Мышка на прокачку

Мы говорили будто на разных языках.

По телу побежали мурашки от осознания, что права поговорка: в разрыве всегда виноваты двое. И еще мелькнула шальная мысль: как было бы хорошо, если у каждого была бы табличка с языком любви, на котором он говорит. Или представлялся бы мой бывший так: Привет, я Алексей, и я говорю на языке подарков. А я бы в ответ сказала: привет, я Аня, я говорю на языке… А на каком языке я говорю? Что ценю?

И поняла, что сама знала ответ, называя прошлую любовь скорострелом. Или вчера у меня порядком сорвало крышу от действий Смолова. Или я так подсела на босса и носилась за ним как полоумная, потому что в интимном отношении мы совпали. Я говорила на языке прикосновений.

А сколько их еще? На каком говорит Паша?

Словно в подтверждение слов Вани до вечера Смолов даже носа не показал, ни вживую, ни через секретаря, ни по телефону. Неужели, действительно ожидал реакции?

Хорошо! — решила я. — Как только приду домой, сфотографируюсь с медведем в обнимку!

Могу даже лично Смолову послать — до того замучилась муками совести. Но только без подписи!

Из офиса навстречу к гуру любви выходила с таким ощущением, будто из меня все соки выжали.

— Так, а где моя офисная тигрица? Все уроки насмарку? Где сияющая нимфа юриспруденции? — гадал приподнял солнцезащитные очки и удивленно осмотрел меня с поникших носок туфелек до удрученно-всклоченной головы.

— Я у тебя кикимора юриспруденции, вот кто!

— Самокритика полезна, а вот самобичевание вредно. Допустила ошибку? Ну так и что? Кто их не совершает? Плохо одно — если ты позволишь себе погрязть в ней, а если вынесешь урок — это уже победа над собой.

— Да? — не сильно я воодушевилась, садясь на пассажирское сиденье и грустно смотря на Ваню, который заботливо придерживал дверь.

— Вот смотри, сейчас я забираю тебя после работы, открываю тебе дверь машины, чтобы ты еще больше почувствовала себя девушкой, а ты что? Ковыряешься в прошлом? Нравится чувствовать себя несчастной? Хотя в этой ситуации могла бы беззаботно махнуть рукой и подумать, как выйти из ситуации с минимальными потерями.

Я молчала, и Ваня закрыл дверь, а через секунд пять сел за водительское место:

— Твой выбор быть сейчас такой. Только твой. И, скажу тебе откровенно, твоя хмурая мордашка портит весь твой красивый внешний вид. Ты одела привлекательные сережки, повесила симпатичный кулон, одела удивительно идущее тебе офисное платье и испортила это все разом своим выражением лица. Да у тебя даже аура угнетенная! Так ты собралась качать уверенность в себе?

Я осмотрела себя и поняла, что выглядеть хорошо уже вошло в привычку, я уже на автомате соблюдала некоторые правила внешнего вида, а вот про внутренний исправно забывала.

— Смотри! — Ваня опустил козярек от солнца, на внутренней стороне которого находилось зеркало. — Ну как?

Я увидела свое выражение лица и растерянно заморгала. Правда, она такая…

— Кислая, — оценила себя, насильно растягивая губы в улыбке и приосаниваясь.

И правда, что это я? Из-за какой-то мелкой ошибке порю себя кнутом критики с таким упоением, будто сама себе враг.

— А теперь представь, что все это видел твой Смолов…

Завертела головой по сторонам, как заведенная, в поисках шефа.

— Где?

— Я только сказал о такой возможности. Запомни, есть одно лекарство от всего, приняв которое тебе простят почти все ошибки. Знаешь, какое?

— Яд?

— Это не лекарство, дурочка! — заржал гадал. — По-зи-тив! ПОЗИТИВ! То, чего так не хватает каждому, особенно — жителю хмурого склочного мегаполиса. Так что на, — гада протянул мне конфетку «Холса» и сказал: — Представь, что это твоя таблетка позитива. Ешь!

Я закинула сосалку в рот и хмыкнула, покачав головой. Уголки губ чуть приподнялись вверх и я приняла всю пачку освежающих леденцов и положила в сумку. А это работает, черт возьми!

— Умничка! А теперь поехали, у нас сегодня насыщенная программа!

Глава 35

Что делать, когда у твоего гуру любви слишком богатая фантазия и много энергии? Ответ один: вырубить, пока не поздно. Ну, а если неспособна на столь рисковый поступок, то вцепись покрепче в сиденье и готовься. Пусть твои уши жалобно закручиваются в трубочку, попа липнет к кожзаменителю, а голос предательски дрожит, но раз решилась прокачиваться — наберись смелости, и в путь!

— Итак, отныне у тебя два правила: не поднимать ничего тяжелее пяти килограмм, и не открывать себе дверь.

— Что за глупость? А в подъезд мне как войти, особенно если вечером мусор пойду выбрасывать? Стоять и ждать, пока кто-то соизволит выйти или зайти домой? А собственную дверь квартиры?

— Ну ты не утрируй до маразма. Все в пределах разумного: если есть вариант, что тебе откроют, то жди.

— Но зачем?

— Чтобы почувствовать себя женщиной! Поверь, ты быстро втянешься!

— Но… но… — то ли я чего-то не понимаю в этой жизни, то ли гадал. Но раз всегда методика работала, может, стоит довериться и в этот раз и хотя бы попробовать? Ведь ничего страшного не случится?

— Никаких но! — Ваня показал на двери обычного магазина продуктов. — Нужны продукты на вечер? Вот тебе сразу задача, в которой ты должна придерживаться двух правил: ничего тяжело и никаких дверей.

— Мне что, до посинения стоять и ждать, пока кто-то зайдет? И как это будет смотреться со стороны?

— Да всем все равно, Ань! Это мы считаем, что каждый обязательно что-то гаденькое о нас подумает. Но всем, в большинстве, есть дело только до себя любимого. Делай морду лучезарным кирпичом, и никаких проблем!

— Лучезарным кирпичом? — сдавлено хихикнула я. — Мда…

— Не тяни время! — гадал кивком головы показал на дверь магазина, подталкивая к действию. — В путь!

Эх, Ваня, Ваня, я тоже кое-чему уже научилась.

— Нет, — показательно сложила руки на груди, твердо глядя через лобовое стекло, как люди спешат после работы заглянуть за съестным и бегом, с огромными сумками наперевес, несутся домой.

— Это еще почему? — гуру любви растерянно хлопал глазами, не ожидая отпора.

— Потому что я следую правилу: не открываю дверь, — стараясь до конца игры сохранить серьезное выражение лица, сказала я.

Гадал обескуражено моргнул пару раз, а потом так расхохотался, что стукнулся головой об руль.

— Ты меня сделала! — сквозь смех признался он.

— Ага. Дверь-то откроешь? — продолжала играть я, но уголки губ дрожали от едва сдерживаемой улыбки.

— Сейчас! — Ваня раскраснелся от смеха, выдохнул, прилагая усилие, чтобы не заржать вновь, и, давясь смехом, выскочил на улицу, чтобы выпускать царевну, то бишь меня. Ну, а как теперь себя звать, раз тяжелое не таскаю, дверь извольте мне открыть…