Мы все худели понемногу

— Давай на «ты», — предложила Аня, щедро накладывая мне на тарелку еду.

Аромат у курицы оказался просто божественный: так в знойный летний день на лугу пахнет травами, клевером и хмелем. Я вонзилась зубами в нежное мясо и забыла обо всем на свете. О, наслаждение!

— Божественно! — не удержалась я от возгласа между первым и вторым куском.

Аня улыбнулась:

— Это было мамино любимое блюдо. А готовить, между прочим, совсем просто. Берешь утятницу...

Ну вот, начинается. И почему это некоторые женщины, стоит только похвалить их угощение, сразу же принимаются рассказывать рецепт? Им даже в голову не приходит, что гость тут же будет воспринимать целостное блюдо как набор отдельных ингредиентов. Это все равно что предлагать посетителям консерватории вместо симфонии выслушивать партию каждого музыкального инструмента и представлять, как бы они звучали все вместе.

— Сроду у меня не было никакой утятницы, — недовольно встряла я.

— Ну, тогда можно просто кастрюлю с толстыми стенками и тяжелой крышкой, — покладисто ответила Аня, не понимая намека. — Так вот, берешь, значит, утятницу и кладешь туда кусочки курицы, предварительно натертые разными специями, какие ты любишь. Лучше использовать именно курицу, а не окорочка, потому что мясо получается нежнее. Затем берешь пиво, не важно, светлое или темное, и заливаешь им курицу. Ставишь на маленький огонь и тушишь.

— А масло? — неожиданно для самой себя заинтересовалась я.

— Никакого масла. Курица тушится только в пиве. Где-то минут через десять после того, как поставила курицу на огонь, берешь луковицу, режешь ее кружочками, обжариваешь на небольшом количестве подсолнечного масла до золотистого цвета — и бросаешь лук в утятницу. Как правило, максимум еще через пятнадцать минут блюдо готово. Лишнее пиво можно слить, а можно использовать как соус.

После сытного ужина и еще одной чашки чая я смогла наконец вернуться к своему расследованию. Еда придала мне силы, и я принялась ловко врать:

— Аня, я к тебе вот по какому делу. В офисе нашего агентства случился пожар, и некоторые документы сгорели. В том числе и твой договор пожизненного содержания с Виолеттой Владленовной Копейкиной.

Как и пенсионерке Пыковой, я сказала девушке, что законодательство предоставляет ей выбор: либо аннулировать договор и получить обратно свои деньги, либо составить новый документ на тех же условиях.

— Так что ты выбираешь? — задала я самый важный вопрос.

Я внимательно следила за лицом девушки. Ведь от того, как Люли-Малина отреагирует на это известие, будет ясно: замешана она в убийстве тренерши Копейкиной или нет.

Аня не спешила с ответом. Она нахмурила лоб и долго о чем-то размышляла. В мою душу начали закрадываться сомнения: неужели я нашла убийцу? Но тут девушка тряхнула головой и решительно произнесла:

— Нет, пусть все остается по-прежнему. Мало ли что еще в жизни может случиться. А нам с Костиком нужен тыл.

— С Костиком?

— Ну да, — расплылась в улыбке Аня. — Это мой сын.

— В смысле, сын Луизы? — не удержалась я от вопроса.

Люли-Малина мгновенно спала с лица.

— Откуда ты знаешь? — прошептала она побелевшими губами.

— Я была в роддоме, разговаривала с тетей Машей. Не бойся, я никому ничего не скажу.

— Костик мой сын, — твердо сказала Аня. — Вернее, один из двух сыновей. Другой умер, не прожив и суток. Петр Кузьмич организовал его похороны на Троекуровском кладбище.

— Петр Кузьмич?

— Да, мой муж.

Неужели Аня вышла замуж за папика? Прямо какая-то современная сказка про Золушку из Малороссии!

— Так он бандит или депутат?

— Я и сама не знаю, — ответила Аня. — Да разве сегодня одно исключает другое? В конце концов, это не так уж важно. Главное, чтобы он хорошо относился ко мне и к Костику. Пока что — тьфу, тьфу, тьфу — нам не на что жаловаться.

— А что, есть опасения, что в будущем будет по-другому?

Наверное, Аня увидела мои глаза, горящие огнем любопытства, и поняла, что я не успокоюсь, пока до конца не узнаю всю эту историю. А может быть, ей самой, днями напролет сидящей в своей золотой клетке, хотелось хоть с кем-нибудь поговорить. Как бы то ни было, она налила нам обеим еще чаю и принялась рассказывать.

Глава 24

Едва Аня села к папику в машину, как тут же пожалела об этом. Мыслимое ли дело: мужчина, о котором она не знает ничего, даже имени-отчества, куда-то увозит ее! А вдруг это уголовник или сексуальный маньяк? Девушка наверняка бы выпрыгнула около светофора из джипа, если бы не младенец, которого она прижимала к груди. Аня уже не представляла своей жизни без этого маленького существа, а по закону он все-таки считался сыном папика. Значит, придется ради ребенка мириться с присутствием мужчины.

Машина остановилась около красной высотки. Мужчина вышел из машины и открыл дверь Ане.

— Кстати, тебя как зовут-то? — спросил он.

— Аня, — пролепетала девушка.

— А меня — Петр Кузьмич. Вот и познакомились.

Щелкнув брелоком сигнализации, мужчина направился к подъезду, Аня с ребенком на руках едва поспевала за ним. Охранник в вестибюле вежливо и бесстрастно поздоровался с ними. Петр Кузьмич увозил в роддом дородную блондинку Луизу, а вернулся с младенцем и худенькой темноволосой Аней. Если охранника и поразило данное обстоятельство, то он никак этого не продемонстрировал.

В лифте ехали молча. Аня боялась поднять глаза и встретиться с мужчиной взглядом. Петр Кузьмич замешкался около двери квартиры, ища по карманам ключи. Аня в это время украдкой разглядывала огромную лестничную площадку, по размеру равную четырем комнатам в общежитии. Такой красивой напольной плитки девушка сроду не видела. Но настоящий сюрприз ожидал ее в квартире. Петр Кузьмич провел Аню по всем пяти комнатам — гостиная, столовая, спальня и две гостевые, — показал кухню, две ванные комнаты и гардеробную. От роскоши у девушки зарябило в глазах. Мыслимо ли, чтобы люди жили в такой красоте?

— Здесь, — Петр Кузьмич указал на одну из гостевых, — я оборудую детскую. А твоя комната будет рядом.

После этого Петр Кузьмич бросил: «У меня дела» — и уехал. Аня покормила ребенка и прилегла поспать. Ее разбудила какая-то возня в коридоре. Девушка вышла из своей комнаты и увидела молодого человека, который распоряжался несколькими грузчиками. Парень приветливо ей улыбнулся:

— Здравствуйте! Я помощник Петра Кузьмича. Вот, привез кроватку для малыша, а также ползунки, распашонки, памперсы, искусственное питание и все, что полагается. Да, Петр Кузьмич также велел мне узнать ваши размеры одежды и обуви.