Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Мао Цзэдун просил у Хрущева содействия в создании китайского ракетно-ядерного вооружения, однако тот ему отказал. В октябре 1959 года Хрущев вновь прибыл в Китай, на празднование 10-летия Китайской Народной Республики. Как свидетельствует Д. Шепилов, у него было настроение триумфатора. Только что успешно завершилась поездка в США. Хрущев был искренне убежден, что вот стоило ему только один раз съездить в Америку, и он «все уладил»: «Я сказал Эйзенхауэру: давайте бросим все разногласия к чертовой матери. Перевернем страницу».

Но Мао Цзэдун и его соратники не принимали восторгов Хрущева по поводу его поездки в США. Они не скрывали своего недовольства стремлением Хрущева и советского руководства к улучшению отношений с Западом. Сам Мао Цзэдун избегал

обсуждения серьезных вопросов. В итоге Хрущев раньше срока завершил свой визит, не оставшись на торжества.

Со временем Хрущев все больше ужесточал свою критику в адрес Мао, доходил до прямых оскорблений по адресу китайского народа. Весь мир обошли его слова: «Без штанов ходят, а тоже — кричат о коммунизме!» В июле 1960 года последовала команда Хрущева: отозвать из Китая всех советских специалистов. По оценке Д. Шепилова, «исходным фактором субъективного порядка, который положил начало конфликту и отравил всю атмосферу советско-китайских отношений, была, несомненно, хрущевская разнузданность. Из всех зол, совершенных Хрущевым за «великое десятилетие» его правления, разрыв с Китаем был, пожалуй, наибольшим злом».

После того как Хрущев в марте 1958 года стал еще и главой советского правительства, он заметно активизировал свою внешнеполитическую деятельность. Последовала целая серия предложений — о запрещении испытаний ядерного оружия, о заключении договоров о ненападении, об объявлении Центральной Европы безъядерной зоной, о сокращении вооруженных сил в Восточной и Западной Германии. Политика мирного сосуществования интерпретировалась советским руководством как «форма классовой борьбы». Поэтому Хрущев постоянно чередовал давление на Запад с уступками ему, а угрозы сочетал с предложениями разрядки.

Американская администрация исходила из доктрины «сдерживания коммунизма». Хрущев же, в силу своего внешнеполитического непрофессионализма и повышенной эмоциональной возбудимости, все больше втягивался в навязанную Западом гонку вооружений.

В 1957 году в СССР состоялись успешные испытания первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты. Территория США отныне стала уязвимой для внешнего удара. Советский Союз приступил к крупномасштабному оснащению ракетным вооружением своих сухопутных сил, ВВС и флота. В условиях противостояния двух сверхдержав и двух упрямых и неуступчивых лидеров — Хрущева и Эйзенхауэра — нашей стране с ее более слабым экономическим и научно-техническим потенциалом приходилось намного тяжелее. Однако отныне советский лидер мог позволить себе угрожать «империалистам» ядерным возмездием.

Хрущев обожал выступать, особенно по международным проблемам. Как свидетельствует Д. Шепилов, помощники всегда готовили для него тексты выступлений. «Иногда Хрущев заранее осваивал подготовленный для него текст, иногда не осваивал. Вооружившись очками, запинаясь и оговариваясь на сложных словах или неведомых терминах и фамилиях, Хрущев мученически пробивался сквозь чужой текст, как сквозь проволочные заграждения». Он мучился, аудитория скучала. Наконец Хрущев не выдерживал: «Ну, теперь я немного оторвусь от текста». Аудитория сразу оживлялась. А Хрущева уже несло — «у американских империалистов рожа в дерьме», а «Эньзеньхауру надо заведовать детским садом». Вдоволь натешившись, он спохватывался: «Ну, я оторвался немного от текста. Я вижу вон, как иностранные корреспонденты выбегают из зала, телеграммы готовятся давать: Хрущев так сказал, Хрущев этак. Советую вам: поменьше брешите, господа хорошие. Мы самого бога за бороду взяли, а уж на вас найдем управу… Перехожу к тексту».

После этого речи Хрущева, опубликованные у нас и на Западе, бывало, кардинально отличались друг от друга, что иногда даже приводило к международным осложнениям и доставляло немало хлопот МИДу.

