На грани

Однако дальше вступила в свои безжалостные права иная правда жизни. В истории бокса было полтора случая на миллион (если это и преувеличение, то не слишком сильное), когда талантливый боксер, сделавший серьезную карьеру, всю свою спортивную жизнь оставался со своим первым тренером. С одной стороны, важнее первого тренера нет никого. Если с ним не повезло, на этом может все и закончиться. С другой – нет тренеров, которые умеют все. Тот, кто начинает работать с нуля, редко может «шлифовать бриллиант». И наоборот. Почти для каждого нового этапа нужен новый тренер.

Кроме того, тут имеются и серьезные психологические проблемы. Парень приходит в секцию мальчишкой, он вырастает, становится взрослым, а тренер остается примерно таким же, каким и был. Разница между, скажем, тридцатью двумя годами и тридцатью семью куда меньше, чем между двенадцатью и семнадцатью. Тренер по-прежнему видит в своем подопечном мальчишку, а тот уже взрослый или почти взрослый человек, со своими представлениями обо всем, в том числе и о боксе. И очень часто прав бывает не учитель, а ученик.

Расставание с первым тренером – это всегда тяжело. Очень часто он через всю жизнь проносит обиду на ученика за «измену». Понять, что ты уже дал своему ученику все и теперь тебе нужно отойти в сторону, не может и не хочет практически никто. Широко известно, что бывший чемпион мира в тяжелом весе Леннокс Льюис сохранял очень теплые человеческие отношения со своим первым тренером Арни Бемом (Arnie Boehm) до самой его смерти в 2002 году и приглашал его на все свои бои, оплачивая перелет первым классом в любую точку мира, и по сей день Леннокс дружит с другим своим тренером, еще любительских времен, румыном из Канады Адрианом Теодореску, который никак не претендовал на то, чтобы чему-то учить Льюиса, когда тот перешел в профессионалы.

Но такие случаи – это очень редкие исключения. Если разобраться, то работа первого тренера – одна из самых нужных, но при этом и одна из самых неблагодарных в мире. Это касается далеко не только бокса и не только спорта. И никто в этой несправедливости жизни не виноват. Разве что сама жизнь.

Часть вторая. Улица, бокс, клубы, машины…

Растущий организм

Моя любительская карьера, начиная со старших юношей, была очень насыщенной и зачастую спорной. Начало интригам было положено на первенстве России в 1998 году в Оренбурге, когда я вышел в финал в категории до 51 кг против дагестанца Хабиба Аллахвердиева [7] . Бой получился очень захватывающим и равным. Многие говорили, что наш бой был лучшим на всем первенстве. Одни считали, что я победил, другие – что он. Победу отдали Аллахвердиеву, и это было честно. Но если бы победу отдали мне – это тоже было бы честно. Вот так бывает.

7

Аллахвердиев Хабиб – известный российский боксер, выступавший как на любительском, так и на профессиональном ринге. См. стр. 345.

Став серебряным призером, я попал в национальную сборную среди старших юношей и закрепился там как второй номер. В этом же году начались учебно-тренировочные сборы в Подольске к первенству Европы. После всех сборов меня так и не отобрали на Европу, и вместо соревнований после окончания подготовки я поехал отдыхать домой.

Чуть позже я стал быстро расти и, естественно, набирать вес. На первенстве страны в 1999 году я уже боксировал в категории до 57 кг, где был отобран на первенство Европы в Баку. Там я также выступал в категории до 57 кг, но тогда мне уже было нелегко делать вес, и я гонял с 62 кг. В 2000 году, перескочив через весовую категорию до 60 кг, я боксировал в весе до 63,5 кг. Но и в этой категории провел буквально пару соревнований и перешел в категорию до 67 кг. В этом весе я дебютировал и выиграл отборочный турнир к первенству мира среди юниоров 1982–1983 годов рождения. В финале я победил Николая Бурлякова, а он в полуфинале прошел лидера и победителя первенства России в этом весе Валерия Щуклина.

Сложилась двоякая ситуация, и, чтобы принять окончательное решение о том, кто поедет на первенство мира по юниорам 2000 года, главные тренеры решили на сборах в Кисловодске организовать контрольный спарринг между мной и Щуклиным. Я этот спарринг провел не очень ярко, но все же не проиграл. На следующем сборе, уже на заключительном этапе подготовки к первенству мира, нам сделали повторный спарринг, где я разбил Щуклина в одну калитку, да еще и с тяжелым нокдауном. Короче говоря, спарринг я выиграл более чем убедительно. Меня все поздравляли, говорили: «Серый! Ты едешь, едешь, едешь!» – но в итоге на первенство мира на Кубу поехал все равно Щуклин и стал там вторым. По сей день не знаю, почему тренеры решили послать его, а не меня.

