Мягкое сердце

— Тяни подольше, — шептал он ей в раскрытый рот, лениво двигаясь навстречу. — Растягивай как можно дольше. Когда сумеешь, все поймешь.

Она уже вздрагивала, дергалась, всем телом молила об утолении.

— Как… хорошо, — шептала она в такт его движениям. — Хорошо!

— Еще лучше, — прошелестел он, и она вцепилась в него, оставляя пальцами синяки. — Тут? — шептал он.

— Да, тут… и тут…

Она стонала. Тело ныло и пугало ее — ей такого не пережить. Она ослепла, оглохла, онемела, слилась с ним полностью.

Он ощущал ее ставшие беспорядочными движения, улавливал дрожь желания в голосе, умоляющем продолжать, и входил быстрыми, глубокими движениями, вызывая неописуемое наслаждение. Она закрыла глаза. Напряжение стало нестерпимым, и она из последних сил прогнулась ему навстречу.

— Да. Сейчас, сейчас! — выдохнул он наконец.

Время исчезло. Как будто рухнула неосязаемая грань, и, трепеща от экстаза, сгорая в нем, Тэсс забыла все. И только крохотная часть ее сознания улавливала хриплый стон лежащего на ней мужчины и жестокие конвульсии его тела.

На несколько бесценных секунд нестерпимого наслаждения она сомлела и яростно разрыдалась, когда оно прервалось, едва наступив.

Каг обнимал, утешая, прикасаясь губами к глазам, щекам, открытому рту. Когда она смогла открыть глаза, то увидела его расширенные зрачки, в которых мерцала еще не угасшая страсть.

— Теперь ты знаешь, как я тебя люблю, — срываясь, прохрипел он. — Или хочешь узнать еще несколько раз?

У нее не хватило сил покачать головой.

— И я тебя люблю. Но ты это уже знал.

— Да, — с нежностью ответил он, убирая с ее лба влажные кудряшки. Его голос зазвучал ровнее. — Я знал это с первого раза, когда ты позволила к тебе прикоснуться. — Он мягко улыбнулся ее удивлению. — Ты была такой невинной, Тэсс, что должна была любить, чтобы позволить это.

— А ты не любил меня, — произнесла она тихо. — Вначале не любил.

— Любил, — нежно возразил он. Его пальцы задержались у ее уха. — Я начал сопротивляться в первый же день, как ты попала на кухню. Я так загорелся, что мне было больно смотреть на тебя. — Он жалобно улыбнулся. — Я так боялся, что ты заметишь…

— Почему ты мне не сказал? — спросила она. Руки у него сжались в кулаки.

— Потому что меня бросила молодая женщина, решив, что я слишком стар для нее. — Он пошевелил плечами, глаза у него потемнели. — Ты была еще моложе, чем она в то время, и я втюрился по уши почти сразу. Я думал, что тебе меня слишком мало…

— Ты что, спятил? — задохнулась она. — Тебя мне мало? Почти всегда слишком много! Я не могу, как ты. Я ничего не знаю!

— Ты быстро учишься, — улыбнулся он, опустив глаза на ее тело, освещенное ночником. — Твоя любовь как поэма. Как хорошо держать тебя вот так, в объятиях, — шептал он. — Ты заставляешь меня чувствовать себя лучшим в мире любовником.

— Ты и есть лучший в мире.

— Ну, не думаю, — рассмеялся Каг. — Просто тебе не с кем сравнить.

— Все равно, — ответила она. Он нежно коснулся ее щеки.

— А впрочем… Просто с тобой каждый раз как первый. Я не могу вспомнить других женщин.

— И не вздумай! — Она шутливо шлепнула его. Он усмехнулся.

— Любишь?

— Отчаянно.

— Попробуй еще раз удрать! Ты моя жена и дальше первого забора не уйдешь.

Она провела пальцем по его плечу и сдвинула брови.

— Я вдруг подумала: а где твои братья?

— Лео и Рэй в Денвере.

— Что они делают в Денвере?

Он вздохнул.

— Скрываются от меня. Со мной в последнее время стало тяжело.

— Да ну! Хуже, чем раньше?

Он ущипнул ее, и она взвизгнула.

— Я стану образцом вежливости, как только мы окажемся дома. Обещаю.

Она обхватила его за шею.

— Когда едем домой?

Он тихо засмеялся и стал подвигаться ближе.

— Чуть позже…

На “Ранчо Харт” они вернулись через два дня. Оба еще сияли.

Тэсс решила пока отложить занятия садоводством: она не могла оставить Kaгa, когда только что по-настоящему нашла его. Занятия подождут. Ее только слегка тревожила мысль, что придется спать в одной комнате с выползавшим на волю Германом. Хотя она так любила Kaгa, что могла терпеть его питомца. Но только в другой комнате.

Однако, когда она открыла дверь спальни, большого аквариума не было. Тэсс с беспокойством посмотрела на мужа.

Он крепко обнял ее, благо братья и миссис Льюис еще отсутствовали.

— Помнишь, я говорил тебе об инстинкте гнездования? — спросил он тихо.

Она кивнула.

— Так вот, даже самые добрые птички не держат змею в гнезде со своими птенцами, — сказал он, нежно улыбаясь.

Тэсс затаила дыхание.

— Но ты же его любишь!

— Тебя я люблю больше, — просто ответил он. — Я отдал его другу, у которого, кстати, есть самка питона-альбиноса. Как человек с опытом, могу тебе сказать, что глубоко в душе каждый холостяк становится гораздо счастливее в обществе жены, чем в обществе любого питомца, как бы он ни был дорог.

Она с любовью погладила его по щеке.

— Спасибо тебе.

Он пожал плечами и улыбнулся.

— Я свил гнездо, — напомнил он ей. — Теперь дело за тобой.

— Я должна его наполнить?

Каг широко улыбнулся.

Тэсс крепко обняла его, улыбаясь в широкую грудь.

— Я буду стараться. — Сердце у нее готово было разорваться. — Каг, я так счастлива.

— Я тоже, милая. — Он нагнулся и нежно поцеловал ее. — Мне теперь только одного не хватает, чтобы стать самым счастливым человеком на свете.

Она выжидающе посмотрела на него.

— Серьезно? И чего же именно? — спросила она лукаво.

— Булочек! — выпалил он. — Хочу целый противень булочек! С яблочным повидлом!

— Ах ты жулик! Заговорить мне зубы, заставить вернуться сюда ради своего чревоугодия, а не… Каг!

С дьявольским хохотом он подхватил ее и легко бросил на кровать.

— Я же не отказывался заработать свое пропитание, — проворчал он и, стоя над ней, взялся за пуговицы.

Она вдруг почувствовала себя восхитительно любимой.