На главном направлении(Повести и очерки)

— Немцы в двух километрах от завода, — сообщил директор тракторного завода К. А. Задорожный председателю городского комитета обороны.

— Ты не ошибаешься? — спросил Чуянов.

— Танки с крестами на бортах вышли на Мечетку.

— Сколько танков может выставить завод на передовую и какое количество автоматов сможете передать в руки бойцов истребительного батальона и рабочих отрядов?

— Шестьдесят танков и тысячу двести автоматов.

— Немедленно вооружайте людей и поднимайте их вместе с танками на оборону завода.

Из управления железной дороги сообщили что между станцией Котлубань и разъездом Конный немецкие танки разбили эшелон с боеприпасами и продовольствием.

Вскоре стало известно, что второй дивизион 1077-го полка зенитной артиллерии ПВО ведет бой с 30 танками, прорвавшимися к Ерзовке. Девушки-зенитчицы, рискуя жизнью, ведут огонь по наземным целям, по танкам. Там же, перед Латошинкой и в рабочем поселке Рынок, вступили в бой с мотопехотой и танками роты 282-го полка 10-й дивизии НКВД.

По тревоге штаба корпуса были подняты отряды народного ополчения рабочих заводов «Красный Октябрь», «Баррикады» и брошены на усиление обороны между Орловкой и рабочим поселком тракторного завода. Они вступили в бой с фашистскими автоматчиками, которые пытались просочиться к заводу вдоль заросших кустарниками речных балок Орловки и Мечетки. Вступили с ходу, не успев занять окопы и стрелковые ячейки. Среди бойцов отряда рабочих завода «Красный Октябрь» была Ольга Ковалева — первая в нашей стране женщина-сталевар. Здесь, в бою, она руководила группой рабочих, вооруженных карабинами и противотанковыми гранатами.

В жестоких и кровопролитных схватках защитники тракторного завода остановили авангардные части 6-й армии Паулюса. 21-й учебный танковый батальон тракторного завода под командованием капитана А. В. Железнова ринулся в атаку прямо с танкодрома и вышиб гитлеровцев из Орловки. Ополченцы вместе с зенитчиками и одним полком 10-й дивизии НКВД нанесли противнику значительный урон в живой силе и танках, заняв выгодные позиции на ряде господствующих высот перед тракторным заводом. Прорвавшиеся в этот район танки и пехота 14-го танкового корпуса противника были остановлены. Казалось, наступит пауза, которая позволит подтянуть войсковые резервы, находящиеся за Волгой, и мобилизовать дополнительные силы на усиление внутригородских оборонительных сооружений за счет взрослого населения города.

Но именно в этот момент гитлеровские стратеги решили нанести удар по городу с воздуха. На подавление защитников, на массовое истребление мирных жителей — женщин, детей и стариков, на разрушение заводов и жилых кварталов была поднята армада бомбардировщиков воздушного флота Рихтгофена.

Первая группа тяжелых бомбардировщиков — около 300 самолетов, каждый из которых способен был доставить до четырех тонн фугасных, осколочных и зажигательных бомб, — заслонила солнце над городом в 15 часов 30 минут 23 августа.

Тогда же секретарь Тракторозаводского райкома комсомола Лидия Пластикова — та самая Пластикова, которая в 30-х годах юной комсомолкой целыми днями на трескучем морозе с ветром выполняла по две нормы на строительстве корпусов тракторного завода, — была вызвана с переднего края в райком партии для получения задания по организации дополнительных отрядов санитарных дружин.

Начало массового налета гитлеровских бомбардировщиков застало ее у пункта сбора дружин.

Взглянув на небо и не увидев солнца, она остановилась. Воздух наполнялся тягучим гудением. По стенам домов поползли бордового цвета расплывчатые пятна. Асфальт под ногами начал вибрировать и звенеть. Визгливо взревели сирены — сигнал воздушной тревоги. Стало жутковато. Надо бы забежать домой — спрятать ребят и мать в погреб, но на сборном пункте Лидию Пластикову ждали сотни девушек — санитарных дружинниц, которых необходимо сейчас же, немедленно, направить на переправу к раненым ополченцам.

