На графских развалинах

– Что, пидоры? Прикончить меня вздумали? Нате вам…

Первая пуля досталась тому, у которого в руке был нож. И он отшатнувшись назад, охнул. Его товарищ оказался проворным как кошка и одним прыжком отскочил назад в коридор и уже через пару секунд оттуда прозвучал выстрел, который для Фомы едва ли не стал смертельным. В темноте возле самого его левого виска с неприятным свистом что-то пролетело. Не сложно было догадаться что. И мысль о том, что он может быть убитым, привела Фому в бешенство. Не целясь он стал раз за разом палить в коридор в темноту, даже не утруждая себя раздумьями, попал или нет. Возможно и попал. По крайней мере оттуда из коридора в него самого уже никто не стрелял. Но и Фома не стал терять время, кинулся к окну. Хорошо, что он брякнулся на диван не раздеваясь и даже не снял ботинки. Теперь не пришлось одеваться. Да и окно. Он не закрыл раму. А значит, ее не надо открывать. И Фома выпрыгнул в окно.

Приземлился не очень удачно. Ударился правым плечом об землю. Тот кто остался в квартире, саданул ему вдогонку пару пуль. Но обе пролетели мимо. Огрызнуться бы ответной стрельбой, но обойма в пистолете Фомы оказалась пустой. Фома ожесточенно давил на курок, слышал щелканье байка, но выстрела не последовало.

– Что падлы? Замочить меня решили? Вот вам! – ожесточенно крикнул он, и быстро поднявшись на ноги, побежал за угол дома в темноту, опасаясь, что где-то тут у нападавших могут быть сообщники. И теперь самое лучшее для него – бежать. Бежать как можно дальше отсюда, пока хватит сил.

Выстрелов позади он не слышал и когда оказался достаточно далеко, решил остановиться, передохнуть. А то от такой скачки и сердечко может подкачать. Все-таки, он не спортсмен, чтобы так резво бегать да еще ночью, когда только и смотри, чтобы не зацепиться ногой за какую-нибудь дрянь и не расквасить себе до крови рожу. И все же такое произошло. В темноте, возле самой скамейки, на которую намеревался сесть, он зацепился ногой за торчащую из земли проволоку и упал, почувствовав боль в колене правой ноги. Но мысли его сейчас были заняты совсем другим. Он вспомнил про Анжелу.

– Сука! Жалкая тварь! Она подставила меня. Иначе бы откуда взяться тем двоим уродам. Убью ее, – твердил он, потирая ушибленную ногу.

Достав из кармана полную запасную обойму, он вставил ее в рукоять пистолета. Окажись сейчас здесь перед ним Анжела, он бы не раздумывая разрядил в нее ствол.

– Ну ничего, тварь. Не долго тебе осталось бегать, – со злостью произнес он, представляя, как заставит Анжелу помучиться, прежде чем та умрет.

Где-то там далеко на востоке блеснули лучи солнца, позолотив над Москвой облака. Дождавшись, когда пошли первые автобусы, Фома сунул пистолет за пояс брюк, прикрыв рубашкой и пошел к автобусной остановке. Проходя мимо припаркованной на обочине машины, глянул на себя в наружное зеркало и вздохнул, так не понравилась своя физиономия. Причиной тому была широкая кровоточащая царапина на правой щеке. Ее он получил, когда выпрыгивал из окна.

В подошедшем автобусе кроме него, пассажирами были два бомжа дремавших на сиденье и тетка кондукторша, которая даже не потребовала с Фомы плату за проезд. И Фома подумал, что только днем кондуктора лают на людей как собаки, а утром они такие миленькие, и им не до чего. Хотя сейчас и самому Фоме тоже было не до кондукторши. Плевать ему на кондукторшу. И вообще, на всех плевать, кроме Анжелки. Он смотрел в окно, чтобы не проехать нужную остановку. Вот так спозаранку самое время наведаться к Анжеле.

– Разбужу ее сучку, а потом и грохну, – дал он себе слово, подходя к ее дому.

Даже если бы сейчас у нее в квартире засела целая шайка таких же головорезов, какие пару часов назад пытались его убить, Фому бы это не остановило в его стремление.

– Жалкая тварь! За все рассчитаюсь с ней.

Он вошел в подъезд и поднявшись на этаж, нажал на кнопку звонка. Звонил долго. Даже стучал в дверь не жалея кулаков, однако, Анжела не открывала. Фома был уверен, что девушка затаилась за дверью и не хочет его впускать. Только зря она надеется, что он просто так уйдет не повидавшись с ним.

На этот раз никакие номера у нее не пройдут, и волей неволей ей придется объяснить ему все.

С этими мыслями Фома принялся колотить в дверь еще сильней. Наверное, дверь не устояла бы, если бы была деревянной. А железная стоит и хоть бы что. Только грохот на весь подъезд. Хорошенькое пробуждение для жильцов.

И Фома нисколько не удивился, когда соседняя с квартирой Анжелы дверь открылась и оттуда выглянула заспанная физиономия. Даже не понял, старик это или старуха. Физиономия вся в морщинах. Глазки заплывшие.

– Молодой человек, зачем вы тут переполох устроили? – спросила физиономия.

Фоме откровенно говоря захотелось послать ее куда подальше, но вместо этого он сказал:

– Мне Анжела нужна…

– Какая Анжела? – возмутилась физиономия. – Эта квартира Тамары Павловны.

– А мне хрен с ней, с Тамарой Павловной. Мне нужна Анжела. Она живет тут.

– Уже не живет, – сказала физиономия. – Утром чуть свет, ваша Анжела уехала отсюда. И по-видимому, больше не вернется.

– Это почему ты бабка так решила? – спросил Фома, устав колотить в дверь. Теперь отчетливо сознавая, что все его усилия по преодолению этой металлической преграды были напрасными. Жаль что эта рожа не могла раньше высунуться.

– Во-первых, я не бабка, – обиделась физиономия, – а Валерий Павлович…

Фоме было сейчас все равно, кто перед ним, поэтому в своей ошибке он не смутился.

– А во-вторых, – продолжила физиономия, – я видел как ваша Анжела выходила из подъезда с двумя огромными сумками в руках. Села в машину и уехала.

Фома ожесточенно со всей силы врезал ногой по двери.

– У мать ее! Вот сучка. И здесь меня обошла.

– Простите, что вы сказали? – спросила физиономия.

Фома махнул рукой.

– Спать ложись, одуванчик. Небось всю ночь просидел у окна. Хоть теперь отоспись, – сказал и пошел вниз по лестнице, разозлившись на старика Валерия Павловича, будто в том, что Анжела смоталась, была целиком и полностью его вина.

Уже выходя из подъезда подумал о том, что несомненно Анжелу кто-то предупредил. И скорее всего, сразу после того, как Фоме удалось уйти. Потому она так быстро на скорую руку собрала вещички и благополучно смоталась.

– Вот падла! – Фома стукнул кулаком по подъездной двери.

Стоя возле подъезда и не зная, что теперь ему делать, Фома плюнул на асфальт, который дворничиха тщательно выскребала метлой.

– Ну где мне теперь эту гадину искать? – спросил он сам у себя и медленно побрел со двора, провожаемый подозрительным взглядом местной дворничихи.

Глава 9

– Это чего у тебя? – спросил Грек, когда Федор Туманов положил на стол лист бумаги. На нем было что-то написано, и это в немалой степени затронуло любопытство Грека.