Мятежное сердце

– Простите, дядя, платье слишком длинное, если бы вы позволили…

– Замолчи, ты позоришь меня! – Разговоры внезапно стихли, и он понизил голос: – Твоя неуклюжесть оскорбительна. И в жилах такой неумелой, ни на что не годной женщины течет моя кровь… Позор! – Гости пооткрывали рты, а некоторые отступили и начали шептаться. – Посмотри на майора. Его мундир испорчен.

«Испортить его может только выстрел из пистолета», – со злостью подумала Микаэла, рассудив, что сейчас дядя вряд ли захочет выслушать ее мнение.

Глаза Этвела полыхали жаждой возмездия.

– Ты сделала это намеренно.

– Нет!

– Не спорь со мной, – с ненавистью прорычал Дентон, сжимая кулаки и взглядом давая понять, что он займется ею позже. – Вели кому-нибудь убрать все это – и прочь с моих глаз!

Микаэла прикусила нижнюю губу, чтобы справиться с желанием ударить его и не смотреть на других, чтобы не видеть их жалости. Она сунула дяде поднос.

– Тогда прошу меня извинить, – пробормотала она и с королевским достоинством направилась к дверям в сад.

Рейну хотелось подойти к ней и утешить. Дентон вел себя омерзительно, тем более что Микаэла не служанка. Какое он имел право так жестоко обращаться с девушкой?

Девушка шла в глубину сада, и Рейн нахмурился, не услышав ни рыданий, ни слез обиды. Похоже, ей всю жизнь приходится терпеть подобное отношение, подумал он и хотел уже выйти из укрытия, но тут Микаэла оглянулась и посмотрела в зал, желая убедиться, что дядя остался внутри, клокоча от ярости. Хорошо. Это даст им пищу для разговоров, значит, ее отсутствия не заметят, пока дяде опять что-нибудь не понадобится.

Увидев Эрджила, она с улыбкой пошла ему навстречу.

– Я разбила бокалы.

– Да уж.

– С кем не случается, правда? – дерзко спросила Микаэла. – Поторопись, мы должны рассказать им об этом, иначе новость устареет.

Шотландец не отреагировал на шутку, только еще больше нахмурился. Он протянул шаль, и девушка позволила набросить ее на обнаженные плечи.

– С его стороны жестоко так говорить с вами, – прошептал Эрджил ей на ухо. – Да еще на людях.

– Он позорит самого себя, но слишком самодоволен, чтобы сознавать это.

Хрипло рассмеявшись, Эрджил предложил ей руку, и Микаэла прислонилась головой к его широкому плечу, вдыхая исходящий от него знакомый лесной запах.

– Тем не менее он прав. Я неуклюжая, ни на что не годная женщина, – с отвращением произнесла она.

– Ваше платье слишком длинное, мисс.

– Но другая женщина справилась бы.

– У другой женщины не было бы платья не по размеру.

– Может, следует побольше есть, чтобы оно стало впору? – Микаэла подергала свободный лиф.

– Ладно, мне еще нужно распорядиться, чтобы кто-нибудь почистил майора, – усмехнулся Эрджил.

– Попробуй окунуть его в корыто для лошадей.

– Пусть немного походит так, – сказал Эрджил уходя. Микаэла проверила время по отцовским часам, оттягивавшим карман ее юбки, потом спустилась к беседке, обогнула фонтан и направилась к деревьям, высаженным по безупречной прямой, Сорвав с куста ранний цветок, она поднесла его к лицу и тайком огляделась, потом беспечно подошла к гранитной статуе Персефоны и снова взглянула на часы, Из кустов выскочил какой-то человек в лохмотьях.

– Это неразумно, девочка,

Ухватив его за рукав, Микаэла потащила мужчину в тень.

– Другой возможности уйти, не вызывая подозрений, не было, – сказала она, радуясь, что удалось уронить поднос.

– Он следит за тобой?

– Нет, Если бы я не вела домашнее хозяйство, дядя предпочел бы, чтобы я просто исчезла.

– Не стоит его недооценивать, девочка. Чтобы спасти шкуру, он бросит тебя на растерзание собакам.

– Он уже сделал это.

Рейн бесшумно двигался среди деревьев, подыскивая укромное место, чтобы услышать, о чем они говорят, но мужчина исчез, лишив его такой возможности. Странно, зачем Микаэла встречается с мужчинами под покровом темноты? В первом Рейн узнал слугу, второго не успел толком рассмотреть.

Почти две недели он убеждал себя, что его чувство только результат неуемной фантазии, а напряжение в теле, появлявшееся, когда он думал о ней, всего лишь неудовлетворенное вожделение. Но ведь он уже не в том возрасте, чтобы поддаваться напору эмоций или физических ощущений, и тем не менее следовало признать, что именно они управляли им. Это состояние было почти блаженством, и он не мог его игнорировать.

Ничего не подозревающая Микаэла шла в его сторону, иногда задумчиво срывала цветок, понюхав, отбрасывала, потом вдруг нырнула под полог веток и опустилась на скамью в нескольких шагах от Рейна,

Он сжал кулаки, почему-то ощутив себя одиноким и несчастным. По непонятной ему причине он был перед ней беззащитен – стоит лишь коснуться ее, и он уже в ловушке. Рейн сознавал, что сидящая на каменной скамье женщина способна погубить его.

Через некоторое время она выглянула из-за ствола, и он догадался, что Микаэла высматривает генерала.

Наконец она расслабилась, сложив руки на коленях, дыхание ее стало ровным.

А Рейн просто смотрел на ее лицо, отливавшее серебром, ощущал каждый удар ее сердца, и тысячи мыслей теснились у него в голове. Помолвлена ли она? Что она делала тогда на дороге или прошлой ночью в самом опасном районе города? Каковы на вкус ее губы?

Он стоял неподвижно, позволяя чувствам искать к ней дорогу по аромату духов. Между ними словно протянулась струна. И Рейн дернул за нее.

Девушка моргнула, по телу у нее пробежала странная дрожь, и она выпрямилась.

– Кто здесь?

– Добрый вечер, – сказал он, выходя из-за дерева. Микаэла вскочила на ноги.

– Рейн? – Ей было приятно снова почувствовать его рядом. – И давно вы здесь?

Она бросила на него изучающий взгляд, надеясь, что тот, с кем она встречалась, успел уйти до его появления.

– Достаточно, чтобы понять, что ты родственница генерала.

– Племянница. Ага, ее пистолет.

– Значит, ты дочь Ричарда.

– Вы знали его?