Чтение онлайн

ЖАНРЫ

На фронтах третьей мировой войны. Война радаров
Шрифт:

Зато объектовая система обороны базируется на стационарных позициях, которые легко использовать при модернизации техники. Здесь легче найти необходимые кадры для поддержания всей этой техники в готовности, легче создать бытовые условия для обслуживающего персонала. Есть еще и ситуации, где без объектовой обороны в принципе не обойтись, например оборона одиночного корабля. Или оборона Москвы.

Много позже, когда «Алатау» было развернуто уже не один десяток, и отовсюду шли жалобы на ненадежную и сложную аппаратуру защиты от помех, Георгию случилось встретиться с офицером, служившим на той, первой его подмосковной точке. «Что, защита у вас не работает?» — «Ну, почему же, работает.» — «А вы, что, ее включаете!?» — «Разумеется!» — «А когда же вы включаете режим защиты?» — «Да как входит цель в помехи, так и включаем.» — «И работает?» — «Работает!» — «Да как же это у вас работает, когда ни у кого не работает?!» — «А у нас на этой аппаратуре майор сидит!»

Вот что значит Москва! И должность смогли

найти, и толкового офицера!

Кстати, подобная аппаратура в зенитно-ракетном комплексе С-75 тоже работала, и работала неплохо. С офицерами в зенитно-ракетных войсках (ЗРВ) тоже было полегче, чем в радиотехнических войсках противовоздушной обороны — РТВ ПВО.

Мы отвлеклись. Вернемся к двум концепциям ПВО — объектовой и распределенной.

Чтобы преодолеть главный недостаток объектовой ПВО — недостаток времени на подготовку к отпору нападающей стороне — приходится вводить предполье. На удалении от объекта строится еще одно, и еще одно кольцо ПВО, уничтожающее средства воздушного нападения на подлете, и предупреждающее внутренние кольца о нападении.

В конце концов над территорией создается сплошное радиолокационное поле, по данным которого наводятся и ракеты, и самолеты истребительной авиации. По данным поля приводится в готовность объектовая оборона.

Заманчивой оказалась доктрина сплошного радиолокационного поля. Георгий слышал, что на испытаниях комплекса объектовой обороны, «Пирамида-Урал-Даль», генеральным конструктором которого был Лавочкин, тот самый великий авиаконструктор, присутствовал лично Никита Сергеевич Хрущев. Техника была громоздкой, сложной, и как все опытные образцы, не отработанной и ненадежной. Сбои в работе срывали наведение ракет, которые тоже входили в состав комплекса. (Их долго еще после этого возили на парадах по Красной площади). А еще скончался Лавочкин… Говорят, Никита Сергеевич спросил, какие есть альтернативы. И тут под руку попался мобильный вариант стационарного зенитно-ракетного комплекса. Характеристики его были и по нынешним временам впечатляющими.

Кстати, именно очередная модификация этого комплекса повинна в уничтожении украинскими силами ПВО российского пассажирского самолета в 2002 году над Черным морем, аж за 200 километров от места запуска ракеты. Очевидно, сами украинские военные никак не собирались сбивать пассажирский самолет за двести километров от полигона. И не сбили бы, если б действовало то сплошное поле ПВО страны, которое столько лет создавали над СССР. Самонаводящаяся ракета летела через все Черное море, мимо Геленджика, где на горе Плоская Георгий вводил в строй и проводил испытания модернизированного «Алатау», мимо Гудауты, где стоял такой же комплекс. Эти радиолокационные комплексы подобные ракеты обнаруживали даже в условиях помех, а уж в свободном-то пространстве проблем с обнаружением не могло быть. Но… Ракету запускала (и потеряла из виду) «незаможна и незалежна» Украина, Гудаута оказалась в самопровозглашенной Абхазии, а Геленджик — в России. И если раньше в считанные минуты непослушную ракету обнаружили бы и уничтожили, то теперь взаимодействие ПВО трех государств — это проблема! Ракета была потеряна, невинные люди погибли.

Итак, Никите Сергеевичу Хрущеву предложили в качестве основы ПВО мощный мобильный зенитно-ракетный комплекс. Комплекс оказался много сложнее, чем уже существовавший знаменитый зенитно-ракетный комплекс ЗРК С-75, сбивший 1-го мая 1960-го года над Свердловском американский высотный самолет-разведчик У-2, а позже сбивший такой же самолет-разведчик над Кубой во время карибского кризиса шестьдесят второго года.

Новый ЗРК был более мощным и, соответственно, более громоздким, чем С-75. Правда, за счет большей мощности и концентрации энергии в узком луче он способен был пробивать помехи, которые активно применялись для преодоления ПВО. Но такая концентрация энергии оказалась и недостатком, так как для наведения этого узкого луча нужно было дать направление на цель и координаты цели. Посчитав эту задачу более простой, чем наведение ракеты на цель, ее возложили на радиолокационное поле, на радары, формировавшие это поле. И тут выяснилось, что старые радиолокационные станции становятся слабым звеном, имеют малый потолок обнаружения и достаточно легко забиваются помехами. Здесь и потребовался радиолокационный комплекс «Алатау», с передатчиками большой мощности, с большими антеннами. Он должен был обеспечить целеуказание комплексам зенитно-ракетных войск ПВО.

Апробация «Алатау» была проведена на кольце обороны Москвы. Вопреки всем сомнениям, первые образцы «Алатау», изготовленные впервые на новом радиозаводе, (а фактически — общими усилиями горьковского совнархоза) без каких-либо доработок удалось сдать представителям заказчика — военпредам и воинскому расчету. А благодаря близости к Москве квалификация расчета была повыше, чем где-либо на периферии, что и помогло этим первым комплексам честно отслужить положенный срок.

