На дальних берегах. Книга первая. Тринадцатый год. Часть четвертая

После продолжительных размышлений и колебаний Николай II принял решение о вступлении в переговоры с японцами, которые их предложили через американского президента Рузвельта (эти переговоры они предлагали уже дважды). И настойчивость эта была вполне объяснима.

Людские потери Японии в этой войне превысили в двое потери России, хотя население последней тогда превышало японское раза в четыре. Государственный долг Японии увеличился в четыре раза (а долг Российской империи только на треть). Япония находилась на грани полного банкротства. Продолжать войну она была не в состоянии.

Впрочем, и находясь в таком прямо скажем плачевном положении, японцы ещё питали надежду оттяпать от Российской империи значительные территории и заполучить внушительную контрибуцию, но позиция Николая II была непоколебима, и он не собирался идти ни на какие уступки. В итоге был заключен мирный договор в Портсмуте, по которому самураи заполучили южную часть Сахалина и – всё! Больше японцам ничего не обломилось!

По сути Русско-японская война закончилась в ничью.

Глава пятая

Соколовские уже две недели находились в Санкт-Петербурге. Надя опять весь день проездила по столице, за несколько часов посетив несколько достопримечательных мест, и сейчас ждала в номере мужа, когда ей позвонил дежурный с первого этажа.

– Надежда Адриановна, – обратился он вкрадчиво к ней, – вас спрашивают…

– Кто?

– Ваш знакомый…

– Он представился?

– Да. Это Богурусланов Дмитрий Нилович. Передать трубку?

– Передайте.

В трубке послышался голос столичного книгоиздателя:

– Ради бога, извините меня, Надежда Адриановна, что вас тревожу, но не могли бы мы с вами встретиться?

– Что-то срочное? Прямо сейчас?

– Да, та-а-ак, пустяк.

Надя посмотрела на напольные часы. Они показывали время около пяти дня. Николай должен был приехать из штаба не раньше шести, а то и позже.

В трубке вновь послышался голос Богурусланова:

– Надежда Адриановна, вам удобно говорить? Может я не вовремя?

– Нет-нет! Всё хорошо! Вам как лучше, подняться ко мне на этаж и зайти в номер? И-или…

– Давайте переговорим внизу, в ресторане гостиницы?

– Я спущусь через пятнадцать минут.

– Я подожду.

***

Богурусланов заказал столик на двоих в дальнем углу ресторана, прямо напротив окна. Когда Надя подошла, он соскочил со своего места, поцеловал ей руку и услужливо придвинул к ней стул.

Надя села. И только после неё уселся книгоиздатель.

– Что-то закажите, Надежда Адриановна? – спросил он.

– А разговор надолго?

– Я много времени не займу.

– Тогда мне только кофе.

Богурусланов подозвал официанта и заказал Наде кофе по-турецки, а себе стакан минеральной воды.

– Я вас слушаю… – Надя посмотрела на книгоиздателя. – Что вы хотели?

Богурусланов вытащил из кожаной папки лист бумаги, свёрнутый в половину, и придвинул его к Наде.

– Во-от…

– Что это? – Надя развернула лист и повертела его в руках.

– Вот здесь распишитесь, Надежда Адриановна, напротив своей фамилии. Я нисколько не сомневаюсь в ваших литературных дарованиях и поэтому за повесть, которую вам заказал, готов прямо сейчас заплатить весь гонорар. Насколько я знаю, вы уже скоро с мужем отбудете в Самару, а потом отправитесь и ещё дальше, в Омск, так что я решил вам выдать, как мы и договаривались, двести рублей не по почте, а так сказать лично, – и Богурусланов вытащил из внутреннего кармана своего пиджака купюры и стал их аккуратно пересчитывать.

– Дмитрий Нилович, – запротестовала Надя, – я же вам говорила, что деньги мне за эту повесть не нужны!

– Нет-нет, что вы, так положено! – возразил Богурусланов. – Каждый труд должен оплачиваться! А тем более творческий! Даже не возражайте! Расписывайтесь и получите!

Надя уже не стала дальше спорить и расписалась в бумаге и получила деньги.

Официант принёс кофе и минералку. Богурусланов ещё заказал пирожное с кремом для Нади, а себе орешков, а затем спросил:

– Ну как продвигается работа над вашей повестью? Я надеюсь, что вы уложитесь в срок?

– У меня уже несколько глав написано. А если точнее, то две с половиной… Но я, наверное, буду испытывать затруднения с её окончанием.

– Почему?

– Потому что история, которую я в этой повести описываю, ещё не закончилась, и я даже не могу представить, какой в ней окажется финал. Окончательный её финал может быть самым неожиданным.

– Однако фамилии героев вашей повести ведь изменены, вы сами мне это сказали…

– Да.

– И значит вы вправе по своему усмотрению написать её окончание! Я не вижу тут никакой проблемы для вас!

– Дмитрий Нилович, я ведь не случайно выбрала для своей повести название «Всё ради любви», хотя вам и показалось это название пафосным. Но это название, на мой взгляд, как никакое другое будет отражать содержание моего произведения… И здесь я не могу полагаться на одно лишь своё вдохновение.

И действительно, Надя до сих пор пребывала в некотором замешательстве. До определённого момента она была совершенно уверена, что её первый муж, Костик, лучший друг Николая по Самарскому кадетскому корпусу, сложил голову под болгарским Лозенградом год назад, в 1-ю Балканскую войну, и похоронка на него пришла, и ему посмертно была присвоена болгарская воинская награда за совершённый им подвиг, но вот после того, как она встретилась с его боевым товарищем, штабс-капитаном Зарудцким, её охватили сомнения, и она уже ни в чём не была уверена. А тут ещё и странные и необъяснимые случаи, когда она сталкивалась в одном из самарских храмов со служкой, который ей показался удивительно похожим на её первого мужа.

Теперь Наде, по крайней мере иногда, казалось, что Костя на самом деле не погиб, а лишь скрывается. Скрывается от неё. И от остальных знакомых. Причём скрывается под чужим именем. И может даже находится где-то по близости. Во всяком случае он совсем рядом и за ней и Николаем постоянно наблюдает. Вздор? Наваждение? Надя так уже не думала. Но всё это было необъяснимо. Это было всё на уровне какой-то интуиции, но вне всякой логики. То есть это было уже из области догадок и каких-то далеко не очевидных предположений.

–Ну, что, – оторвал от размышлений задумавшуюся Надю Богурусланов, – когда мне ждать готовую рукопись?

– Вы говорили о двух месяцах, Дмитрий Нилович…

– Ну да, о двух.

– Я в этот срок уложусь, – ответила Надя.

– Вот и замечательно, – обрадовался книгоиздатель, и они с Надей через пару минут распрощались.

***

Надя ни при каких обстоятельствах не собиралась подвергать сомнению их отношения с Николаем. Она за них заплатила очень дорогую цену и слишком долго добивалась того, чтобы быть с Николаем вместе, и теперь она даже не могла помыслить, что у них могло что-то разладиться. Наоборот, она очень хотела ещё сильнее привязать к себе Соколовского-младшего, так как его очень любила, и для этого старалась забеременеть. Ей было важно, чтобы у неё это получилось до его отъезда в Китай.