На берегах реки Ждановки
Шрифт:
Но Колтовскому Спасу был отмерен недолгий век. После революции в 1930 году церковь закрыли, некоторое время использовали в качестве клуба одного из заводов, а вскоре и вовсе взорвали, построив на ее месте школу. Пожалуй, с этих пор слово «Колтовские» применительно к местности все реже и реже употреблялось в обиходе. И не только потому, что переименовали улицы Колтовские (Средняя Колтовская, к примеру, сохраняет свое название и по сию пору), а потому что местность лишилась своего Спаса, своей доминанты, своей притягательной силы.
Когда в начале 1990-х годов пошла волна переименования улиц, казалось, что и Большую Спасскую вернут на карты города вместо улицы Красного Курсанта. Но потом подумалось: а зачем? Колтовского Спаса больше нет, восстанавливать его не собираются, а курсанты, пусть уже и не «красные», есть! Так путь и
«Бесхарактерная архитектура»
Если устье Ждановки в начале ХХ века превращалось в промышленную окраину города, то пространство вокруг Большого и Малого проспектов в это же время обстраивалось доходными домами, архитектуру которых не раз высмеивали современники, но обожествляем мы, их потомки.
Так в «Петербургской летописи» Ф.М. Достоевский назвал петербургскую архитектуру «бесхарактерной», приведя довольно распространенное мнение о ней, опубликованное в некоей статье. В этой статье говорилось, «что нет ничего бесхарактерней петербургской архитектуры; что нет в ней ничего особенно поражающего, ничего национального и что весь город – одна смешная карикатура некоторых европейских столиц; что, наконец, Петербург, хотя бы в одном, архитектурном, представляет такую странную смесь. Греческая архитектура, римская архитектура, готическая архитектура, архитектура rococo, новейшая итальянская архитектура, наша православная архитектура – все это говорит путешественник, сшито и скомкано в самом забавном виде…»
Не правда ли, забавно читать эти критические строки в наше время торжества безликой бетонно-стеклянной архитектуры! Однако они отражают суть – подражательность петербургской архитектуры. И до Достоевского, и вслед за ним сей факт отмечали многие, однако осознание, что именно это и есть истинный петербургский стиль, придет позже… По-настоящему, пожалуй, только в конце ХХ века, когда начнется война за каждый сносимый старый дом.
Нам уже не режет глаза самая невозможная смесь классицизма, модерна и эклектики (с конструктивизмом в придачу), и потому казавшееся несочетаемым Ф. Достоевскому, Г. Лукомскому, В. Курбатову вполне мило нынешним обитателям Петербурга. И если в начале ХХ века горожане сожалели об утрате «деревянного Петербурга», а мы бьемся за каждый подготовленный к сносу доходный дом, то вполне можно предположить, что лет где-то через семьдесят общественность будет отчаянно защищать стеклянно-бетонные творенья начала XXI века. Если они, конечно, достоят до того времени.
К тому, что написано о петербургской архитектуре и доходных домах Петербургской стороны, едва ли можно добавить что-то новое. Отметим лишь улицы и здания, с которыми субъективно связаны наиболее значимые и интересные события. Начать, следует, видимо, с улиц, прилегающих к Тучкову мосту и по достоинству пока неоцененных в краеведческой литературе: Ждановской набережной и ее продолжения – Ждановской улицы.
Окружающие улочки и переулки полностью подпадают под определение «бесхарактерной архитектуры», являя собой жгучую смесь архитектурных стилей, а вот Ждановскую улицу и набережную в бесхарактерности не обвинишь. Значительная часть зданий здесь выполнена в духе классицизма и неоклассицизма (сталинского ампира) и отличается архитектурно-стилистическим единством.
А ведь менее ста лет назад Ждановская была тихой и провинциальной. Такой увидел ее в 1920-х годах Н.П. Анциферов: «Тянутся длинные заборы, теперь значительно разрушенные… Заборы прерываются деревянными домами с одной стороны, а с другой – казенными унылыми строениями; вдали можно разглядеть фабричные трубы. Так было здесь и в те времена, когда захаживал сюда Достоевский, чтобы посетить родных, проживавших на Большом проспекте».
