На 127-й странице
Шрифт:
– А часы? – не выдержал майор-кавалерист. – Часы-то нашли?
– Вы не поверите, – рассмеялся капитан. – Этот бедолага хранил их в своем рундуке.
– Как только, пастор недвусмысленно указал на него, как на вора, он бросился к своему рундуку, – продолжал свой рассказ капитан Хемпсон. – Не иначе, как хотел выбросить их за борт. Но боцман с верными матросами скрутили воришку, а часы нашли в его рундуке.
Капитан вынул из кармана часы и продемонстрировал присутствующим.
– А почему он решился на кражу? – поинтересовался я.
– Так он явился на борт пьяным,
– В общем, три доллара я, с вашего позволения, передаю нашему коку, который кормил всех нас в течение этого плаванья, – продолжил свои подсчеты капитан. – После этого каждому, кто поставил на пастора доллар полагается ровно три доллара выигрыша.
– Мистер Деклер получает свои десять долларов обратно и еще тридцатку сверху.
Стюард, обслуживающий нас за столом, взял указанную сумму у капитана и передал ее мне.
Тереза и Элизабет получили по доллару обратно и по три доллара выигрыша. Они тут же, не сговариваясь, попросили передать свой выигрыш пастору, чтобы он использовал их на распространение христианской веры в языческой Японии.
Пастор довольно улыбался и многозначительно поглядывал на меня. Но я невозмутимо убрал полученные деньги в бумажник. Нам с Генрихом еще плыть и плыть.
За всем этим с печальным видом наблюдали майор и первый лейтенант. А вот Джейсона Томпсона вся эта процедура, наоборот, развеселила.
После ужина я поспешил на палубу за пастором. Весь день вокруг него толпились люди. Кто-то поздравлял с разоблачением вора, кто-то интересовался религиозными тонкостями пресвитерианства, а кто-то просто стоял и слушал, что говорили другие. В общем подойти и забрать 10 долларов, которые мне остался должен пастор, не было никакой возможности. Это в мое время 10 долларов были мелкой бумажкой. Здесь на эту сумму мы с Генрихом могли бы питаться «от пуза» дней десять, а прачка за эти деньги в Сан-Франциско готова была целый месяц стирать мое белье.
– Мистер Скотт, думаю, что сейчас самое время произвести окончательный расчет, – без вступления сказал я, как только мы вышли на палубу и остались одни.
Ночь уже почти укрыла корабль темнотой, но в свете палубных фонарей я увидел, как искренне удивился пастор.
– О чем вы? – не моргнув глазом, спросил он.
– С вас оставшиеся десять долларов, – с улыбкой ответил я, хотя внутри был очень зол. То штраф за остановку корабля, то этот «факир» обмануть норовит.
– Мне кажется, что вы уже и так хорошо поживились на мне, – продолжал гнуть свою линию пастор.
– А какое отношение, полученные от капитана, деньги имеют к нашим договоренностям?
– Жадность до добра не доводит, мистер Деклер, – с умным видом заявил пастор.
– Ладно, я понял, – сказал я. Этот спор начал мне надоедать. – Хочу вам рассказать о новой рубрике в журнале «Метрополитен».
– Зачем мне это? – непонимающе спросил пастор.
– Просто очень интересно, – пояснил я. – Называется рубрика «Маленькие хитрости для домашнего развлечения»: всякие карточные фокусы, игры и тому подобное. Самое интересное, что этими хитростями
будут делиться сами читатели журнала. Понимаете?– Нет.
– Дело в том, что я решил направить туда «маленькую хитрость» про «чтение» мыслей с помощью листа бумаги, иголки и графитового порошка. Думаю, что многих заинтересует, как вы считаете?
Пастор какое-то время сверлил меня глазами, как это он делал на днях в каюте, когда я лежал на второй полке и потел после чая с медом. Тогда «просверлить дырку» во мне ему помешала неудобная диспозиция «снизу-вверх», а теперь – сгущающиеся сумерки.
– Вот ваши деньги, – он вынул из кармана десятку и протянул мне.
«Ба, да он приготовил ее заранее!» – догадался я.
– Надеюсь, что все произошедшее останется между нами? – с нажимом спросил пастор.
– Обещаю, – я развернулся и направился в каюту. Весь этот торг был мне неприятен, но оставаться в дураках я не хотел.
Сцена 75
В каюте я застал Генриха, который крутился перед зеркалом в новом костюме «made in China», пытаясь получше разглядеть свою работу. То, что это именно его работа, я понял сразу. Очень уже гордый вид у него был. Зеркало было небольшим. Этакое мини-трюмо, стоявшее на столе, и разглядеть себя полностью у Генриха не получалось.
– Отличная работа, Генрих! – решил похвалить его я.
– Правда, мистер Деклер?
– А ты сам, как думаешь?
– Я очень старался, мистер Деклер. И тетя Янлин меня тоже…
– Хвалила?
– От нее дождешься! Почти не ругала в последние дни.
– Ну вот, видишь. Теперь у тебя два костюма. Выбери один, в котором будешь заниматься по утрам, а в другом будешь находиться в каюте.
– Знаешь, что, Генрих? – я оглядел его с ног до головы. – Не к лицу такому самостоятельному джентльмену ходить без цента в кармане.
– ? – не понял Генрих.
– Я тебе обещал за 90 дней заплатить 20 долларов. Пожалуй, я выплачу тебе первое жалованье.
Я прикинул в уме сколько дней прошло, поискал в бумажнике мелочь и вручил Генриху целых три доллара. Немного с запасом, но ничего.
Генрих растерянно смотрел на полученные деньги.
– Мистер Деклер, я не могу взять у вас эти деньги, – сказал он. – Вы и так для меня столько делаете. Одна еда сколько стоит! Я еще никогда не ел такой вкусной еды!
Я уже заметил, что, когда я заказываю у Гила еду для Генриха, он чувствует себя как-то скованно. Когда же Гил уходил, он обычно просил меня в следующий раз заказывать поменьше. Мол, он и так объедается.
– Это часть нашего договора, Генрих. Если я его нарушу, то стану бесчестным человеком.
– Но мне их даже положить некуда! – вспомнил Генрих.
– Ты же теперь у нас портной! – деланно удивился я. – Сшей потайной кармашек и спрячь их. Нитки с иголками я тебе дам, кусочек ткани, может быть, раздобудешь у китаянки. Как ты ее назвал?
– Тетя Янлин.
– Вот, попроси у тети Янлин, только не говори для чего. Три доллара – это много для нее. Столько стоит твой костюм.
– Хорошо, мистер Деклер. Я так и сделаю.