На фронтах третьей мировой войны. Война радаров

После короткого, но оживленного торга согласие было достигнуто. Комплекс заказчику сдали. В декабре.

Осталось в памяти чувство классно сделанной работы, заснеженные сосны и ели, сквозь лапы которых прорывался колючий свет прожекторов, растягивавший куцые декабрьские дни, скрип чистого лесного снега, мерное гудение вентиляторов и особенный запах свежевыкрашенных прицепов и нагревшихся блоков радиоаппаратуры. С тех пор каждый Новый год начинали встречать возле очередного комплекса…

Сумма технологии

«Но рассуждать о будущих розах —

не есть ли это занятие по меньшей мере неуместное

для человека, затерянного в готовой вспыхнуть пожаром

чаще

современности?» (Станислав Лем «Сумма технологии»)

«Сто конструкторов альбом

На куски терзают.

Два технолога с трудом

Сборку оснащают…»

(«Телега», народная поэма)

Как-то в газете Георгию довелось прочитать о том, что увидели наши журналисты на западногерманской фирме «Грундиг», которая делала очень ценимые в нашей стране да и в мире магнитофоны и радиоприемники. Эту марку увековечил Владимир Высоцкий, помните:

«Вот дантист-надомник Рудик. У него приемник „Грундик“. Он его ночами крутит — Ловит, контра, ФРГ. Он там был купцом по шмуткам И подвинулся рассудком…»

Хорошая была марка, хорошие приемники и магнитофоны. Ценились высоко в нашей стране в эпоху всеобщего дефицита. Настолько высоко, что, как рассказывал один наш нижегородский химик, был такой эпизод на прощальном вечере в ФРГ, куда они ездили то ли перенимать, то ли передавать опыт, то ли заказывать какое-то оборудование. Немец спросил их, что они купили в Германии и везут домой. Кто-то из гостей сказал, что везет домой магнитофон, который у нас стоит две тысячи рублей. Немец спросил, а сколько это, много или не очень? Что у нас еще можно купить за две тысячи рублей? Ему ответили, что за две тысячи рублей можно купить, например, дом в деревне. «Что, что?!» — переспросил изумленный до потери речи немец. И весь остальной вечер с хохотом повторял: «Дом и магнитофон по одной цене! Ха-ха-ха! Дом и магнитофон по одной цене!» Много позже, уже в перестроечные девяностые годы Георгию случилось побывать в Австрии и в той же, ну пусть уже объединенной Германии, и убедиться, что повод для такого безмерного удивления, безусловно, был. Если принять стоимость магнитофона за сто марок, то телевизор стоил тысячу марок, автомобиль — десять тысяч марок, квартира — сто тысяч марок, а дом — миллион марок. Конечно, какой магнитофон и какой дом. Но все-таки! Так что повод для изумления был.

Можно бы и поподробнее поговорить о причудах тогдашней ценовой политики, когда, например, один и тот же самолет МИГ-21, изготовленный в «закрытом» городе Горьком стоил один миллион рублей, в городе-герое Москве — полтора миллиона рублей, а в солнечном Тбилиси — три миллиона рублей. Но это отдельная тема, и тогда надо бы разбираться не только в том, почему магнитофоны были такими баснословно дорогими, но и в том, почему жилье было таким баснословно дешевым. И даже бесплатным! И что было тогда нужнее. И кому.

Но как не вспоминай о преимуществах социализма, приходилось признавать, что магнитофоны «Грундиг» были отменного качества! И наши люди начали допытываться на фирме «Грундиг», как же им это удается: и качество и количество. И цена.

Немцы показали здание своего конструкторского бюро: «Вот секрет наших успехов! Здесь работает у нас две тысячи инженеров». — «О-о!» — сказали наши, — «они там постоянно разрабатывают новейшие конструкции, новые технические решения, отслеживают мировые тенденции в технике…» — «Да», — подтвердили хозяева, — «там работают несколько человек, которые заняты этими вопросами. А остальные тысяча девятьсот девяносто человек работают над тем, чтобы женщина, принятая с улицы, через три часа приступала к работе и не могла сделать брак». Понятно, что для этого нужна оснастка, нужен инструмент, нужна технология.

