Н-9

— Меньше думай — больше делай — проворчал я, потягиваясь — Натягивай кирасу.

— Не налазит.

— Мне посрать. Облачайся. Первым делом прикрой башку.

— Понял.

— Долго я был в отключке?

— Четыре часа. Первый час ты дергался и что-то бормотал про покромсанных танцующих детей и бабу-ангела с наряженной елкой в заднице. Еще говорил про темные улицы, залитый кровью асфальт и про то, что полоскать содранную человеческую кожу лучше всего в старой стиральной машинке с парой колпачков жидкого мыла, но только без запаха — странно, когда мертвая кожа воняет кокосом… Потом ты затих и следующие три часа просто спал.

— Хорошо.

— Кошмар снился?

— Да нет — пожал я плечами — Что-то из прошлого повседневного. А это кто там к нам?

— Все те же — донеслось сверху — Можешь даже не вставать, лид. Мы сами.

— Опять — Хван явно попытался поморщиться, но с его лицом это вышло плоховато и эмоции он выразил злым перестуком жвал — Отряд прямо!

— Отряд прямо — согласился я, берясь за дробовик — Но на самом деле — дерьмо ходячее. И… — замерев на полушаге, я опустил слишком опасное оружие — Дерьмо! Всем убрать дробовики! Повторяю — никакой сука картечи или дроби! Вот дерьмо!

На нас двигался отряд из тридцати аммнушитов. Все вооружены. Десять из них — старцы преклонные ублюдочные, что смиренно жили, зная от творящемся здесь дерьме. Еще десять — неумело держащие в руках топоры и вилы девчонки в возрасте примерно от тринадцать до шестнадцати. И еще десять — просто дети. Самому старшему лет одиннадцать наверное. Зло насупленный, он тащит слишком большой для него топор.

— И это рай? — спросил я у пространства, по привычке ища взглядом полусферу наблюдения — И это сука рай? Дети идут в атаку!

Будто услышав меня, из-за домов донесся гнусавый дребезжащий голос:

— Они убили ваших родителей! Без жалости! Поганые грешники расправились с невинными! Вон лежат тела невинно убиенных! Мстить грешно! Мстить недозволительно! Но очистить нашу святую землю от грешной мрази — наш долг! Долг каждого аммнушита! Мы прогоним их! Прогоним прочь эту гнусь из нашего рая обетованного!

— Тигр! — мой голос сорвался на змеиное шипение.

— Лид?

— Достань говоруна!

— Да!

— Не убивать! Тащи сюда целехонького! И живо!

— Да! Котлета! За мной!

— Вашу мать! — заорала выскочившая из-за угла Джоранн — Охренели, придурки? Детей на убой посылаете?

— Просите смиренно, отроки и девы! Просите, старцы! Молите, прежде чем бить и гнать! Просите слезно иродов! — не унимался говорун.

— Грешники! — нестройным хором заговорили бойцы отряда — Убийцы родителей наших и родичей… просим вас — уйдите… Грешники! Убийцы родителей и родичей наших…

— Вы убили моего папу! — одна из аммнушиток — лет тринадцать — закусив губу, вскинула дробовик.

Выстрел выбил оружие из ее рук, ударил по лицу, отбросил назад. Накрытая залпом картечи с криком крутнулась Джоранн. Хван рванул в ее сторону, сгреб одной рукой и утащил в прикрытие. Ругающаяся рыжая дура держалась за бедро — похоже, одна картечина прошла мимо щитков защиты.

