На 127-й странице

В это время с вокзала Сан-Франциско, гулко дернувшись, начал набирать скорость Юнион Пасфик Экспресс, которому предстояло пересечь весь Американский континент, чтобы на небольшое время, перед обратной дорогой остановиться на вокзале в Омахе. В салоне первого класса с выпученными от ужаса глазами сидел Арчи, а у его ног стояло два чемодана. Он старался вспомнить, что говорил Винсент в последние минуты, но в голове у него мелькали только «Это – раз, это – два, это – три». Как только он собирался продолжить счет дальше, его мысли сбивались, и приходилось начинать снова «Это – раз, это – два, это – три…». И так бесконечно.

Сцена 32

Я вернулся на палубу. Какое-то время наблюдал за пассажирами, которые поднимались по трапу на корабль, но мне это быстро надоело. На прогулочной палубе для пассажиров первого класса или класса Салун, как сказал капитан, я нашел деревянный шезлонг и расположился в нем. Прогулочная палуба была на небольшом возвышении. Расположенная рядом труба, начавшая уже дымить, ничуть не мешала. Во-первых, она была достаточно высокой, а, во-вторых, морской ветер отгонял дым прочь.

На душе было спокойно и даже благостно. Так бывает, как мне кажется, у многих отъезжающих в момент начала путешествия. Все сомнения позади, деньги на билет потрачены, с родными и знакомыми простился и обратной дороги нет. От тебя уже ничего не зависит и тебе нечего терять. Прошлое уже позади, будущее еще не наступило, а настоящее дарит минуту оправданного безделья и самоуспокоения.

Но моя минута спокойствия быстро прошла. С момента расставания с Маккеланом меня беспокоили несколько вопросов. Первый – приятный, второй – менее приятный и третий – совсем неприятный.

На первый вопрос «Почему я согласился поехать вслед за отважной путешественницей Терезой Одли?» я ответил легко и непринужденно. Кто хоть раз в жизни не мечтал отправиться в кругосветное путешествие? Новые страны и города, увлекательные приключения и яркие впечатления! Не знаю, как вы, а я мечтал. И вот тебе преподносят такой подарок «на блюдечке с голубой каемочкой», да еще оплачивают все твои расходы.

Второй вопрос был, как я уже говорил, менее приятным. «Ты вот взялся оберегать и защищать совершающую кругосветку женщину, редактора журнала «Метрополитен». А сможешь ли ты это сделать? Непростой вопрос. Тут надо главное понять, от чего ее надо защищать и оберегать? Что с ней может случиться по дороге? Для ответа на этот вопрос самое главное я уже сделал – купил блокнот. Каждую страницу блокнота разделил пополам вертикальной линией. В левую колонку я стал записывать возможные опасности, а в правую – способы их нейтрализации.

Кража. «Верьте мне, Шура, только кража», как говорил Паниковский. Это действие совершается, как правило, незаметно для клиента. Что мог сделать с этим Деклер, чего не могу сделать я? Здесь наши возможности с Деклером, как мне кажется, равны.

Ограбление. Ну, это стезя Шуры Балаганова. Ночью, подойти с двух сторон… И тут проблема разбивается на две маленькие проблемки. Чтобы защитить мисс Одли я должен быть рядом с ней. Поэтому мне надо с ней сблизиться. Совместный осмотр достопримечательностей, посещение магазинов. Что-то в этом роде. Вторая проблемка, смогу ли я ее защитить? Деклер, скорее всего, бы смог. Воевал, работал экспедитором грузов, обидчиков своих порезал. У меня такого опыта нет. Немного владею разными боевыми искусствами: от бокса до айкидо, но практический опыт применения маленький. Надо как-то проверить, не осталось ли в теле Деклера какой-нибудь мышечной памяти? Ну, там, как всадить нож ближнему в печень или выстрелить в упор? Бр-р-р…

Нападения, похищения. Данная опасность похожа на предыдущую. Также надо находиться рядом. Тоже надо уметь дать отпор. Кроме, того, наверное, надо следить за окружением мисс Одли. Возможно, такие «опасности» требуют подготовки, и кто-то подозрительный обязательно будет крутиться рядом с ней.

Различные опасности, в результате которых мисс Одли не сможет продолжить путешествие? Список таких опасностей достаточно широк.

Болезнь. Надо познакомиться с судовым врачом, а в дальнейшем всегда знать, куда можно обратиться за врачебной помощью. Наблюдать за ней: цвет лица, сопли, кашель, наличие аппетита.

Опоздала на поезд (пароход и т. д.). По прибытии сразу же собирать информацию о возможных вариантах передвижения в нужный пункт. Примерный план путешествия Маккелан мне вручил.

