На берегах Ганга. Прекрасная Дамаянти

— Совершенно верно, — воскликнул Суджи Даула, — провинции эти граничат с моими владениями и… — Он вопросительно и пытливо посмотрел на спокойное лицо Гастингса.

— В руках вашего высочества я бы видел их так же охотно, как в своих, — сказал губернатор.

— Значит, — оживленно воскликнул набоб, — ваша милость простирает свою великодушную дружбу до того, что согласится уступить эти провинции мне?

— Вот это и есть предложение, которое я думал сделать вашему высочеству.

— Благодарю, тысячу раз благодарю! — воскликнул Суджи Даула, схватив руки губернатора и прижимая к своей груди. — Как радостно встретить друга с таким высоким умом, с таким великодушным чувством!

— Понятно, что как представитель компании я не имею права уступать такие богатые провинции без вознаграждения.

— Конечно, — согласился Суджи Даула, немного подумав, — и ваша милость, конечно, уже рассчитала, какое вознаграждение могло бы соответствовать…

— Я полагаю, — сказал Гастингс, не отрывая от него пристального взора, — что сумма в триста тысяч фунтов была бы достаточной.

— Я принимаю ваше предложение.

— Триста тысяч фунтов, полагаю я, — продолжал Гастингс, — вознаградили бы нас за богатые плодородные области, ценные леса. Но еще есть и сборы податей.

— Сборы податей? — спросил Суджи Даула, тревожно. — Совершенно верно, нужно подумать и об этом. Но, насколько мне известно, правительство в Дели не много имело от этого пользы.

— Потому что управление было плохое. Впрочем, так или иначе там найдутся еще недочеты, поэтому, я думаю, сбор податей можно оценить в двести тысяч фунтов, и полагаю, что за назначение именно этой суммы я могу отвечать перед компанией. Ваше высочество богаты, казна ваша полна, и для вас полмиллиона фунтов не покажутся чересчур высокой платой, тем более что при хорошем управлении вы вернете эту сумму в короткое время.

— Так и быть, — сказал Суджи Даула после небольшого размышления, — я согласен и готов заключить сделку хоть сейчас.

При этом он боялся взглянуть на Гастингса, точно опасаясь, что тот предложит ему другие условия. Но Гастингс кивнул в знак согласия и сказал:

— Следовательно, решено! Если вашему высочеству угодно, мы можем немедленно подписать предварительный договор, который затем можно оформить более торжественным образом. Я уже набросал приблизительный план, в котором ваше высочество обещает выплатить сумму в пятьсот тысяч фунтов в течение одного месяца. По исполнении этого мое войско покинет приобретенные вашим высочеством провинции, а мои чиновники передадут управление вашим уполномоченным.

Набоб внимательно прочел пергамент, заключавший всего несколько строк, который Гастингс достал из ящика стола и подал ему.

Соглашение было написано по-английски, и Суджи Даула осведомился о значении некоторых выражений, казавшихся ему не совсем ясными. Затем он взял перо, предложенное ему Гастингсом, и решительно подписал документ.

— Значит, в четыре недели последует уплата, — сказал он. — Это время мне необходимо, чтобы собрать требуемую сумму.

— Золотом, — прибавил Гастингс. — Я пришлю вам солдат для охраны денег, после чего тотчас же последует передача провинций.

Суджи Даула несколько минут сидел, опустив голову. Затем он сказал:

— Я также приехал с мыслью о предложении, которое намерен сделать вашей милости.

— Я вас слушаю.

— Вашей милости знакомы, — продолжал Суджи Даула, — те плодородные долины, которые орошаются Рамгунгой до впадения ее в Ганг и которые рахиллы противозаконно себе присвоили. Над ними нет высшей власти, племена их сделали себя независимыми и не признают даже власти Великого Могола, которого я, — прибавил он, склонив голову, — почитаю, как своего верховного повелителя. Мой долг — отобрать эти области у неподчиняющегося власти племени, и я уже решился на это.

