Мы

— Вообще-то, я так и говорю.

Она расхохоталась, в первый раз, как мне кажется.

— Счастливчик! Звучит чудесно. — Какую-то секунду мы ничего не делали, а просто улыбались друг другу, потом она сказала: — Здесь очень шумно. Хочу выпить воды. Может, пройдем на кухню?

Я поймал сердитый взгляд Джейка исподлобья.

— Вообще-то, я собирался идти домой.

— Дуглас, — бросила она через плечо и протянула ко мне руку, — ты сдаешься слишком легко.

Я не понял, что она имела в виду, но последовал за ней.

24. Кухонная лопатка

На кухне я боролся с желанием протереть все поверхности.

— Твоя сестра говорит, что ты своего рода гений.

— У нее низкий порог определения гениев. Она говорит то же самое практически о каждом в той комнате.

— Но ведь это не одно и то же. Она имеет в виду талант, а в большинстве случаев отсутствует даже он. Самоуверенность, вот что это такое. Когда она говорит «гений», то просто подразумевает, что у них луженые глотки. Тогда как ты действительно знаешь, о чем говоришь. Расскажи еще раз о плодовых мушках.

Я постарался что-то объяснить на дилетантском уровне, а она тем временем стояла у раковины и пила воду из высокого стакана не отрываясь, а потом так и осталась с запрокинутой головой, так что вода полилась по шее.

— …затем мы берем следующее поколение плодовых мушек и изучаем, как химические вещества изменили… Ты в порядке?

Очнувшись, она заморгала и слегка потрясла головой:

— Я? Да, со мной все отлично, просто слегка перебрала с выпивкой, и теперь… — Она вздохнула и провела руками по лицу. — Боже, наркотики! Такая счастливая идея. Видишь ли, я недавно порвала с одним человеком.

— Мне жаль.

— Нет, я все сделала правильно, это были ужасные отношения, просто… они тянулись четыре года, понимаешь?

— Срок немалый.

— Продолжай говорить, ладно? Не уходи.

Я и не собирался уходить.

— Итак, мы ищем изменения в фено…

— Ты с кем-нибудь встречаешься, Дуглас?

— Я? Сейчас нет, впрочем, уже давно. Я много работаю, — ответил я, как будто в этом была причина.

— Я знала, что ты одинок.

— Неужели это настолько очевидно?

— Нет, то есть твоя сестра мне рассказала. По-моему, она пытается пристроить нас вместе.

— Да. Да, прости за это.

— Не извиняйся. Не твоя вина. Она убеждена, что я тебе подойду или наоборот? В любом случае ничего не выйдет.

— А-а. — Мне показалось, что она излишне прямолинейна. — Что ж, я это подозревал.

— Прости, прости, дело не в тебе — ты действительно очень мил, — просто я еще не отошла от прежнего. Я немного…

Прошла секунда.

— Я решил, что тебя заинтересовал…

— Джейк? Боже, нет!

— За ужином так казалось.

— Разве? Прости, я хотела поговорить с тобой, но он болтал не останавливаясь и… Джейк? Право, не для меня. Можешь представить, как он летит по воздуху к тебе, словно огромный, выкрашенный хной медведь, вытянув руки. Лично я не вынула бы своих рук из карманов, независимо от того, натянута ли внизу страховочная сетка или нет. — Она налила в высокий стакан красного вина и выпила одним глотком, словно лимонад. — Если бы мне понадобился поглощенный собой эгоист, я бы позвонила своему бывшему. — Она ткнула в меня дрожащим пальцем. — Не позволяй мне звонить моему бывшему.

— Не позволю.

Мы помолчали, она улыбалась. Вместо помады на ее губах появилось темное винное пятно, черная челка прилипла ко лбу. Ее глаза с расширенными зрачками казались необыкновенными. Она одернула платье:

— Здесь жарко или это я так разгорячилась?

— Это ты, — сказал я, прикидывая, что лучше: поцеловать ее или успеть на последний поезд метро.

Перспектива поцелуя вырисовывалась как вполне вероятная, но, с другой стороны, было бы не слишком по-джентльменски воспользоваться ситуацией, вызванной химическими реагентами. А дело обстояло именно так, потому что теперь она вся дрожала.

— Не пойми меня неправильно, Дуглас, — улыбаясь, произнесла она, — но не мог бы ты подойти и просто… обнять меня?

В этот самый момент на кухню закатился огненный волосяной шар, подхватил ее на руки и перебросил через плечо:

— Ты что, прячешься от меня, малышка?

— Пожалуйста, Джейк, опусти меня на пол.

— Убежала с доктором Франкенштейном… — Он нес ее на плече, как скатанный ковер. — Идем, потанцуешь со мной. Прямо сейчас!

— Прекрати, прошу! — Она казалась смущенной, расстроенной, лицо ее раскраснелось.

— Джейк, мне кажется, она хочет…

— Эй, смотри сюда, доктор Франкенштейн. Сможешь повторить? — И с легкостью, достойной восхищения, если бы Конни не возражала, он подбросил ее в воздух так, что она стукнулась головой о люстру, а затем ловко поймал. Черное платье Конни задралось, и она попыталась одной рукой поправить его, приклеив на лицо невеселую улыбку.

— Я сказал, опусти. Ее. На пол!

Я сам не поверил, что это мой голос или моя рука, которая теперь размахивала пластмассовой лопаткой с остатками макаронной запеканки. Джейк взглянул на лопатку, потом на меня, расхохотался, поставил Конни на пол и ловким прыжком покинул кухню.

— Придурок! — прозвучал его прощальный выстрел.

— Надеюсь, кто-нибудь уберет твою страховочную сетку! — прокричала Конни, одергивая подол платья. — Законченный ублюдок.

— Ты в порядке?

— Я? Отлично. Спасибо. — (Я проследил за ее взглядом, который остановился на пластмассовой кухонной принадлежности, так и оставшейся у меня в руке.) — Что ты намеревался с этим делать?

— Если бы он не поставил тебя, я собирался заставить его что-то съесть.

Она рассмеялась, повела плечами и потрогала затылок, словно оценивая причиненный ущерб.

— Чувствую себя ужасно, нужно выйти на воздух.

— Я с тобой.

— По правде говоря… — она дотронулась до моей руки, — не просто на воздух, мне нужно домой.

— Метро уже закрылось.

— Ничего, я пройдусь пешком.

— Где ты живешь?

— В Уайтчепел.

— Уайтчепел? Туда шагать восемь, даже десять миль.

— Все в порядке, я дойду. У меня с собой другие туфли. Со мной все будет отлично, просто… — Она скрестила руки на груди. — Мне нужно пройтись, чтобы все это выветрилось, а если я буду одна, то обязательно во что-нибудь врежусь. Или в кого-нибудь.