Мышеловка

— Сноровистый дядя, — похвалил я. — Наверное, для него эти болота как дом родной. А может быть, он не только доктору, но и деду змей да корешки таскал? Тот ведь у нас тоже всякие лекарства и рецепты составлял.

— Уж непременно, — согласилась тетушка. — Хотя и Арсений сам знал заветные тропки. Но до Кимки ему было, конечно же, далеко.

— А что, если эти тропки-то у них где-то и пересеклись? — предположил я. — Могли они поссориться из-за какого-то редкого растения? Или змейки? Могли. Чем дольше здесь, в Полынье, живешь, тем больше новых фактов открывается. Возьмем такой треугольник: доктор — пекарь — дед. Допустим, что пекарь находит на болоте то, что нужно и Мендлеву, и деду. Но он не торопится сделать выбор, тянет из обоих жилы. В булочной происходит между ним и дедом бурная сцена с оплеухой. Мстительный пекарь угрожает убить дедулю. Тем более что ему выгодно избавиться от человека, который и сам, рыская по болотам, может наткнуться на это «нечто». И тогда — прощай его заработок. К этому его подбивает и доктор Мендлев, для которого дед является конкурентом. Остальное — дело техники.

— Хорошо мыслишь, — усмехнулся Егор. — Одна неувязочка: мешок с телом к озеру тащили совсем другие люди. Милиционер и один из охранников Намцевича.

— Ну и что? А может быть, они тут совсем ни при чем? И откуда ты знаешь, что было в мешке? Мишка-Стрелец не видел. А если там был совсем другой труп? Или какая-нибудь… вещь. Которую надо утопить, чтобы спрятать.

— Но тело деда выловили именно из озера, хотя пекарю, если он убил его, проще было бы сбросить труп в болото. Как ты можешь объяснить это?

Я не знал — как, и поэтому молчал. Но чувствовал, что в моих словах что-то есть. Я высказал одну верную мысль. Но какую? Она крутилась у меня в голове, но я не мог сосредоточиться. Мешала тетушка Краб, которая вдруг стала говорить о какой-то дочке Аграфены, своей соседки, убежавшей смотреть оползень и до сих пор не вернувшейся.

— А время-то уже седьмой час, а она еще утром ушла, — вздыхала тетушка. — Не случилось ли чего? Может, ее на болото потянуло, она ведь такая бестолковая, малость с придурью…

— Если с придурью, так надо под замком держать, — в раздражении перебил ее я. — Сколько ей лет?

— Тринадцать.

— Ничего, найдется. Из Полыньи теперь никуда не убежишь.

Мы поднялись из-за стола и стали прощаться.

— Вадим, нехорошо как-то, — шепнула мне тетушка Краб, когда Марков уже спустился с крыльца и зашагал к калитке. — Страшно мне чего-то, ночью особенно. Как засну, так и вижу его: будто он стоит рядом и на меня смотрит.

— Кто?

— Да Арсений наш, кто же еще? Молчит и смотрит. И глаза какие-то… не его. Водяные… чужие. Боюсь я. К чему бы это, а? Может, и правда дух утопленника по ночам бродит?

— Ну будет вам, тетушка! — сердито сказал я. — Глупости все это. Меньше надо на ночь котлеток кушать. Выбросьте это из головы. А то обижусь.

— Ладно, Вадимушка, ладно, — поспешно отозвалась она. А вслед добавила: — Молчит и смотрит, словно не узнает…

Мы вернулись домой, где уже собрались все наши. Не хватало только Милены. Но я не очень беспокоился, потому что она могла назло мне проваляться на берегу озера до позднего вечера. Такой уж у нее был вредный характер: если она захотела мне насолить, то еще и наперчит в придачу. Марков предложил, не теряя времени, заняться осмотром дома, на предмет поисков внутреннего врага. На что Сеня Барсуков ответил язвительным замечанием:

— Главный враг сидит в нас самих.

— Глубокая мысль, — похвалил его Комочков. — Но, к сожалению, не новая.

— А иди-ка ты!.. — огрызнулся Сеня, и с его уст чуть не сорвалось грубое ругательство. Никто из нас не ожидал такой агрессивной озлобленности от добродушного Барсукова. Впрочем, складывалось такое впечатление, что нервы начинают пошаливать у всех. Исключая разве что Маркова, который был по-прежнему спокоен и хладнокровен.

— Начнем с подвала, — сказал он и поднялся. — Мне кажется, это самое уязвимое место в доме. Может быть, там есть какие-то потайные ходы или комнатки.

Вместе с ним пошли только я и Комочков, остальные не проявили никакого интереса к нашей затее. Бетонированные стены подвала были кое-где покрыты трещинами, через которые не проникал воздух. На земляном полу валялось еще много всякой рухляди, а возле обеих лестниц лежали цементные плиты. Зачем они понадобились тут деду? Мы попробовали сдвинуть их, но сил троих здоровых мужиков было явно недостаточно.

— Под ними может быть пустота, — предположил Марков. — Если они как-то и поворачиваются, то только с помощью скрытых рычагов.

— Думаешь, мы найдем там гробницу фараона? — съехидничал Комочков. — Или клад царя Соломона? Пошли отсюда, здесь мы только впустую тратим время…

Затем мы облазили чердак и обшарили все комнаты, но никаких следов присутствия постороннего не обнаружили. И вернулись в зал, где Ксения и Барсуковы играли в карты.

— Милена не приходила? — спросил я, хотя это и так было ясно. Впрочем, мне никто и не ответил. Марков толкнул меня в бок.

— Вижу, что беспокоишься, — сказал он. — Давай сходим к озеру.

— Еще чего!

— Ну так я один пойду, притащу ее на аркане.

— Валяй… — кивнул я и подсел к игрокам четвертым.

Прошел час, но ни Марков, ни Милена не появлялись. Между тем незаметно исчез и Комочков. Я догадывался, куда он пошел. И кто его там ждет. Мне почему-то захотелось сделать им маленькую пакость. И желание это было столь сильно, что я не удержался.

— Ребятки, — сказал я. — А почему вы не интересуетесь Волшебным камнем? Вы же никогда такое не видели и больше не увидите. Это же настоящее чудо природы. Давайте отправимся туда прямо сейчас?

— А плевать я хотел на твой камень! — отозвался Сеня, разглядывая карты. — Какие у нас там козыри?

— Пики, — ответила Ксения. Вот где настоящее волшебство: как это Машка постоянно умудряется выигрывать? Наверное, жульничает.

— А куда это подевался Николай? — озабоченно спросила Маша. Я чувствовал, что она находится на каком-то взводе и уже почти не в силах скрыть свою тайну. Скоро, очень скоро ее связь с Комочковым станет достоянием гласности — как величайшее открытие демократии.

— Утонул в болоте, — ответил ей Сеня. — Бульк!.. И все. Туда ему и дорога.

— Дурак! — произнесла его жена.

— А ты — бельмо.

За все время нашего знакомства я впервые видел, что они ссорятся. Я-то думал, что это прерогатива лишь моя и Милены. Наконец появился Марков.

— На озере ее нет, — сказал он. — Я обошел почти весь поселок — нигде. Что будем делать?

Какие-то нехорошие предчувствия стали овладевать мною. Но я упрямо продолжал смотреть в свои карты, хотя вместо дамы червей мне мерещилось язвительно улыбающееся личико моей жены: она подмигнула мне и высунула кончик языка, скорчив гримаску, словно говоря: «Так тебе и надо!» Я бросил даму-Милену на стол, отбившись ею от вальта Ксении.