Я тем временем продолжал ездить по сборам. Мне это нравилось, так как там всегда разнообразно и сытно кормили. Я продолжал быстро расти. Причем мышцы за моим собственным ростом не поспевали, и меня стала беспокоить поясница. В 2000 году, когда я боксировал на традиционном тогда Кубке России в Красноярске, поясница всерьез дала о себе знать. Мне тогда очень помог врач сборной Андрей Палыч. Он по своей методике вводил мне в спину длиннющие иголки, чтобы снять спазмы. В общем, пытался вылечить меня методом тыка. На время помогало.

В том же году я выступал на чемпионате России в Саратове, где дошел до финала. Там встретился с Евгением Путиловым, который в 1999 году стал чемпионом Европы в нашем возрасте, причем все бои там выиграл за явным преимуществом. Но это было тогда, а наш бой сложился совершенно иначе. И я сам, и многие другие сочли, что Путилова я тогда победил, но сказался его авторитет чемпиона России и чемпиона Европы, и победу отдали ему.

На то, что там что-то болит, особого внимания я не обращал. Считал, что поболит да перестанет. Ну, впрочем, как всегда. В результате в том же богатом на события 2000 году на турнире в Златоусте в финальном бою я серьезно сорвал спину. Как показало обследование, у меня произошел разрыв фиброзного кольца в поясничном отделе, две грыжи образовалось. Долгое время я мог только ходить, и то осторожно. Не мог поворачиваться, разворачиваться, наклоняться. В общем, был во многом ограничен в своих движениях. Само собой, не мог бегать. Врачи мне тогда запретили заниматься боксом. Жути понагнали, сказали, что грыжи могут вылезти, передавить нервы, что меня в случае непослушания ждет инвалидная коляска и все в таком духе. Короче говоря, только что живьем не похоронили. Тогда впервые передо мной встал выбор, который потом вставал много раз: заниматься боксом дальше, рискуя здоровьем, или нет. Хочешь не хочешь, эти мысли всегда напоминали о себе.

Неделю походил, боль ушла, я решил снова начать заниматься, и на первой же тренировке снова срыв.

После этого я уже лечился полгода. Грязелечение, физиотерапия, иглорефлексотерапия, плюс к этому постепенно начал закачивать спину различными упражнениями. В общем, потихоньку-потихоньку я вернулся в спортзал, а в 2001 году снова начал серьезно боксировать. Спину продолжал закачивать постоянно, стал принимать участие в серьезных турнирах. В том же году выступал на первенстве России среди юниоров в Волгограде, где проиграл в финале пермяку Решетникову. То есть у него самого я выиграл, причем с запасом, а проиграл Пермской федерации, которая за него встала горой. Мастерства у этого Решетникова не было никакого, просто деревянный боксер. Единственное, что у меня не получилось в том бою, – это выиграть его нокаутом. Хотя я все равно чисто выиграл. Но победу дали ему, он поехал на чемпионат Европы и проиграл там в первом бою. И зачем за него только лямку тянули? Зачем его туда возили? Зачем меня засудили? Кому это было нужно? Как и многое другое в моей любительской карьере, это мне тогда было непонятно.

В 2002 году я провел свой первый бой на взрослом ринге с пермяком Михайловым на уровне чемпионата России. Это было в Ростове. Выступал тогда в категории до 71 кг. Тот бой я проиграл, по-моему, очень спорным решением. Это стало традицией. Если было какое-то сомнение, его никогда не трактовали в мою пользу. И даже если не было никаких сомнений, победу мне часто не отдавали. Каждый такой эпизод был крайне неприятен сам по себе, а с годами это стало еще накапливаться. Сформировалось как бы понимание того, что с Ковалевым это не раз проходило, значит, и сейчас прокатит.

В 2003 году я снова выступал на чемпионате России, уже в Ульяновске, и там во втором бою проиграл Матвею Коробову, который и стал в тот год чемпионом, выиграв в финале у Гайдарбека Гайдарбекова. В том поединке судья мне просто не дал боксировать. Стоп – удар ниже пояса, стоп – удар открытой перчаткой [8] , стоп – ты его держишь… Конечно, это в конце концов ударило по нервам, и боя не получилось.

Ну, да, меня «не хотели». Я никого здесь не берусь судить. Допустим, стал бы я сейчас тренером, а мои друзья, например, по сборной, тоже стали бы тренерами. И вот идут соревнования, на которых выступают наши подопечные – конечно, мы нашли бы способы о чем-то договориться, как-то их продвигать. Вот и тогда были у тренеров такие же связи, дружба, они тоже друг другу помогали. С другой стороны, ведь и боксер, за которого тянут лямку, тоже должен быть достойным. Иначе чего он добьется на международном турнире без своих заступников? Ничего. Сам не победил и другим не дал. Но почему-то об этом часто забывают.

8

Удар открытой перчаткой – удар внутренней стороной перчатки, которая прикрывает тыльную сторону ладони. Запрещен правилами бокса. Такой удар чреват травмами, так как с этой стороны у перчатки расположены швы и она не защищена набивкой.