Мягкая игрушка Sectumsempra
Шрифт:
Многие говорили, она вкусная.
– О, Ваша сперма должна по аромату напоминать букет луговых цветов, а на вкус - ванильное мороженое из кафе Фортескью. Помните, как мы сидели там и смотрели на прохожих, спешащих и снующих туда-сюда по Диагон Аллее? Вы ещё пересмеивались со мной по поводу безобразно грязных, а у многих и с заплатами, мантий волшебников и ведьм.
– Конечно помню. Мы ещё тогда украдкой гладили друг друга по членам под этим маленьким круглым столиком и так завелись, что чуть не опрокинули его. Вот смеху-то было бы!
Значит, говоришь, что уже не
А теперь - целуй меня! Горячее целуй! Может, у меня будет ещё одна эякуляция, вот и выпьешь меня всего до капли! Поимеешь опыт, скажем так, а он ещё тебе сгодится, уверяю тебя!
– Никому, никому не отдам тебя, только мой господин!
– Ну-у, так все говорят в начале…
– Но я-то - не все!
– Все тоже мне так говорили, однако ушли в другие, быть может, более ласковые руки!
– Я… Я не уйду!
– Ты мне сначала минет с проглотом попробуй сделать!
– И сделаю прямо сейчас! Я же чувствую, как напрягся Ваш член, мой и только мой Северус!
– Ну что же, попробуй, только повторяю тебе - глотай всё, что вольётся тебе в глотку, иначе вместо любовного акта мне ещё и откачивать тебя придётся!
– Я понял весь механизм, а теперь ещё раз - на удачу - поцелуйте меня, мой дражайший Северус!
И юноша совершил невозможное - так ему хотелось дождаться момента, когда они снова будут вместе, совершать безболезненные фрикции в растянутом и смазанном теле там, внутри в потаённых глубинах тела обожаемого Северуса.
Он выпил всю ту сперму, которой наградил его Северус, а её, поверьте, было не так уж и много, но и не мало. Что-то среднее.
Но юноша проглотил всё и даже не поперхнулся и не закашлялся. Он оказался успешным учеником Её Величества Однополой Любви.
– А почему мне столь легко… это далось?
– Потому, что ты прирождённый гей, Орсий, только мой пока… Прости.
– Я буду Вашим, только покуда не надоем Вам, - упрямо повторяет своё нежный любитель постельной неги.
– А, надоел ты уже, столь терпеливый. Любой другой из моих любовников узнав, что мы не можем быть полноценно вместе, закатил бы истерику.
Ведь вы, молодые геи, так истеричны!
Вот побуду с тобою некоторое время ещё, чтобы не говорили- а, как же это?!
– что я разбил тебе сердце
Боже, как же по-женски это звучит!
– Но паренёк мне нравится, у него, безусловно, большие задатки. Жаль только, что, как и все мои любовнички, пойдёт по рукам. Ну да он же топ, ему легче, чем, скажем, мне - ботттому…
А чем, спрашивается легче-то?..
На этом месте ход «философских» размышлений Снейпа был прерван.
– Ну и как тебе моё семя? Отдаёт ли оно ароматом луговых трав? А на вкус?
– это были вопросы, которые Северус задавал каждому «новобранцу».
– О, я распознал только запах полыни и луговых ромашек, а насчёт вкуса - терпкость и еле уловимую сладость. Мне было очень приятно испить его, поверьте, мой Северус.
…
Да, это был Ремус Люпин, латентный гомосексуалист, которому не доставалось ни крошки с «барского стола», ведь его, как существо низшей расы, не приглашали на вечера и обеды в высшем свете. Они с Северусом тихо ненавидели друг друга.И это было вполне объяснимо - к некрасивому Снейпу выстраивались очереди прекрасных юношей, а к намного более симпатичному, с мягкими, почти правильными чертами Люпину - разве кто из дам - профессорш бы хоть зашёл на чашку чая в файв-о-клок. Так ведь и те старые шлюхи не заходили, боялись!
Просто надо вовремя пить афродизиак, когда куда-то - к Малфою, ЛеСтранжам или Долохову идёшь, а ещё больше пить, когда идёшь в уже изученную до последнего таракана сушёного (хозяин их коллекционировал) кофейню.
Но где же ему, глупому ликантропу, понять «весёлую науку» и научиться соблюдать её несложные правила?
– Профессор Снейп, сэр, я пришёл, чтобы напомнить Вам об Аконитовом зелье. Скоро уж полнолуние.
Ремус словно не замечал юноши у ног успевшего застегнуть брюки Северуса. Юноша даже не посмотрел в сторону Люпина - он уже знал, что это, хоть и не опасный… сейчас, но недочеловек.
– Насколько скоро? Когда? В какую ночь?
Понимаете ли, профессор Люпин, - Снейп специально опустил «сэр» в поименовании оборотня, - я не живу по лунному календарю… в отличие от Вас, как Вы могли заметить.
– Через три дня.
– Хорошо, я сварю Вам его и даже модифицирую, но знайте, что это в последний раз. К следующему полнолунию Вы купите себе зелье в аптеке.
– Но почему, сэр Вы отказываете мне в такой великой милости?
– Потому, что госпожа Директриса, наша всеми уважаемая миссис МакГонанал распорядилась так, а не иначе.
– Вы лжец, профессор Снейп! Сэр. Госпожа Директриса не давала Вам установки прекратить варить мне из месяца в месяц модифицированное Аконитовое зелье! Я только что от неё!
– Что Вам, вот Вам, с того, что я лжец? Ну не хочу я больше возиться с Вами и Вашим Аконитом, что с того? Меня всё равно не уволят, ведь я Мастер Зелий, известный на весь Континент и Заокраинный Запад. А я, между прочим, унижаюсь и преподаю первокурсникам Зельеварение. В том числе и первокурсникам, да.
Внезапно Ремус грохнулся на колени и пополз к Северусу, постоянно причитая:
– Простите, если я случайно не сделал чего-то или сделал неверно, но умоляю… тебя, Северус… Твоё зелье продлевает мне жизнь и снимает ломки от трансформаций.
– Варите ему зелье, мой драгоценный Северус, и в дальнейшем, я тоже прошу Вас. Видите, как он унижается перед Вами? Простите его, если он действительно обидел Вас, когда-либо униженный волк никогда не поднимет на Вас лапу, не укусит и, уж тем более, не загрызёт. Особенно под Вашим зельем - оно же сохраняет почти полностью человеческий разум, насколько я помню наш разговор об Аконите, сваренном именно Вами.
– Ради тебя, Орсий, только ради нашей любви! Поцелуй меня да покрепче! Ради твоего единственного поцелуя я готов варить Аконит до бесконечности, хоть до двухсот лет.