Технология в той оборонной отрасли, где работал Георгий, зачастую недооценивалась. Это впрямую проявлялось и в численности соответствующих подразделений в разрабатывающих и производственных предприятиях, НИИ, КБ и заводах. Это проявлялось и в штатных расписаниях технологических и конструкторских подразделений. Это было очевидно и по числу научных работников и ученых со степенями кандидатов и докторов наук, по числу написанных книг и издаваемых журналов.

Много раз убеждался Георгий, как можно чудесную, красивейшую техническую идею сделать либо совершенно неработоспособной непродуманным исполнением, либо сделать новое устройство таким дорогостоящим, что никакими достоинствами это не оправдать.

Как правило, цена — это технология.

Пришлось в шестидесятые годы передавать производство специального электровакуумного прибора — магнетрона, применявшегося в качестве мощного генератора в прославленном зенитно-ракетном комплексе (ЗРК) С-75, отлично воевавшем во Вьетнаме, с одного завода на другой. Дело в том, что еще со сталинских времен размещение продукции для серийного выпуска было достаточно произвольным. Уже говорилось о том, как на родном заводе Георгия вместо малогабаритных комбикормовых заводов был запущен в производство огромный радиолокационный комплекс для противовоздушной обороны страны. Завод, где потом пришлось работать Георгию, во время Отечественной войны делал снаряды для «Катюш», затем жиженавозоразбрасыватели на базе грузовика ГАЗ-51, затем метеорологические радиолокаторы, а затем и не только метеорологические.

Так и комплекс С-75, предназначенный заменить в системе ПВО зенитные пушки, был назначен к освоению на старинный орудийный завод. Все перипетии серийного освоения повторялись при каждом таком эпизоде, а им не было числа. Ходят слухи, что народная поэма «Телега» и начиналась с описания именно этого освоения, хотя все они похожи друг на друга. Существовала в рукописных списках стихотворная поэма об освоении выпуска «телег» на заводе «хомутов». Едва ли она широко была известна, так как рукописные издания, мягко скажем, не поощрялись и назывались грозным словом «самиздат». Автор ее и место создания нам не известны. Говорят, что создана она на заводе, осваивавшем знаменитый зенитно-ракетный комплекс С-75. Возможно. На заводе, где работал Георгий, все было очень-очень похоже. Позднее там появились поэмы — продолжения, о модернизации «телеги», о ее испытаниях. Поэмы эти можно увидеть и прочитать в приложении к нашей повести.

Итак, на заводе, получившем задание осваивать зенитно-ракетный комплекс, как это водится, развернули чертежи и стали готовить производство, решать, что делать самим, что размещать по кооперации. Пришли к руководству. — «Вот тут какая-то непонятная штука, какой-то магнетрон. Там внутри вакуум…Напряжения высокие… Радиочастоты…». — «А их кто-то делает?» — «Да нет, специально для комплекса разработан!» — «А что там, какие точности, допуски, обработка? Сложнее автомата?» — «Да нет, не сложнее!»

Вот так и начали на оружейном заводе производство самой тонкой части радиолокационной аппаратуры — генераторного прибора. Оружейники всегда соображали в технологии, и хотя и был этот прибор, пожалуй, не проще пресловутой лесковской блохи, пусть и много побольше ее, но производство его они освоили. И много лет делали, и очень успешно. А за это время менялось руководство страны, создавались и разгонялись министерства. Появилось министерство радиоэлектронной промышленности, затем из него выделилось министерство электронной промышленности, а на этом заводе, относившемся к министерству оборонной промышленности, все делали и делали эти замечательные магнетроны для замечательного комплекса С-75. И писали, и писали письма в Госплан и прочие Военно-промышленные комиссии при Правительстве СССР с вопросом «Доколе же мы будем делать непрофильную продукцию, когда есть для того специальное министерство электроники, которое и делает ее для всех прочих?!»