Мятежный дух

Локи и Дарселле обо всём договорились заранее. Он уже давно получил её согласие, и на протяжении всех этих долгих месяцев помолвленные в тайне ото всех только и делали, что постигали все открывшиеся им прелести близости влюблённых, связанных клятвой.

Праздник зимы должен был стать моментом истины. По древней традиции в Ветрнэтр юноша был в праве пренебречь желаниями своих родителей и сделать предложение любой девушке в зале, пригласив её на помолвочный вальс. Сюрпризы в такие моменты случались нечасто, ведь подобное выражение своих намерений было слишком публичным. Потому этот вальс обычно танцевали состоявшиеся пары, чьи семьи уже обговаривали детали свадебной церемонии, а молодые, тем самым, лишь объявляли о своих планах во всеуслышание.

Но выходка младшего принца и единственной дочери минцмейстера государственного монетного двора обещала стать сенсацией, актом вопиющего неповиновения самому Одину Всеотцу, ведь в супруги Локи с детства прочили Сигюн.

На протяжении всего праздничного вечера Локи против своего обыкновения вёл себя прилично и любезно: ухаживал за дамами, отпускал уместные шутки и почти не колдовал. Между тем, его горящий взгляд то и дело обращался к возлюбленной, которая в силу своего положения во дворе расположилась за одним из дальних столов. Он посылал ей улыбки, а в ответ она лишь робко отводила взгляд.

И когда настало время во всем величии своего статуса и сдержанном великолепии парадного костюма занять место среди храбрецов, Локи не обнаружил Дарселле среди присутствующих.

Она сбежала.

Сложно описать всю гамму чувств, обуявших его в тот миг. Он любил Дарселле с самого детства и ждал этого дня многие годы. Её взаимность уже давно не ставилась им под сомнение, в свете чего бегство возлюбленной стало для Локи настоящим ударом. Некстати вспомнились её отстранённость и задумчивость в последние месяцы, дни разлуки, которых становилось всё больше… Он полагал, что причина печали его Дарселле кроется в томительном ожидании того момента, когда её положение перестанет быть столь шатким. И теперь внезапное исчезновение невесты стало последним аккордом, растревожившим все глубоко таившиеся предчувствия, от которых он прежде лишь отмахивался.

Их официальной помолвке уже не было суждено состояться. По крайней мере, до следующего Ветрнэтра.

Локи нашёл её в исторической библиотеке, их излюбленным месте для тайных встреч. Отчего-то это лишь сильнее задело его.

На её обнажённые плечи была наброшена богатая шаль искусной работы; тяжёлое парчовое платье, хотя и скрывало почти все прелести девичей фигуры, но вместе с тем, самым выгодным образом подчёркивало её силуэт. Тёмно-русые волосы были собраны в незамысловатую причёску и открывали тонкую и длинную шею. Вид Дарселле, такой прекрасной, юной и, увы, до сих не принадлежащей ему перед лицами всех богов, больно ранил Локи и заставил молодую кровь вскипеть от гнева.

– Как смеешь ты выставлять меня на посмешище перед всем дворцом? – его голос звенел от обиды и злости.

– Мой принц, - она поспешно обернулась и поклонилась, словно чужая, что вынуждена соблюдать правила этикета.

Локи замер, не в силах справиться с ошеломлением. Этот пристыженный и виноватый взгляд, что она бросила на него прежде, чем склонила голову, говорил красноречивее любых слов. Она не выйдет за него. Она разлюбила.

– Найди в себе силы объясниться, моя леди, - последние слова были сказаны с издёвкой.

С красивого лица Дарселле будто бы исчезли все краски, и на мгновение Локи предпочёл думать, что его возлюбленной двигал страх перед той толпой, что собралась в главном зале, и что чувства её остались прежними.

Но затем она сказала:

– Я сосватана за господина Хэлтора, – и сердце младшего принца оборвалось.

Несколько мгновений спустя он обманчиво мягко рассмеялся ей в ответ:

– Как можно быть сосватанной, будучи обещанной другому? – Локи дёрнул за жёсткий воротничок рубашки, натиравший шею. – Или ты одна из тех прелестнейших девиц, у которых половина царского совета в покровителях?

– То была воля моего отца, кой перечить я не смею, – полные губы её задрожали, а прекрасные глаза наполнились слезами. – Что я могла ответить светлейшему советнику царя и своей семье? Что мы с вами посмели самовольно признать себя помолвленными без их на то согласия? Вы знаете, что бы это значило для моей репутации.

– Ах, вашей репутации! – зло рассмеялся Локи, наступая. Он перенял её официозный тон. Пропасть между ними стремительно разрасталась. – Быть может, вам следовало остаться в зале и принять моё предложение? Однажды вы стали бы моей женой, но вместо этого предпочли придать нашей связи очертания грязной дворцовой интрижки. Должно быть, я стал вам настолько ненавистен!

– Как можно! – воскликнула она, всплеснув руками. – Я умру с вашим именем на устах!

– Прошу вас, так не заставьте же долго себя ждать!

Эти злые и жестокие слова ударили его прямо в солнечное сплетение и заставили отшатнуться от Дарселле. Воздух исчез из лёгких, и сердце будто бы остановилось. Такое нельзя было отозвать или забыть. То была тёмная тяжёлая энергия, словно пепел оседающая внутри на века. За подобное платишь большую цену.

В тот вечер принц Локи собственноручно наложил на себя древнее проклятье и навсегда лишился покоя.

Красавица Дарселле умерла, вкусив отравленного вина, предназначавшегося для её мужа, спустя много лет после этой безобразной сцены, намертво запечатлевшейся в самом сердце асгардского принца. Как и было обещано, за несколько мгновений до своего последнего вдоха, она прошептала имя единственного мужчины, которого любила.

И проклятье расцвело во всей красе.

Они встречались снова и снова. Он любил её. Она любила его. Но тёмная сила, разрушительная мощь его проклятья неизменно вставала между ними. Локи был обречён наблюдать за тем, как его любовь умирала в муках. Вновь и вновь. Отравленное вино, стрела, подло пущенная в спину, топор палача, одним ударом отсекающий голову… Однажды в порыве ярости Локи возжелал смерти для своей возлюбленной, тем самым, совершив ужасное предательство, и Вселенная запомнила его просьбу, из раза в раз послушно исполняя её.

***

Нью-Йорк,

2012 год

Об Асгарде Дарси из Нью-Мексико знала немного.

Во-первых, их царь пенсионного возраста просто обожал раскидываться своими сыновьями направо и налево. И это при том, что их у него было всего двое. А родных – и того меньше.

Во-вторых, каждый первый ас был гораздо симпатичнее среднестатистического американца. Да о чём мы вообще говорим? Больше половины населения планеты – симпатичнее американцев.

В-третьих, они разговаривали так, будто бы цитировали Шекспира. Ей богу! Ну, или Кастиила из «Сверхъестественного».

В-четвёртых, у них вечно возникали проблемы, которые они почему-то предпочитали решать на чужой планете.

В-пятых, они казались бессмертными, хотя постоянно утверждали обратное и угрожали друг другу жестокой расправой.

Но вы только вспомните, как посланная Локи в Нью-Мексико металлическая фиготень почти снесла голову Тору, а тот спустя минуту поднялся, отряхнулся и как ни в чём не бывало сплясал верхний брейк с молотом наперевес. Или как этот чокнутый покоритель миров в угоду своей обиде и назло папке полетел в ночь холодную без шапки бороздить просторы космоса в гордом одиночестве и при этом весьма удачно приземлился. Это я про Локи, хотя все мы знаем, что и Тор - мастак плавно финишировать.