Влюбилась в «принца», прекратила кругосветное путешествие, уехала в путешествие свадебное. Маккелан говорил, что ему надо, чтобы мисс Одли благополучно совершила кругосветку. Значит – никакого свадебного путешествия до окончания выполнения поручения редакции. Но как бороться с этой опасностью, пока не знаю.

Я закрыл блокнот и вместе с блокнотом закрылись и мои глаза.

Самый неприятный вопрос был в том, почему, с поручением сопровождения мисс Одли, Маккелан обратился ко мне? Судя по эмоциям Деклера, Маккелан ему не нравился. Как, впрочем, и мне. Какой-то слишком крученный, а строит простачка. Бухгалтера он, видите ли, боится.

Почему я не поверил в честность намерений Маккелана? В то, что он действительно считает, что для данного поручения нужен именно я со своим благородством? Не знаю. Как-то все ненатурально. Проще и дешевле было бы найти в своем окружении бывалого немолодого моряка, дать ему четкие инструкции, мотивировать премией в случае успешного завершения путешествия. Нет, надо было приглашать на эту работу английского лорда!

Еще Маккелан проговорился, что пару дней назад узнал, что я приехал в город. Значит мой приезд его как-то заинтересовал? Потом, что у них было с Деклером во время войны, то что надо забыть? Ну, и, конечно, эмоции Деклера. А еще взгляд Маккелана, когда я быстро пожал протянутую им руку. Так что, скорее всего, у Маккелана есть еще какая-то цель, с которой он отправил меня вслед за мисс Одли. Что мне делать в такой ситуации? Прибыть в Японию и пусть мисс Одли идет своим путем, а я попробую пойти своим? А если я все это выдумал? Получится, что взял деньги, дал обещание и оставил бедную женщину без защиты? Нет, пока не буду принимать окончательного решения. До Йокогамы не меньше двух недель пути. За это время, что-нибудь придумаю.

Я не заметил, как задремал.

– Сэр! Мистер Деклер!

Кто-то осторожно тряс меня за плечо. Я открыл глаза и увидел Гила, стюарда, который показывал мне каюту.

– Сэр, уже 7 вечера. Капитан приглашает вас на ужин.

– Спасибо, Гил. Прекрасная новость! Покажи еще раз, в какую сторону двигаться?

– Прошу сюда, сэр.

Сцена 33

Бруно Эспозито тяжело поднимался на третий этаж редакции «Нью-йорк пост». Каждый раз, когда ему приходилось это делать, он ругал себя за каждый кусок пиццы, который он, запивая пивом, съедал на ночь. «Ты можешь уехать из Италии, но Италия никогда не уедет из тебя». Его друг и нынешний босс, Джозеф Эпштейн, частенько вспоминал это изречение и подсмеивался над Бруно. «Ты можешь распрощаться с голодным детством, но голодное детство никогда не распрощается с тобой». Потеряв родителей, помотавшись в детстве по улицам и закоулкам Нью-Йорка и вдоволь поголодав, Бруно приобрел одну пагубную привычку. «Видишь пищу, надо ее съесть, не откладывая на потом». Потому что это «потом» может не наступить.

В дверях кабинета главного редактора Бруно столкнулся с выходящим корреспондентом.

– Не перепутай! 9 часов 45 минут 7 секунд! – Это вслед корреспонденту кричал хозяин кабинета Джозеф Эпштейн.

– Привет, старый еврей, – сказал Бруно, тяжело опускаясь в кресло в углу кабинета.

– Привет, старый макаронник, – не остался в долгу Джозеф.

Бруно было 39 лет, Джозефу – 41, а приветствие «старый еврей, старый макаронник» было их обычным приветствием. Познакомились они давно, на судне, на котором их семьи перебирались из Старого света в Новый. Потом в Нью-Йорке их пути разошлись, чтобы вновь пересечься 6 лет назад. Джозеф создавал свою газету «Нью-Йорк пост» и с радостью взял Бруно свои заместителем, невзирая на его криминальное прошлое и, чего уж там лукавить, полукриминальное настоящее. Постепенно так сложилось, что Бруно стал разгребать в газете все возникающие конфликты с внешними организациями: типография необоснованно задирает цены, арендодатель не хочет продлевать аренду, мэрии не понравился заголовок передовицы, журналист перепродал материал конкуренту и так далее. Джозеф был ему за это благодарен и целиком погрузился в творчество, если творчеством можно было назвать целенаправленную политику газеты на поиск и издание горячих новостей и сенсаций. С таким «товаром» случались проколы. Но выигрышных материалов было все равно больше. Тираж газеты рос как на дрожжах. У жителей Нью-Йорка стало привычкой начинать день с «Нью-Йорк пост». Не прочтешь – можешь пропустить что-то важное, не о чем будет поговорить с друзьями, поддержать разговор со знакомой дамой.