских эшелонов, переброской войск противника по железным и шоссейным дорогам; организовать сбор и передачу в Центр и разведывательный отдел штаба фронта разведывательных сведений об аэродромах, складах с боеприпасами, горючим и отравляющими веществами и других важных военных объектах".

Далее эти задания уточнялись, приводились подробные сведения о разведчиках, с которыми надо было установить связь, пароли и отзывы для связи; содержались некоторые рекомендации.

Во втором документе, также от руки написанном генералом Дроздовым, лично капитану государственной безопасности Афанасьеву поручалось установить связь с разведчиком "Степаном", действовавшим в районе дислокации армии генерала фон Хорна, говорилось, как удобнее эту связь установить, предлагалось условиться с разведчиком о дальнейшей бесконтактной связи с помощью тайника и оказать ему всемерную помощь в выполнении задания особой важности. Пояснялось, что разведчик об этом задании знает, надо лишь передать ему, что наступило время его выполнить. Характер задания указывался в общих чертах.

Перечитывая документы, капитан Афанасьев с разрешения генерала Дроздова делал условные заметки в блокноте, понятные лишь ему одному.

Спрятав бумаги в планшет, генерал Дроздов проверил, насколько точно Афанасьев и Белецкий запомнили, что и как следовало делать их разведывательной группе. Убедившись, что разведчики запомнили задания, попросил задавать вопросы, пояснив: "С вопросами не стесняйтесь. Не на прогулку идете". И Афанасьев и Белецкий закидали его вопросами – спрашивать там, за линией фронта, некого. И на каждый вопрос Дроздов старался ответить как можно подробнее, четче.

В заключение генерал Дроздов сказал:

– Когда обоснуетесь, изучите оперативную обстановку в районе вашего действия, определятся ваши возможности, вы будете получать от нас и другие задания.

Помолчав, мягко продолжил:

– Прошу правильно понять меня и не зачислять в разряд нудных и назойливых людей. Закончить наш разговор я хочу тем, что я уже говорил вам. Ничего не поделаешь: то ли привычка, то ли хорошей приметой стало завершать так разговор с людьми, уходящими в тыл врага. Так вот, друзья. – Дроздов сказал "друзья", и Афанасьев с Белецким почувствовали, что как-то ближе, роднее стал им внешне суровый человек, всю свою жизнь, с юношеских лет отдавший нелегкой работе по обеспечению безопасности советской родины. – Так вот, друзья, – повторил он. – Залог вашего успеха в строжайшем соблюдении конспирации, в тщательном подборе помощников. Будьте смелы, но всегда, в любой обстановке осторожны. Осторожность – это не трусость, а так сказать, оборотная сторона смелости, храбрости, мужества. Когда нужно, идите на риск, но риск должен быть разумным, оправданным интересами нашей родины. Вы скажете – азбучные истины? Да. Но эти азбучные истины в нашей работе, разведывательной и контрразведывательной, имеют значение непреложных законов. Тем более там, в тылу противника… Теперь все, друзья. Перебрасываем вас этой ночью. Пожелаю вам ни пуху ни пера, а вы, как положено, пошлите меня к черту.

Все, кроме генерала Дроздова, засмеялись. Полковник Куликов передал Афанасьеву полевую сумку.

– Здесь, – пояснил он, – советские деньги и валюта – немецкие марки, американские доллары, на которые падки гитлеровцы. Здесь же документы прикрытия. На первых порах они могут пригодиться. Обоснуетесь, добудете все в подлинниках. Не говорю прощайте, говорю – до свидания. Обнимемся, товарищи…

***

Капитан государственной безопасности Афанасьев собрал разведчиков.

– Сегодня ночью мы вылетаем в тыл противника для выполнения особо важных заданий. Дело это трудное чрезвычайно, поэтому сугубо добровольное. Если кто передумал… если кто даже усомнился в своих возможностях, лучше честно сказать здесь, вот сейчас. Еще не поздно. Никто не осудит…

– Да вроде таких у нас нет, – ответил Дьяур.

– Конечно, нет! – выкрикнула Наташа. – Давно все обдумали!

– Тогда спасибо, друзья.

Афанасьев подошел к разведчикам и каждому крепко пожал руку. Девчата покривились немного, но не проронили ни звука.

Вторым говорил комиссар Белецкий:

– Уверен, что задание мы выполним, но трудностей будет немало. Идем ведь, где жарко. Как в рукопашном бою. А в бою все бывает. Поэтому я прошу вас написать письма своим близким. На всякий непредвиденный случай. Вот вам бумага и конверты.

Только Дьяков приуныл.

– Не ленись, пиши, – наседал на него Дьяур.

– Куда писать? Немцы там…

– Что же они – вечно там будут?

– Твоя правда.

Писал долго, обдумывая каждое слово. Чтобы жена и сын не встревожились, а обрадовались.