— Несомненно, земли эти послужат для вашего высочества прекрасным приобретением, но рахиллы воинственны и храбры, борьба будет ожесточенная.

— В этом я уверен, — сказал Суджи Даула, — и оттого-то медлил приступить к делу. Хотя войско мое количеством и превосходит войско рахиллов, но боюсь, оно недостаточно опытно и выдержанно, чтобы быстро и уверенно победить эти дикие отряды.

Гастингс молчал и сидел неподвижно.

— Вследствие этого я надумал прибегнуть к помощи верных друзей и очень рад, что не ошибся в вашей милости. Если бы английское войско оказало мне помощь, то победа была бы быстра и несомненна. Поэтому я и приехал сюда с намерением предложить вашей милости заключить со мной союз.

— Войско мое принадлежит компании, — возразил Гастингс, — и даже если использовать его для защиты такого верного друга, как ваше высочество, то все-таки ответственность за жизнь солдат должен нести я.

— И какова, ваша милость, полагаете вы, могла бы быть цифра этой ответственности? — спросил Суджи Даула.

Гастингс на минуту опустил голову, затем ясным, определенным тоном сказал:

— Участие английского войска в завоевании страны рахиллов я оцениваю по крайней мере в четыреста тысяч фунтов. Только после уплаты этой суммы я решился бы быть ответственным за предоставление в ваше распоряжение известного количества английского войска. Это дало бы нам возможность в случае могущих случиться потерь пополнить войско новой вербовкой.

— Четыреста тысяч фунтов! — воскликнул Суджи Даула. — Впрочем, — продолжал он быстро, опасаясь, что Гастингс увеличит свое требование, — я вполне согласен со взглядом вашей милости и готов уплатить требуемую сумму.

— Было бы хорошо, если бы она была уплачена одновременно с вознаграждением за провинции Кору и Аллахабад. Непосредственно за тем английское войско могло бы примкнуть к вашей армии.

— Пусть будет так, как говорит ваша милость. Принимаю и это условие.

— Значит, дело кончено, — сказал Гастингс, на этот раз протягивая Суджи Дауле руку, которую набоб с выражением искреннейших уверений в неизменной дружбе крепко прижал к своей груди.

Гастингс снова в нескольких строках набросал на листе пергамента условие соглашения, решавшего участь цветущей, богатой долины и отдававшего английское войско в распоряжение жадного до добычи деспота. Суджи Даула подписал документ, а Гастингс запер его в стол.

— Таким образом, — сказал Гастингс, причем по холодному, строгому лицу его скользнула довольная улыбка, — мы благополучно покончили с деловыми вопросами и вновь укрепили нашу дружбу. Теперь прошу ваше высочество не отказать пообедать в моей семье и доставить моей подруге и будущей жене удовольствие принять высокого гостя.

Суджи Даула поспешно поднялся. На его лице также сияло радостное удовлетворение. Хотя ему пришлось уплатить высокую цену, он остался доволен сделкой, увеличивавшей его владение почти вдвое.

Гастингс отворил дверь в приемную и под предводительством сэра Вильяма, в окружении многочисленной свиты, повел гостя в большую парадную гостиную, где баронесса Имгоф в обществе мистера Барвеля и членов высшего совета вышла набобу навстречу. Затем все отправились в большой обеденный зал. Стол был по желанию Гастингса сервирован по-европейски, между тем европейскую парадность окружала азиатская роскошь, а набобу лично прислуживали лакеи-туземцы. Баронесса Имгоф расточала остроумие и любезность перед князем, знавшим женщин при своем дворе только в гареме и даже привезшим некоторых из них в Калькутту в закрытой карете; он беседовал с подругой губернатора, державшей себя с достоинством и грацией королевы, в совершенно рыцарском духе. Во время обеда индийские прислужницы играли на различных инструментах, а танцовщицы исполняли грациознейшие пантомимы с танцами.