Грянуло еще два выстрела. Стволы были задраны слишком высок, оа. Пуля из винтовки и дробовой залп ушли в небо. Я рванул вперед. Проскользнул мимо натужно замахнувшегося старца, коротко ударив его в горло. Подхватил с земли дробовик, перепрыгнул стонущую девчонку и всей массой врезался в сплоченную груду попытавшихся отпрянуть человеческих тел. По шлему пришелся слабый смазанный удар вил, следом мне в стальной живот ткнулся такой же садовый инвентарь, свободной рукой я вырвал топор из мальчишеской руки, плечом сбил пару детишек, стараясь не покалечить, оступив, позволил шедшему на меня с топором старику опустить оружие на голову второго старца. Не обращая внимания на изумленно рухнувшего на колеи дебила с топором в седой голове, я расшвырял всех, кто мешал, забрал оставшийся огнестрел и по крутой стремительной дуге вернулся на позиции, где зло бросил трофеи у стены. Дерьмо! На земле корчились ушибленные злым грешным дядей дети, из головы старика выдернули топор, после чего ему на плечо упала морщинистая рука невольного убийцы, что тревожно спросил:

— Ты как, Лазарь?

Что-то пробулькав в ответ раненый рухнул. Уселась, утирающая разбитое дробовиком окровавленное лицо девчонка, не отводя от меня злого взгляда. Хороша. Очень хороша. Будь у меня в запасе годы — я бы не забыл о такой потенциально прирожденном бойце.

— А-а-а! — к небу взметнулся дрожащий гнусавый крик. Раздалось три выстрела. Послышались новые крики, а следом дикий звериный рев Тигра.

Еще через минуту — «отряд мстителей» так и продолжал оставаться на месте — вернулся Тигр, несущий на плече смешно брыкающегося придурка.

Сбросив его к моим ногам, он отступил. Взгляды присутствующих скрестились на подскочившем и тут же перепугано замершем мужичке с козлиной бородкой и выбритой верхней губой.

— А че ж ты сам не пошел? — улыбнулся я, не глядя больше на мужичка. Я не отрывал взгляда от посланных на смерть «бойцов» — Почему детей в бой послал?

— Так не на смерть! — встрепенулся мужичок — Ведь есть и в вас святого крупица! На детей бы руки не подняли!

— Говорить ты мастак — хмыкнул я, вынимая из кобуры револьвер.

— Погоди, чужак! Погоди! Мы одного хотим — чтобы вы у…

Выстрел не дал ему закончить. Пуля ушла в живот, гарантировано пробив желудок. Следующие четыре быстрых выстрела я всадил ему в плечи и таз, старательно целясь, чтобы раздробить кости. Не удовольствовавшись, с силой пнул ботинком в правый бок, стараясь всадить окованный сталью носок как можно глубже. Я буквально ощутил, как внутри его тела что мерзко хрустнуло. И пятый выстрел прямо в яйца. Чтобы посылающий детей на смерть ублюдок не вздумал плодиться. Искалеченный мужик даже не крикнул. Он отрубился сразу после первой пули — а жаль.

Глянув на «войско вражье» я зло проревел:

— Дети! По домам! А если не уйдете — убью всех взрослых и детей! Всех ваших мам и бабушек! Всех ваших дедушек и еще живых отцов и братьев! Я сожгу ваши дома и цветущие сады! Обещаю — я сделаю это, если через три минуты еще буду видеть хотя бы одного ребенка или подростка! По домам! ЖИВО!

Грохочущая и лязгающая в моем голосе сталь заставила их ожить. Побросав оружие, посеревшие от испуга «воины» опрометью убегали. А я продолжал орать им вслед:

— Увижу хоть одного ребенка на улице — убью всех! Всех вырежу! Всех до единого! Держите детей дома, если не хотите беды! Эй! Старпер-убийца! Этого с собой забирайте — я кивнул на корчащегося у моих ног ублюдка.

— Кому нужно это… дерьмо — хрипло ответил старик, тяжело поднимаясь на ноги — И чего я пошел? И чего детей повел дурак старый? Господи… гореть моей душе в аду… не за убийство друга — а за детей которых я понукал идти и не робеть… Такое не отмолить. Такое самому себе не простить. Бес попутал этот говорливый… запутал меня… в грех окунул черный… Что ж! Пора и ответ держать!