Тревожно начинался 1959 год. Германский вопрос оставался бомбой замедленного действия. Над Советским Союзом безнаказанно летали американские самолеты-разведчики «Локхид У-2», фотографируя секретные объекты. 21 февраля в Москву прибыл премьер-министр

Англии Гарольд Макмиллан. Переговоры между Хрущевым и Макмилланом шли трудно, однако в итоге высокие стороны договорились о необходимости встречи «большой четверки» на высшем уровне.

По итогам визита Макмиллана Хрущев дал в Кремле обед. Начался он большой речью Хрущева. Как обычно, он вскоре уже отошел от написанного текста и стал яростно громить американский империализм.

Сидевший справа от Макмиллана маршал Ворошилов, бывший в то время председателем Верховного Совета СССР, спросил у переводчика:

— Никита читает по бумажке или говорит то, что вздумается?

— Никита Сергеевич сначала зачитывал, а теперь говорит экспромтом.

— Это плохо, — озабоченно проговорил старенький маршал. — Слушай, дружок, когда я начну засыпать, ты толкай меня и не давай спать.

Вскоре Ворошилов задремал. Переводчик не решался его будить, однако вмешался охранник, который потряс маршала за плечо, а переводчику наказал:

— Ты за ним приглядывай, не дай бог храпеть начнет!

В конце июля 1959 года в Сокольниках открылась американская выставка. В Москву прибыл вице-президент США Ричард Никсон. Эта выставка положила начало культурному обмену СССР с США, инициированному Хрущевым, который считал, что наша страна вполне может померяться достижениями с американцами. Однако и советское руководство и американская администрация рассматривали выставку как продолжение «холодной войны» иными средствами. Еще в июне 1959 года ЦК КПСС принял постановление, в котором говорилось о необходимости «противодействия намерениям организаторов американской выставки в Москве использовать свою выставку в целях пропаганды среди советских людей буржуазной идеологии». Отдел пропаганды и агитации ЦК партии предусмотрел меры по организации отрицательных записей в книге отзывов посетителей с критикой американского образа жизни, общественного и государственного устройства США.

Идеологический натиск начал сам Хрущев, сразившись с Никсоном перед телекамерами в эмоциональной полемике, изображая, как Советский Союз догонит и перегонит Америку. А когда американский вице-президент, решив сгладить ситуацию, заявил: «У вас лучше ракеты, а у нас — цветные телевизоры». Хрущев компромисса не принял: «Нет, у нас и телевидение лучше!» Умелое «пропагандистское обеспечение» привело к тому, что американские организаторы выставки позднее признали ее «фактический провал», хотя и отметили дружеское отношение со стороны советских посетителей и их большой интерес к США.

Что же касается Никсона, то он немало страниц отвел в своих воспоминаниях Хрущеву и коммунизму, олицетворением которого тогда и выступал советский лидер:

«В лице Никиты Хрущева — коммуниста самого отчаянного толка — я встретился с коммунизмом в действии, а не только в теории. Господин Хрущев и его коллеги ведут битву за мировое господство с помощью оружия всех видов: военного, экономического, политического, пропагандистского. Мы должны действовать таким же образом, если хотим вести борьбу на равных началах. Наше духовное и моральное наследие, наша приверженность идеалам свободы личности, наша вера в то, что каждый народ имеет право избирать такую экономическую, социальную и политическую систему, какую он хочет, — вот в чем заключается подлинная великая сила свободной формы правления и, соответственно, фатальная слабость диктаторских режимов. Человеку нужен бог, а коммунизм атеистичен. Человек хочет быть свободным, а коммунизм порабощает его.

Человек дорожит своим личным достоинством, а коммунизм коллективизирует его.

…Никита Хрущев в условиях великого кризиса нашего столетия обладает всеми качествами, необходимыми для успеха, кроме одного. Он решительный человек, отлично подготовлен, сражается спокойно, уверенно и мужественно, обладает безграничной выдержкой. Но именно в этой области, где он претендует на полное превосходство, он имеет фатальную слабость. Несмотря на все его хвастливые заявления, свобода, а не коммунизм, является знамением будущего».

Поделиться с друзьями: