Мыс Грома
Шрифт:
Именно в этот момент Диллон и Фергюсон, отказавшись от шампанского, заворачивали за угол. Заметив, что Альгаро уже занес ногу, собираясь ударить Карни, Диллон, бросившись вперед, толкнул его так, что тот отлетел в сторону, и тут же нанес боковой удар в челюсть мужчине, стоявшему к нему ближе других. К этому моменту Карни уже вскочил на ноги. Альгаро отключился, но все же, когда капитан Серра бросился на помощь остальной троице, численное превосходство оказалось на стороне моряков, и Карни с Диллоном приготовились обороняться. За спиной у них был джип. Сжав кулаки, они замерли. Внезапно раздался выстрел, в ночной тишине он
– Может, хватит строить из себя безмозглых идиотов, а? – спросил он.
Воцарилось краткое молчание, потом Сантьяго произнес по-испански.
– Обратно, к лодке.
Матросы нехотя ретировались. Серра и Герра по-прежнему поддерживали Альгаро, который, судя по виду, так и не пришел в себя.
– До следующей встречи, бригадный генерал, – сказал Сантьяго по-английски и двинулся следом.
Достав носовой платок, Карни вытер струйку крови, сочившуюся из разбитого рта.
– Может, кто-нибудь возьмет на себя труд рассказать мне, что, черт побери, тут происходит?
– Вы правы, капитан Карни, нам надо поговорить, – кратко бросил Фергюсон. – Причем чем раньше, тем лучше.
– О'кей, как скажете. – Карни еле заметно улыбнулся. – Следуйте за мной, я приглашаю вас к себе домой. Это недалеко.
– Черт побери, ничего подобного мне слышать не доводилось, – сказал Карни.
– Значит, вы признаете, что это – правда? – осведомился Фергюсон. – У меня с собой в портфеле, оставшемся в Кэнил-бей, есть экземпляр перевода дневника. Я был бы рад, если бы вы на него взглянули.
– История насчет подводной лодки сильно смахивает на правду. Во время Второй мировой войны они шныряли в здешних водах, это общеизвестно. Здесь есть жители, которые могут рассказать вам о том, как с наступлением темноты они причаливали к берегу. – Он покачал головой. – Гитлер в бункере, Мартин Борман… Я читал все эти книжки. Мне кажется, что если Борман сошел на берег Сэмсон-кей и не пошел ко дну вместе с лодкой, то это объясняет то обстоятельство, что его не раз видели в Южной Америке в послевоенные годы.
– Хорошо, – сказал Диллон. – Значит, вы согласны, что подводная лодка номер 180 существует, но где она может быть?
– Сейчас принесу карту. – Выйдя, Карни вскоре вернулся с картой, которую развернул на столе. Это была карта Виргинских островов – от Сент-Томаса до Верджин-Горда. – Вот – Сэмсон-кей, который лежит к югу от острова Норман, входящего в состав Виргинских островов, принадлежащих Великобритании. Если ураган внезапно переменил направление, что порой случается, и налетел с востока, подводную лодку наверняка отнесло бы куда-нибудь на запад или юг от Сент-Джона.
– И где бы она в результате оказалась? – спросил Фергюсон.
– Где-нибудь там, куда обычно никто не заглядывает. Иными словами, не там, где обычно собираются ныряльщики, не важно, как часто. И вот еще что. Она должна лежать на глубине, которая не превышает тридцати метров.
– Почему вы так думаете? – осведомился Диллон.
– Генри занимался нырянием ради собственного удовольствия. Иными словами, если в точности следовать предписаниям таблиц, то декомпрессия не нужна. Сорок метров – это максимально допустимая глубина погружения для тех, кто занимается подобным видом спортивного ныряния, и на такой глубине он мог
позволить себе оставаться не более десяти минут, прежде чем подняться на поверхность. Что же касается осмотра подводной лодки и обнаружения дневника… – Карни покачал головой. – Мне это кажется просто невероятным, ведь Генри было шестьдесят три года. Он знал пределы своих возможностей.– Что же вы предлагаете?
– Найти судно, потерпевшее крушение, проникнуть в него, обследовать и найти этот дневник. – Карни пожал плечами. – Мне кажется, он должен был оставаться под водой тридцать минут, значит, по всей вероятности, он достиг глубины двадцати пяти метров или около того. Теперь в сопровождении инструкторов туристы все время погружаются на такие глубины, поэтому мне кажется, что то место должно быть совершенно необычным.
Карни нахмурился.
– Вы чего-то недоговариваете? – спросил Фергюсон.
– Накануне того дня, когда утром Генри сделал свою находку, ураган утих. Генри вышел в море так рано, что около половины десятого уже возвращался обратно, когда я выходил в плавание вместе с группой любителей понырять. Наши пути пересеклись, и, остановившись, мы перемолвились парой слов.
– Что он сказал? – спросил Диллон.
– Я спросил, где он был. Он сказал, что на Французском мысе. Еще добавил, что море там очень спокойное.
– Ну вот, – сказал Фергюсон. – Вы уверены?
Карни покачал головой.
– Я часто бываю у Французского мыса. Вода там зеркально чистая. Нырять одно удовольствие. Встретившись в то утро с Генри, я и повез туда клиентов. Он оказался прав, море там действительно было очень спокойное, видимость под водой – прекрасная. – Он покачал головой. – Нет, если бы лодка была там, ее давно бы уже обнаружили.
– А где еще она может быть, как вы думаете?
Карни нахмурился.
– Есть еще Саут-дроп, это дальше.
– Вы там ныряете? – спросил Фергюсон.
– Время от времени. Если на море сильное волнение, неприятностей не оберешься. Плыть туда далеко и неудобно, но место подходящее. Длинный подводный хребет, с одной стороны от него глубина достигает пятидесяти пяти, с другой – шестисот метров.
– А нам можно будет взглянуть на эти места? – осведомился Фергюсон.
Покачав головой, Карни снова уставился на карту.
– Не знаю.
– Я щедро заплачу, капитан Карни, – сказал Фергюсон.
– Не в этом дело. Строго говоря, этот район находится в американских территориальных водах.
– Послушайте меня, пожалуйста, – сказал Фергюсон. – Мы не занимаемся тут ничем противозаконным. На борту подводной лодки номер 180 находятся какие-то документы, как мы, во всяком случае, предполагаем, которые, возможно, являются источником беспокойства для правительства моей страны. Все, что мы хотим сделать, это как можно скорее получить их, не причинив никому вреда.
– А при чем тут тогда Сантьяго?
– Судя по всему, он тоже охотится за этими документами. Пока я не знаю, правда ли это, но обещаю вам выяснить.
– Вы ведь бываете в кино, Карни, – вставил Диллон. – Сантьяго и его ребята – это плохие парни. Бандиты с большой дороги.
– А я, значит, хороший парень? – Карни расхохотался. – А теперь проваливайте отсюда и дайте мне немного поспать. Завтра в девять увидимся на причале.
Стоя на корме «Марии Бланко», Сантьяго посмотрел в направлении коттеджа номер семь, в обеих половинах которого как раз вспыхнул свет.