На графских развалинах

Ваняшин проявил сдержанность и не стал совать носа как это сделал Грек в принесенную Тумановым бумагу, рассуждая, если подполковник посчитает нужным, сам скажет, что там написано.

– А ты глянь, – предложил Федор Туманов бесцеремонному Греку.

Тот глянул.

– Цифры какие-то, – пожал плечами усатый майор, ничего не понимая.

– Правильно, цифры, – сказал Федор Туманов.

Грек уставился на подполковника, как бы говоря – ну и что за хрень ты нам подсовываешь? И Федор Туманов понял, что немедленно должен внести разъяснения на этот счет, сказал:

– Это, – указал он на лист бумаги с цифрами, – заключение экспертизы. Экспертам удалось разобрать те цифры, которые были записаны губной помадой убитой девушки на салфетке из ресторана «Орион».

Грек с Ваняшиным терпеливо ждали, что им еще такого интересного выдаст их подполковник. И Федор Туманов выдал.

– А это вот… – достал он из своего стола трубку мобильника, – сотовый телефон, который мы изъяли при задержание Фомина. Но этого номера в записной книжке в телефоне Фомы нет – с сожалением сказал Туманов.

Грек первым выхватил изъятый мобильник из рук Туманова.

Ваняшин наклонился к нему, чтобы тоже глянуть.

– Значит, она просила Трубникова позвонить ни ему, а кому-то другому, – сказал Грек.

– По моему, Фома не врет. Хотя он и питает к убитой неприязнь, но убил ее не он. И нам нельзя идти легким путем. Иными словами, валить вину на Фомина, – сказал Ваняшин.

– Да ну тебя, Лешка, – возразил на это майор Грек. – С Фомой еще будем разбираться. Я думаю, девчонку завалил все-таки он.

– Да? – с ехидством спросил Ваняшин.

– Да, – уставившись ему прямо в глаза, ответил Грек.

– Но эксперты установили, что девушка была убита из другого пистолета. Не из того, который находился у Фомина, – стоял на своем Ваняшин. Но он еще не знал, каково это спорить с Сан Санычем Греком.

– Леша, – похлопал Грек по плечу Ваняшина. – Это у нас, ментов, по одному пистолету, а у такого бандюка как Фомин их может быть и два и три. У него мог иметься и другой ствол, который он после убийства девушки взял и выкинул. Ну ведь так же, Николаич? Прав я? Скажи этому недотепе Ваняшину.

– Погоди, Грек, не гони, – сказал Федор Туманов. – Прав, не прав, сейчас речь не об этом. Фомин в этом деле, конечно, лицо не последнее. Это факт. Его видели с девушкой в ресторане. По-моему, он многое нам не договаривает. Поэтому с Фоминым мы работать будем, чтобы получить от него показания.

– Николаич, но эта гнида не колется, – пожаловался Грек. – Зона ему и так обеспечена.

– Значит, надо расколоть, – сказал Туманов.

– Он под пистолетом ничего не скажет, – заметил старлей Ваняшин. – Твердолобый.

Туманов хмыкнул, не стал говорить, что такие хлопцы ему тоже не раз попадались.

– Если он твердолобый, под пистолетом к нему не надо, – сказал он.

– А как же тогда? – осторожно спросил Ваняшин.

– Ладно. Давай этого Фомина сюда. Хватит ему на шконке отлеживаться, – махнул рукой подполковник, как будто Фомин уже был здесь в кабинете и теперь старший оперуполномоченный по особо важным делам радушно приглашал его присесть с ними за стол.

– Сейчас доставим, – Ваняшин встал и направился к двери.

Глядя на то, с какой неторопливостью он это делает, Федор Туманов подумал, что вряд ли так быстро он вернется, а стало быть за то время он успеет позвонить домой и сказать жене Даше, что сегодня опять задержится. Хотя впрочем, можно было и не предупреждать. Она уже привыкла к тому, что ее бравый подполковник задерживается из вечера в вечер. Даже перестала упрекать, что одна растит сына.

Но Федор все же решил позвонить. Грек, как человек деликатный, не стал мешать и вышел в коридор. Когда он минут через пять вошел в кабинет, то увидел, что их подполковник в плохом настроение. И Грек готов был поручиться, что испортилось оно у Туманова именно после разговора с любимой женой. Вот до чего женщины доводят мужиков. Какие люди из-за них пропадают. И Грек с сочувствием произнес:

– С этими женщинами всегда трудно. Вот например моя Анютка… – только хотел поделиться наболевшим усатый майор, как дверь открылась и в кабинет вошел Фомин в сопровождение старшего лейтенанта Ваняшина.

Грек вздохнул, понимая, что задушевного разговора с подполковником не получится. И очень пожалел об этом. В столе у Туманова стояла бутылка початая бутылка водки, и Грек сейчас бы не возражал, если бы они с Тумановым приняли на грудь по полстаканчика. Но из-за этого Ваняшина все сорвалось. Не стоило тому торопиться.

– Не вовремя ты, Лешка, – сказал Грек Ваняшину.

– Почему это я не вовремя? – начал было возмущаться старший лейтенант не понимая, к чему клонит Грек. Но Грек не стал ничего объяснять молодому коллеге. Махнул рукой.

– Ладно, Леш. Проехали. – Тут же он переключился на Фомина, с которым уже начал беседовать подполковник Туманов.

Глянув на разложенные на столе фотографии убитой девушки, Фомин оскалился в злобной улыбке.

– Опять вы гражданин начальник за свое? Я же вам еще в прошлый раз сказал, что не знаю ее. Кто она такая и вообще, – Фомин не договорил, уставился на подполковника настойчивым взглядом из-под белесых бровей. Вот прицепился к нему этот подполковник. Усатый майор со старлеем вчера полдня мурыжили, не давали покоя, допрашивали его. Теперь этот подполковник прицепился. Ну пусть попыхтит. Фома ему не зеленый пацан, чтобы слюни тут распускать. Даже если его будут молотить в шесть рук, он выдержит. Эти двое вчера попытались применить жесткие меры допроса, а этот подполковник ведет себя как-то странно. Мило беседует и уж точно кулаками махать не собирается.

Фома даже улыбнулся, заранее для себя определив, что у такого добренького мента ничего не получится. Пряником его не возьмешь.

– Значит, не знаешь? – спросил Федор Туманов таким голосом, как будто ему было абсолютно все равно, что им тут наговорит подозреваемый в убийстве.

– Фома отрицательно покачал головой.

– Не-ка. Не знаю, – сказал он, глядя Туманову прямо в глаза.

Опера знали, что Фома врет. Причем, самым наглым образом, но ничего в противовес его вранью поставить не могли. И Фома это знал и потому чувствовал себя спокойно. За иностранца его уже осудили, хотя и не виноват он. Но убийство Анжелы ему не пришьют, как бы менты не старались.

Казалось подполковник Туманов о чем-то призадумался, готовый поверить каждому произнесенному Фомой слову. И в подтверждение этого даже слегка закивал головой.

Ну и олух, этот подполковник, подумал про Туманова Костя Фомин. Теперь изо всей троицы ментов его интересовал только Туманов. Усатый майор и здоровяк старлей ему были не интересны. Да и слабаки они оба. Посмотрим, далеко ли от них ушел их подполковник. Так для себя определился Фомин, поглядывая на Туманова с ироничной улыбочкой.