Мы
Шрифт:
Она была права в том, что вокруг нас звучала сплошная английская и американская речь, а персонал, видимо, давал нам то, что мы ожидали.
Но еда, когда ее принесли, оказалась превосходная, с большим количеством соли и сливочного масла, что делает ресторанную еду такой вкусной; мы выпили немного больше вина, чем следовало, и достаточно коньяка, чтобы я забыл на время о желании моей жены двигаться дальше. Мы так развеселились к тому времени, когда вернулись в наш крошечный номер, что с легким удивлением, которое почему-то в последнее время стало неотъемлемой частью того, что произошло, мы занялись любовью.
Чужая сексуальная жизнь — все равно что чужой отпуск: ты радуешься, что кто-то хорошо провел время,
«Переплетя конечности». Откуда я это взял? Возможно, из какого-то романа, подсунутого женой. «Они уснули, переплетя конечности».
— Как молодожены, — сказала Конни совсем рядом с моим лицом и рассмеялась, как это умела делать только она, так что смеялись даже глаза с лучиками морщинок, а на меня вдруг накатила невыразимая печаль.
— Нам ведь всегда было хорошо, правда?
— Что ты имеешь в виду?
— Эту… сторону наших отношений.
— Правда. Ты сам знаешь. А что?
— Мне сейчас пришло в голову, что однажды ночью мы сделаем это в последний раз, только и всего.
— О Дуглас, — она расхохоталась, уткнувшись лицом в подушку, — ну вот, ты опять все испортил.
— Меня сейчас осенило.
— Дуглас, с каждым когда-нибудь это случается.
— Знаю, но с нами это произойдет несколько скорее, чем ожидалось.
Она поцеловала меня, скользнув рукой за шею знакомым жестом.
— Можешь не беспокоиться. Я вполне уверена, что это не был последний раз.
— Ну хоть что-то.
— Я предупрежу, когда будет последний раз. Прозвоню в колокол. Надену саван, и мы сыграем похоронный марш. — (Мы поцеловались.) — Даю слово: когда будет последний раз, ты узнаешь.
37. Первый раз
Когда мы впервые занялись любовью, это было совсем другое дело. Я снова опущу подробности, но если бы мне пришлось обойтись одним словом, то я выбрал бы «потрясающе», и хотя Конни, безусловно, подобрала бы слово получше, мне хочется думать, что она бы со мной согласилась. Что, наверное, удивит других. Не хочу хвастаться, но я всегда отличался в лучшую сторону в этом отношении, чем можно подумать. Во-первых, я пылкая натура, а в то время я много играл в бадминтон, поэтому был в довольно приличной форме. Кроме того, важно помнить, что Конни все еще находилась под воздействием определенных искусственных стимуляторов, и я готов признать, что это тоже был немаловажный фактор. Между нами пробежала искра, если угодно. Однажды я заметил, что Конни не отвела бы меня к себе домой, будь она трезвой. Вместо того чтобы отрицать, она рассмеялась.
— Ты, вероятно, прав, — сказала она. — Еще одна причина «Просто сказать: НЕТ» [14] .
Мы подошли к непритязательному строению террасной застройки за Уайтчепел-роуд незадолго до четырех утра. С тех пор этот район стал достаточно модным, и, возможно, Конни и ее друзья немало этому поспособствовали, заронив первое зерно, но в то время для такого типа, как я, это была терра инкогнита. Мы находились далеко от сетевых баров и пиццерий Хаммерсмита, Патни
и Баттерси, почти пригородных районов, где проживало большинство моих друзей и коллег.14
«Просто скажи: НЕТ» — социальная кампания, часть американской программы «Война с наркотиками», получившей распространение в 1980-х и в начале 1990-х. Цель кампании состояла в том, чтобы отвратить детей от нелегального употребления наркотиков, предложив им различные способы выразить свой отказ. В дальнейшем употребление этой фразы распространилось на сферу насилия и добрачного секса. Слоган был придуман и использован первой леди Нэнси Рейган в годы президентства ее мужа.
— Здесь в основном обитают выходцы из Бангладеш с небольшой примесью старого Ист-Энда. Мне здесь нравится. Таким когда-то был весь город, прежде чем его наводнили яппи. — Она открыла дверь.
Интересно, меня пригласят?
— Что ж… пожалуй, я пойду, — сказал я, пожав плечами, и Конни рассмеялась:
— Почти четыре!
— Я подумал, что пройдусь.
— Обратно в Балхем? Не глупи, входи.
— Я уверен, тут где-то ходит ночной автобус. Мне бы только добраться до Трафальгарской площади, там я пересяду на семьдесят седьмой…
— Ради всего святого, Дуглас, — рассмеялась она. — Для доктора наук ты чрезвычайно плохо соображаешь.
Я тоже рассмеялся:
— Я не хотел ничего предполагать.
— Только ослы вроде нас с тобой предполагают. — Потом она наклонилась, обняла меня за шею одной рукой и крепко поцеловала. И это… это было тоже потрясающе.
38. Лайм, водка, жвачка
Я попал в организованный хаос, где каждый дюйм стены закрывали репродукции, открытки, афиши музыкальных групп и клубов, фотографии и эскизы. Мебель отличалась эклектичностью: церковная скамья со спинкой, школьные стулья, огромный угловой диван, обитый светлой кожей и частично похороненный под отвергнутой одеждой, журналами, книгами, газетами. Я увидел скрипку, бас-гитару и набитое чучело лисы.
— Я буду водку! — прокричала из кухни Конни; я не осмелился поинтересоваться, как выглядит кухня. — Но льда в доме нет. Хочешь водки?
— Разве что чуть-чуть, — ответил я.
Она появилась с напитками, и я заметил, что где-то по пути она освежила губную помаду, и от этого тоже мое сердце запело.
— Как видишь, здесь недавно была уборка.
Я взял свой стакан:
— О, даже со свежим лаймом.
— Ну да! Так изысканней, — сказала она, вгрызаясь в дольку. — Как в клубе «Тропикана».
— Здесь есть твои картины?
— Нет, их я держу под замком.
— Я бы хотел посмотреть. Твою работу.
— Может быть, завтра.
Завтра?
— Где Фрэн?
Она многое успела рассказать мне о Фрэн, с которой снимала квартиру и которая, как все соседки, так уж издавна повелось, была «абсолютно чокнутой».
— У своего дружка.
— Ясно.
— Здесь только ты и я.
— Ладно. А как ты себя чувствуешь?
— Немного лучше. Прости, что впала в бред. Зря я приняла ту пилюлю, это была плохая идея. Но я благодарна, что ты со мной остался. Я нуждалась… в отрезвляющем присутствии.
— А теперь?
— Теперь я чувствую себя… прекрасно.
Мы улыбнулись.
— Так что, я буду спать на кровати Фрэн? — спросил я.
— Очень надеюсь, что нет. — Она взяла меня за руку, и мы снова поцеловались.
Я почувствовал вкус лайма и жвачки. По правде говоря, жвачка по-прежнему была у нее во рту, в иное время подобное обстоятельство вызвало бы у меня резкое неприятие.
— Прости, это отвратительно, — рассмеялась она, вынимая жвачку.
— Мне все равно, — ответил я.