На цепи

– Откуда знаешь? Сам видел?

Сергей печально и внимательно посмотрел на меня:

– Сам не видел, но слухов много ходит. Да и в авалонских книгах написано. Не в прямую, намеками, как авалонцы обычно пишут, но проверять сам понимаешь - не хочется.

Я понимал. И у меня возникла кое-какая идея. Я достал план города, который захватил в лавке и попросил Шереметьева показать на каком участке, по его мнению, рухнет стена. К этому участку подходили три улицы. Две из них были застроены складами. Одна - двух и трехэтажными домами.

Еще одна улица шла вдоль стены. Если все улицы перегородить хоть чем-нибудь, хоть баррикадами, то возможно удастся создать вторую линию обороны.

Найдя головешку, я развернул план и прямо на нем перечеркнул те улицы, которые располагались вокруг будущего пролома в стене. Результат своих художеств я молча показал Шереметьеву.

– Получается карман, в который попадут орки, ворвавшись через пролом! – удивленно воскликнул прапорщик. Толково! Там им можно снова дать бой! Как я сам не додумался! – прапорщик с восхищением посмотрел на меня.

– Дать то бой можно! Но вот сколько мы продержимся? Нам ведь надо дней пять оборону еще держать! – я задумался. – Скажи Сергей, а есть ли в городе каменщики?

– Есть, целая улица каменщиков. Правда она в другом конце города. За пузырем. Здесь может десяток, другой учеников и подмастерьев найдем. Тех, что, перед осадой из пригородов за стену спрятались и в нашей части города осели, — говоря это Шереметьев жестами уже подзывал к себе какого-то кряжистого детину из городских.

– Давай их сюда! И вообще горожан сгоняй сюда. И баб тоже, будет кому раствор месить! Кстати, а камень, есть? – я внимательно посмотрел на Сергея.

– Камень есть! Тут недалеко, как раз на границе пузыря церковь строить начали. Там камень возьмем. Если, что скажу, пусть горожане склады и мостовые разбирают! И землю, и мешки найдем. Построим твой карман Андрей!

– Это хорошо. Только обязательно расскажи строителям, что времени у нас почти нет. И еще расскажи, что их ждет если орки прорвутся! В красках расскажи! Чтобы пробрало. Чтобы, значит не за страх, а за совесть строили! И еще пусть помнят, что стены должны минимум неделю простоять. И самая толстая должна быть та, что на магические пушки орков смотреть будет.

Говоря это, я думал, что у всех нас появился шанс выкрутиться из этой смертельной истории.

Однако еще что-то не давало мне покоя. Что-то важное вертелось в голове и ускользало. Настолько важное, что могло повлиять на ситуацию. Причем в нашу пользу!

Я понимал, что надо сделать еще что-то. Но вот что, - сообразить не мог!

Тогда я расслабился и пошел расставлять людей по работам.

Здесь мне очень помог Арсений Павлович. Это был мелкий дворянчик из Псковской губернии, который в свое время служил адъютантом у инженер-генерала в Санкт-Петербурге. После отставки он женился на рижанке и осел в городе.

Он сам стал непосредственно следить за качеством возводимых стен. По его словам, если нам удастся привлечь к этой великой стройке городского масштаба человек пятьсот, то можно было надеется, что к утру у нас будет готов карман с высотой стен в половину высоты городских валов. Это 7-8 метров.

Взяв с собой Яниса и пяток семеновцев, я уже хотел было отправиться собирать народ. Но тут меня догнала мысль. Я вернулся к Шереметьеву и спросил:

– Ты говорил, что для того, чтобы создать и держать огромный пузырь, помимо магов, нужны артефакты. А что это за артефакты, ты знаешь?

– Точно не знаю! Кристаллы, наверное, какие-нибудь. Их вообще-то особенные маги делают – артефакторы. Они их наделяют, либо своей магией, либо способностью накапливать и отдавать чужую. Но подробностей я не знаю.

У меня ведь магический талант слабый. Меня поэтому даже в магическую академию не взяли. Хотя я в самую завалящую поступал - в Псковскую губернскую. Поэтому в гвардию пошел. И знаешь, Андрей не жалею.

– Но ведь раз пузырь работает на артефактах, значит у орков должны быть какие-то артефакты, которые пропускали бы их внутрь пузыря. И выпускали бы оттуда?
– прервал я излияния Сергея.

– Сударь, - вклинился в разговор Арсений Павлович, - я вам, как человек кое-что смыслящий в фортификации скажу следующее.

Пузырь, это та же крепость, только временная и магическая. И чтобы попасть в нее, как в любую крепость, требуется пароль. И вы правы, такими паролями являются артефакты. Только он вряд ли будет у каждого солдата. Скорее у офицера или другого командира.

Мы втроём: я Шереметьев и Арсений Павлович направились на поиски среди мертвых такого потенциального командира. Но нас постигло разочарование. Никого похожего на офицера среди мертвых орков мы не нашли.

Лишь, когда мы уже возвращались, я пнул здоровенный тесак, показавшийся мне знакомым. Подняв его, я узнал в нем оружие, которым размахивал первый убитый мною орк. Тесак удобно лег мне в руку. Я проделал им пару финтов. Балансировка у оружия была идеальной.

Правда выглядел он не так богато, как при первой нашей встречи. Кто-то повыковыривал из его эфеса все драгоценные камни. Только в крестовине эфеса остался голубой, почти прозрачный камень. Видно, что пытались достать и его, но не получилось. Наверное, потому что камень был вставлен заподлицо. Странно камни забрали, а хорошее оружие нет.

Я взял тесак, привязал к нему кожаный шнур и закину за плечо. Шереметьев неодобрительно покосился на меня, но ничего не сказал. Зато Арсений Павлович эмоций сдерживать не стал:

– Выбросите его, батенька! Дурная примета это, брать орочье оружие!

– С чего вдруг? Всегда было почетно и полезно захватить трофей у врага.

– Да, да! Но только не у орков. Знаете, есть поверье, что личное оружие орков приносит людям несчастье. Они ведь его кровью младенцев освящают и съеденных ими героев.

Я еще раз взял тесак в руки. Одной рукой за эфес, а кончиками пальцев другой за клинок. Вдруг от эфеса до кончика клинка пробежала теплая волна и приятным покалыванием ушла мне в пальцы.

Перед глазами вдруг возникла картинка.

Какое-то помещение. Нечто среднее между залом средневекового замка и пещерой. О пещере напоминают неровные высокие своды и свисающие с них хрустальные сосульки.

– Сталактиты, - вспоминаю я умное название этих сосулек.

В огромном камине ярко пылает огонь. Языки пламени красиво играют в этих самых сталактитах. От этого зал кажется светлее и праздничней. Кругом массивная, но украшенная тонкой резьбой, деревянная мебель.