Начало Ждановской набережной. Фото 2003 года
Почти то же самое, только другими словами, говорит и проведший на Петербургской стороне свое детство театральный художник Михаил Григорьев: «Повсюду тянулись огромные пустыри и огороды, принадлежавшие воинским частям, казенным учреждениям и частным лицам. В XIX столетии на Петербургской стороне любили селиться отставные чиновники. Маленький домик с мезонином, садик, беседка с разноцветными стеклами, кое-какие сарайчики – вот
и вся усадьба».Однако Н.П. Анциферов был не прав в одном – во времена Достоевского не существовало в этой глуши фабричных труб. Завод «Вулкан» с его знаменитой башней на Леонтьевском мысу еще не построили, и, согласно плану П. Нейдгардта 1869 года, на набережной Ждановки имелось всего три каменных здания: Второй кадетский корпус с церковью во имя Св. Александра Невского, манеж Дворянского полка и один из домов в начале улицы, о котором мы еще поговорим. Остальное – деревянные строения и пустыри.
Улица застраивались пятнами: начало улицы, конец, а посередине огороды и пустыри. В ее окончании еще в 1733 году появилась Инженерная школа, чуть позже ее место занял Второй кадетский корпус и Дворянский полк. Получилось так, что величественные здания и церковь, а также «языческий храм» (манеж) Кадетского корпуса довольно долго соседствовали с деревянными строениями самого непритязательного вида и покосившимися заборами самой немыслимой раскраски. «Были места, – пишет В. Крестовский, – в которые ни один извозчик не соглашался везти вас, какую бы вы плату не давали – из опасения застрянуть среди колтовских грязей. И по сию пору отважный путешественник может открыть такие улицы и переулки, в коих не имеется ни одного строения. За забором с одной стороны – какой-нибудь бесконечный огород; с другой – вечно дремлющий заглохший, тихий сад…»
Не существовало прежде и деления на Ждановскую набережную и Ждановскую улицу, а была единая и весьма протяженная Ждановки-реки набережная, начинавшаяся у Кронверка и заканчивающаяся у Леонтьевского мыса. Протяженность объяснима, ведь и сама речка тогда имела русло, как говорили: от Малой Невы до Малой Невки. Чуть позже отрезок от Кронверка до Тучкова моста станет Александровским проспектом, а в 1880-е годы оставшуюся часть набережной (от Тучкова моста до Леонтьевского мыса) разделят на две улицы: Ждановскую набережную и Ждановскую улицу.
Н.П. Анциферов не случайно забрел сюда в 1920-х годах в поисках Петербурга Достоевского, ибо Большой проспект уже фактически приобрел знакомый нам вид и избавился от «ярко-желтых деревянных домиков» времен Достоевского, а Ждановская – еще нет. Доходными домами к началу ХХ века застроилась лишь территория от Тучкова моста до Офицерского переулка. Именно эту часть улицы, очевидно, и назвал бы Достоевский «бесхарактерной».
Так, дом № 1 на углу Ждановской набережной и Большого проспекта построен в 1900 году в стиле эклектики по проекту архитектора В. Баранкеева. Его возвели на месте деревянных складов и «пустопорожнего места» для купчихи Александры Ванюковой, принадлежавшей к известному купеческому роду. Выгодное местоположение дома привлекало состоятельных жильцов, а первый этаж сдавался под коммерческие учреждения. В частности, с начала ХХ века здесь располагалась аптека. Аптека была ближайшей для жителей улочек, примыкавших к Тучкову мосту, а потому весьма популярной. Она занимала почти весь первый этаж дома, а не как сейчас – маленькое помещение в углу. В 1960-х годах дом иногда даже называли домом-аптекой. Запомнился и вечно заполненный народом гастроном на первом этаже, тоже ближайший в округе.
Соседний участок № 3/1 на углу Ждановской набережной и Малого проспекта также принадлежал А.И. Ванюковой, а с начала ХХ века – ее дочери; здесь находился материальный двор, попросту говоря, склады. Место было непривлекательным и суетливым. В 1911 году участок переходит к генеральше Е.Ф. Тарногурской, и в 1913 году по проекту И. Димикелли на месте невзрачных строений возводится внушительный по размерам и достойный своего местоположения шестиэтажный доходный дом.
Мы слишком часто упоминаем словосочетание «доходный дом», не задумываясь о судьбах людей, стоящих за ним. Кто для нас Тарногурская, Ванюкова? Абстрактные домовладельцы, построившие дома на Ждановской набережной. И все! А между тем благодаря этим домовладельцам и еще десяткам им подобных Петербург превратился в красивейший город мира. Хотя функционально доходные дома почти тоже самое, что и современные многоквартирные здания в спальных районах – и там, и там важен метраж, чтобы продать (сдать) как можно больше квартир и получить наибольший доход, массовое строительство того времени (конец XIX – начало ХХ веков) не снизило стиля архитектуры, и он не скатился на непритязательный, как это произошло в ХХ веке, когда в расчет принимался только метраж и количество квартир. Почему?