Бомбардировщики шли треугольными группами тяжело, неотвратимо. Всплывающие перед ними аэростаты воздушного заграждения моментально воспламенялись. Густая россыпь белесых точек зенитного огня таяла, как хлопья снега перед костром. Черные кресты. Они надвигались на город с солнечной стороны. Лидия Пластикова бросилась вперед и снова остановилась: на огромной высоте, как ей показалось, повисли белые зонты. Веер зонтов под плоскостями тяжелых бомбовозов. Следовало ждать свиста и взрывов тяжелых фугасок, а тут вдруг белые зонты. Весь-весь воздух стал молочно-белым. Неужели листовки? Нет, это были не листовки. Падая на крыши домов и мостовые, они тут же воспламенялись, вызывая пожары. Тысячи, десятки тысяч зажигательных бомб бросили фашисты на город.

Когда Лидия Пластикова подбежала к пункту сбора санитарных дружин, весь заводской район был охвачен пожарами. За считанные минуты город утонул в море огня.

Нельзя было различить ни неба, ни солнца. Но и этого фашистским извергам было мало. Через несколько минут на горевшие кварталы посыпались фугасные и осколочные бомбы. Закачалась земля, начали дергаться и подпрыгивать крыши домов, забились в лихорадке стены клуба, где собирались санитарные дружины. На какое-то мгновение Лидия Пластикова погрузилась в беспросветную мглу. Очнулась она на руках девушек-дружинниц.

Волны бомбардировщиков одна за другой продолжали накатываться на город, разрушая районы в шахматном порядке, квадрат за квадратом. Вот снизилась девятка гитлеровских пикировщиков. Вздыбились взрывы бомб. Покраснел от кирпичной пыли и огня, как налитый кровью, воздух…

Когда Лидия Пластикова подошла к своему дому, на его месте были горевшие руины.

Варварское разрушение горящего города и истребление мирного населения не прекратилось и ночью. Не менее 2 тысяч самолето-вылетов совершили фашисты 23 августа на Сталинград. Они были убеждены, что сломят сопротивление его защитников, но и на сей раз ошиблись. Атаки танков и пехоты на район тракторного завода были отбиты яростным огнем бойцов 282-го полка 10 дивизии НКВД, истребительных отрядов зенитных батарей и рот народного ополчения. Было сбито 120 самолетов.

Поздно вечером 24 августа в «Царицынском подземелье» — в штольнях, вырытых московскими метростроевцами под высоким берегом реки, — состоялось заседание Военного совета фронта. Присутствовали представитель Ставки Верховного Главнокомандования А. М. Василевский, секретарь ЦК партии Г. М. Маленков, заместитель председателя Совнаркома СССР, нарком танковой промышленности В. А. Малышев начальники родов войск фронта. На это заседание были приглашены секретарь обкома А. С. Чуянов, начальник областного управления НКВД А. И. Воронин.

После сообщения командующего фронтом генерала А. И. Еременко о сложившейся обстановке обсудили вопрос о том, что делать с тракторным заводом. Предприятия были подготовлены к взрыву. Есть директива ГКО не оставлять врагу ни одного станка, ни одного вагона с оборудованием, ни одного килограмма зерна. Наплавной мост через Волгу, построенный накануне этих событий саперными частями фронта, взорван по приказу командования, дабы не допустить его захват противником. Теперь очередь за тракторным заводом…

После короткой паузы слово взял секретарь обкома партии А. С. Чуянов:

— Спешить с решением о взрыве завода пока не следует: во всех цехах еще идет работа, куется оружие, необходимое для обороны города, идет формирование новых отрядов народного ополчения — коммунисты и комсомольцы стоят у станков с оружием.

В эту же минуту Чуянову передали записку секретаря Тракторозаводского райкома партии Дмитрия Приходько: «Три отряда, сформированные за ночь в литейных цехах, получив оружие, заняли оборону в районе поселка Спартановка. Настроение у всех боевое. Единодушно решено драться до последнего, но тракторного — первенца пятилетки — врагу не сдавать». Записка была зачитана и произвела сильное впечатление. Вопрос о судьбе завода оставался открытым. После заседания Чуянов позвонил Сталину. Выслушав доводы секретаря обкома, Сталин, помолчав, спросил: