Мятные пряники

Юрий посмотрел на Лисмуса, и тот ответил:

— Говори, но только компактно, у нас и без тебя слишком много того, о чем надо подумать. А про помощь спроси после того, как расскажешь, в чём дело.

Флак обрадовался, улыбнулся во всю ширь своей забавной морды и принялся объяснять всё по порядку, но компактно у него никак не получалось, и потому он говорил торопливо, чтобы успеть рассказать всё, пока его не надоело слушать. Впрочем, он опасался зря: он был хорошим рассказчиком.

* * *

Квинт оказался своего рода учёным, но не это было главным из всего того, чем он удивил слушателей. Среди флаков существовал отдельный клан или Орден Сохранения Памяти, особенностью которого сперва было сохранение истории их вида и поиск новых подробностей, а потом ещё прибавилось резкое отрицание пользы от покупки чужих воспоминаний. В ту далёкую пору, когда люди охотно продавали все не только ненужные, но и легко обновляемые воспоминания, не зная о последствиях, Квинт ещё не состоял ни в каком клане, и накупил себе по дешёвке воспоминаний о радости, восхищении и милом смущении. Позднее он не жалел о содеянном, ибо путём долгих тренировок сам научился испытывать подобные эмоции, но больше ничего не покупал — хорошего было уже не найти, а отличать, что плохо, а что хорошо он научился благодаря купленным ранее воспоминаниям. Всё это натолкнуло его на вопрос «почему же все флакнорсы так стремятся чувствовать?», и привело к логичному ответу, что это желание обусловлено тем, что чувства и эмоции не противоестественны его сородичам. Позже, вместе со своими товарищами по Ордену Сохранения Памяти они обдумывали этот вопрос со всех сторон долгие годы и единодушно пришли к выводу, что всё это неспроста, и ответ, как и все ответы на подобные вопросы, надо искать где-то в далёком прошлом. С далёким прошлым, надо заметить, была связана одна проблема — никто ничего о нём не знал. Орден занимался сохранением памяти о мелких событиях весьма не глобального масштаба: кто когда от кого отпочковался, кто и как умер, где сочнее лишайник и теплее море. В общем, чтобы начать поиск знаний о далёком прошлом, было необходимо решить проблему с коммуникабельностью: научиться видеть при свете, чтобы общаться с представителями других подпространств и узнавать от них по крупицам хоть что-то о своих предках.

В Ордене никто, кроме Квинта, не приобретал воспоминания, но его за это не осуждали — он был приятнейшим флаком с удивительно радужным взглядом на мир. Отказ от покупки воспоминаний был связан с несколькими фактами. Основной из них — то, что люди очень неоднозначно реагируют на одни и те же вещи. Так, например, обычная гроза у одних вызывает восхищение, у других страх, у некоторых панику, а другие её и вовсе не замечают. Следовательно, получаемые воспоминания были весьма субъективные. Из этого вытекали такие мелкие неприятности, как неожиданная водобоязнь некоторых флакнорсов, хотя все они всегда прекрасно преодолевали свои чёрные беспросветные моря, реки, озёра и даже океаны. Состоящие в Ордене первыми предвидели возможность пагубного влияния неправильно подобранных воспоминаний. Вторым фактом был вытекающий из первого вывод, что воспоминания чужие хоть и приносят эмоции, но лучше бы научиться чувствовать самим. Вера в то, что однажды это станет реальным, не позволяла флакам и немногим норсам, позднее примкнувшим к Ордену, забивать свою память не принадлежащими им воспоминаниями.

Флакнорсы сперва стали вызнавать о своей истории в подпространствах, где скупали воспоминания, но это оказалось глупым — за золото люди придумывали самые невообразимые теории происхождения флаков и норсов, не подкреплённые никакими фактами, но зато на любой вкус: от жестоких до романтичных, от научно обоснованных до потусторонних, от логичных до крайне абсурдных. Тогда флакнорсы отправились в 17-ое измерение, где процветала наука и техника, а также высоко ценилось золото. За весьма неплохое вознаграждение большинству состоящих в Ордене флакнорсов обеспечили нормальное зрение, и убедительно объяснили, что неадекватная реакция на свет — результат долгой жизни во тьме, а структура глаз вполне позволяет смотреть не щурясь даже на солнце. Это породило волну новых вопросов, но в 17-ом подпространстве историей никто не увлекался, и флакнорсы снова остались без ответов.

18

Я взяла себя в руки и высвободила пальцы из тёплого плена. Не стоит увлекаться прикосновениями к Лису. Он странный, и вполне может оказаться, что Доктор прав. Так что влюбляться в него не стоит. Лис как назло поглядел на меня, слегка улыбнувшись. Вроде как его не расстроило, что я отпустила его руку, а, наоборот, он был рад, что мне больше не страшно. Я вздохнула: мне его не понять.

— Это всё очень поучительно, но никак не пойму: мы-то тут при чём? — спросил Юрий у закончившего повествование Квинта.

— Мне нужна ваша помощь. Мы отблагодарим золотом. У нас есть планы, и вы могли бы помочь нам их осуществить. Наш Орден слишком малочисленен, но мы сможем уничтожить Банк Воспоминаний, в котором хранятся купленные воспоминания. Хотя не это наша первоочередная задача, — объяснил Квинт и улыбнулся: он схватывал налету, но пока не понимал, когда уместна улыбка, а когда нет.

— Ну допустим, банк уничтожен. И что дальше? — спросила я.

— Дальше нам нужны будут положительные эмоции… — смутившись, признался флак.

Доктор фыркнул и скрестил руки на груди.

— Шикарно! Нетушки! Не получите вы от нас хороших воспоминаний, самим мало! — Юрий повысил голос, отчего Квинт снова начал бежеветь, сливаясь со стеной.

— Вы не поняли… — пролепетал Квинт, которого пугал вид Юрия, хотя, как по мне, так злиться и выглядеть устрашающе беловолосый мужчина не умел совершенно. — Нам нужны наши, свои положительные эмоции. Мы не будем больше покупать воспоминания, если сможем иметь свои собственные.

Звучало логично, да и Квинт так трогательно смотрел на нас, что хотелось подойти и потрогать его, хоть на вид он и был неприятен. Отчего-то казалось, что это обманчивое впечатление, и шкурка его вовсе не склизкая, и вполне приятная на ощупь… Это существо походило на какого-то зверька, милого, добродушного и наивного. Как-то не очень верилось, что он учёный и намеревается провернуть какой-то глобальный план.

— Мы вам зачем? Идите и наслаждайтесь миром! — порекомендовал Лисмус.

Мне показалось, что флак так много говорил, что упустил что-то, без чего было трудно понять, что заставило его прийти именно сюда.

Квинт постарался ответить на вопрос Лиса:

— Мы должны вернуться в своё родное подпространство, оно ведь создано для нас — только там мы будем счастливы. Но только там у нас кромешная тьма, как вы знаете, и научиться получать эмоции, особенно положительные, трудно.

Мужчины переглянулись. Проблема виделась им довольно просто решаемой. Мне, если честно, тоже. Наше общее мнение выразил Доктор.

— Квинт, найдите себе подходящее подпространство и живите в нём! Я вот, например, здесь живу гораздо счастливее, чем в своей девятке! — посоветовал Юрий, и Лисмус его поддержал:

— А банк со временем сам себя исчерпает — сейчас никто не продаёт хорошие воспоминания, просто надо убедить флакнорсов не покупать плохие, а валить в другое подпространство за своими хорошими. Вообще не пойму, в чём проблема: золота у вас полно — можете каждому исправить глаза, как тебе, и все пути перед вами будут открыты.

Повисла пауза, во время которой флак умильно глядел на замолкнувшего Лисмуса, словно смысл услышанного долго не мог дойти до него. Я тоже посмотрела в лицо мужчине, и тот слегка улыбнулся мне. У него вообще была привычка мне улыбаться, словно знал, что улыбка — это то, что мне в нём нравится, в отличии от слов и мыслей.

— А как же история? — не понял Квинт, переварив информацию.

— Какая история? — не понял в свою очередь Лис.

— Наша, — ответил флак, нервно пошевелив ушами. — Наш Орден надеется узнать, почему мы раньше не жили во тьме. Узнать об этом можно только в 5-м измерении, там люди очень ценят историю.

— Отлично! — воскликнул Юрий. — Вот к ним-то тебе и нужно, Квинт!

Но тот радости от подобного предложения не испытал, а, наоборот, смутился и покачал головой. Должно быть, он бы покачал ей печально, если б мог, но вышло забавно и я даже глупо хихикнула, поймав на себе задорный взгляд Лиса. Наверно, его флак тоже позабавил… А, значит, Лисмус может оказаться вполне нормальным, раз он находит милым и смешным то, что действительно мило и смешно.

— Отправится туда? Мне? — переспросил он, потупив свой нос. — Это исключено. Жители 5-го подпространства боятся темноты, поэтому всю ночь у них яркое освещение, нам туда нет пути, даже при новом зрении там опасно…