Первый опыт работы

«…И опыт, сын ошибок трудных!»

(А.С. Пушкин)

Георгий и его товарищи приобретали опыт работы. Одно дело — заводская регулировка. Под боком приборы, стенды, классные специалисты.

Другое дело — войска, поле, новые люди. Войска ПВО, противовоздушной обороны страны, никогда не относились к привилегированным родам войск. Это далеко не авиация, не ракетные войска стратегического назначения. Не космические формирования. Страна, разумеется, должна быть защищена от нападения с воздуха, но победить противника на своей территории, не переходя ее границы? Проблематично! Потому и условия службы, и внимание руководства армии, и служебный рост был в войсках ПВО послабее. Еще с войны осталась обидно-шутливая расшифровка ПВО — «Пока воюют — отдохнем!». Кстати, задачи борьбы с воздушным противником самостоятельно вынуждены были решать и сухопутные войска, и авиация, и военно-морской флот — все, кто должен воевать не только на своей территории. И у каждого из этих родов войск было свое вооружение для противовоздушной обороны. Свои ракеты, свои самолеты, свои радары, свои НИИ и КБ, свои академии и училища. В свое время Георгию пришлось плотнее познакомиться со своими коллегами, когда встал вопрос о модернизации «Алатау».

Впрочем, недооценка ПВО страны армейским руководством частично компенсировалась вниманием высшего руководства партии и страны (что в те времена, пожалуй, было неразделимо). Ведь никому из руководства не хотелось, чтобы над головой кружились вражеские стервятники. Как говорится: «Вы не вейтеся, черные тучи, над моею больной головой!». И работали многочисленные НИИ, КБ и заводы над техникой для войск ПВО страны. А в этих войсках, в свою очередь, существовали свои зенитно-ракетные войска ПВО, авиация ПВО, и, наконец, радиотехнические войска ПВО. Почему наконец? Потому, что, как казалось Георгию, более обиженных заботой служивых можно было найти только в стройбатах.

Однако техника в радиотехнических войсках была не шуточная, офицеры — грамотные. Работая вместе с воинским расчетом, Георгию и его товарищам пришлось прочувствовать, как говорится, на своем горбу все просчеты разработчиков комплекса. То, что в стенах института и завода казалось пустяком, в реальных условиях становилось серьезной проблемой. Например, каждую систему радара, как правило, разрабатывало отдельное подразделение института — кто-то передатчики, кто-то приемники, кто-то систему опознавания государственной принадлежности, кто-то привод вращения кабины и изменения наклона антенн. И каждый разработчик выстраивал свою систему контроля и настройки, свою систему автономного управления. Сколько раз, чертыхаясь, носился Георгий и его напарники вверх и вниз по тридцатиметровой железной лестнице внутри кирпичной башни, оттого, что какую-то из многочисленных систем забыли, уходя из приемо-передающей кабины, перевести в режим дистанционного управления! Сколько раз, по молодости, они заскакивали, не останавливая вращения кабины, на подножку у двери кабины и повиснув на одной руке толкали вверх тугую ручку железной двери, чтобы переключить кем-то забытый тумблер «местное-дистанция»! Лестничный пролет в два с половиной метра они научились на спуске пролетать прыжком, в одно касание перил в середине пролета. Им повезло, руки-ноги остались целы.

Запомнился тихий летний вечер, напоенный запахом трав, когда вдвоем с антенщиком Володей Георгий делал ориентирование антенн комплекса. По техническим условиям делать эту тонкую операцию нужно было по специальной мачте, как это делалось на заводском полигоне. Но где же ее возьмешь на реальной позиции? Решились на рационализацию — использовать две башни, на которых и стояли приемо-передающие кабины. Развернули антенны друг на друга, ввели поправки по странам света, подключили генератор сигнала к одной из антенн, поставили кабины на юстировочные тяги. И тут оказалось, что между кабинами можно переговариваться, не повышая голоса, напрямую, без всякой телефонной связи. Антенны превосходно фокусировали не только радиоволны, но и обычные звуковые колебания, играя роль огромных рупоров…

Георгий не мог без смеха вспоминать, как они с регулировщиком Костей сдавали систему ПБО — «подавления бокового ответа». В «Алатау» она была применена впервые. С помощью специальной небольшой антенны с широкой зоной приема и дополнительного премного канала из принятого сигнала вычитались искусственно создаваемые противником сигналы ложных целей. Для испытаний в условиях полигона система подходила неплохо. Вот только при одновременном воздействии искусственных мешающих отражений эту систему включать не следовало бы, так как она убирала бы и помеху, и полезный сигнал. Потому в дальнейшем от этой системы борьбы с помехами пришлось отказаться. А тогда это было новое слово в радиолокации. И вот сдают они эту систему заказчику. Подали в приемники сигнал от специального генератора, плавно изменяют его уровень, от появления сигнала на осциллографе, до заданной величины, когда начинается подавление, считывают показания прибора, сравнивают с требованиями технических условий. Только Георгий замечает, что как-то странно ведет себя Костя, регулировщик: то согнется, то полуприсядет, глядя на осциллограф. Ну, сняли показания, военпред вышел из кабины. «Ты чего?» — спрашивает Георгий. «Смотри!» — говорит Костя. Он приседает, выпрямляется — и вслед за его движениями и сигнал на осциллографе становится то больше, то меньше. «Видишь», говорит он, «сколько надо, столько и будет!» Несовершенна была и аппаратура, и методика.

Поделиться с друзьями: