На Грани

— К чему спрашивать? — зло бросила Тэсса. — И так ясно, что это все ваша ищейка, ваш верный Торн, будь он неладен…

— Если бы не он, вы были бы сейчас мертвы.

Крыть Лотэссе было нечем. После этого они хранили молчание вплоть до того момента, когда король подвел Тэссу к двери ее апартаментов.

— Теперь я жалею, что распорядился поселить вас отдельно от ваших родителей, — неожиданно заявил Малтэйр.

— Так это было ваше решение? — Тэсс была удивлена.

— Сложно было не заметить, что ваши отношения с матушкой, э-э… несколько натянутые. Я решил, что вам будет комфортнее без ее излишней опеки.

Опять это удивительное внимание в мелочах — при том, что по большому счету с ней совершенно не считаются.

— Однако я настаиваю на том, чтобы вы ни в коем случае не оставались в одиночестве в ближайшее время. С вами живет кто-нибудь из ваших дам или служанок?

Она отрицательно помотала головой. И зачем он спрашивает? И так, скорее всего, знает, что никто с ней не живет, раз уж приставил Торна следить за каждым ее шагом. Нет, конечно, в течение дня ей прислуживали камеристка и пара горничных, но на ночь девушка отпускала их на родительскую половину. Тэссе совсем не нужно было, чтобы девицы докладывали матери о ее ночных похождениях или того хуже начали за вознаграждение шпионить в пользу Дайрийца.

— Я пошлю кого-нибудь, пусть пришлют к вам женщин из свиты вашей матушки, — решил король. — Скажите им, что во время вечерней прогулки случайно упали в фонтан… глупо, конечно, зато правда. И вследствие приключившейся с вами неприятности вам чрезвычайно понадобится забота вашей челяди.

А вот тут он был прав. Лотэсса как никогда нуждалась в заботе — горячей ванне, сухой и теплой одежде, грелке в постель и бокале подогретого вина с медом и пряностями. Но еще больше она нуждалась в том, чтобы кто-то просто был рядом этой ночью, пусть даже глупые маменькины служанки, лишь бы только она самолично не заявилась.

— А еще я поставлю возле ваших дверей гвардейцев, — тон Малтэйра был таким, словно в его предложении не было ничего из ряда вон выходящего.

— А это не слишком? — поинтересовалась девушка не без сарказма. — Если вы не хотите привлекать лишнего внимания к случившемуся….

— Что ж, — король словно задумался на секунду. — Пусть все решат, что я вас не охраняю, а стерегу, энья Лотэсса. Тем более что ваше поведение при дворе явно дает мне повод для подобных мер предосторожности.

И вновь ей нечего было ответить. Да и вообще говорить больше не о чем. И если она не мечтает остаться в одиночестве, избавившись от общества Дайрийца, то лишь потому, что ей все еще очень страшно, и лучше уж он, чем вообще никого рядом.

Король, очевидно, понял, о чем думает его невеста, и решился наконец ее оставить. Он поклонился и даже позволил себе на прощанье поцеловать ей руку. Уже отойдя на несколько шагов, Валтор Дайрийский неожиданно обернулся и бросил на ходу:

— И, кстати, я буду вынужден забрать у юного Таскилла ключи от входа на территорию дворца…

Конец первой части

Часть вторая. Глава 1

Шафира вздохнула и отвернулась от зеркала. Вот уже несколько лет, как собственное отражение ее не радовало. Может быть, в восемнадцать и даже в двадцать лет она была если не красива, то свежа и миловидна, но теперь нельзя утешаться даже и этим. Из зеркальных глубин взирала полноватая женщина среднего возраста (а ведь ей всего двадцать шесть!) с бледной кожей и темными синеватыми кругами под глазами, которые невозможно было скрыть ни пудрой, ни белилами. Конечно, некоторым утешением могли служить волосы, хоть и не густые, зато светлые, довольно приятного льняного оттенка. Но к этому прилагались белесые, почти незаметные брови и ресницы, которые приходилось постоянно подкрашивать. Голубые глаза были бы, пожалуй, даже хороши, не порть их постоянное выражение усталости и тоски, которое Шафира не могла вытравить, даже когда веселилась.

А ведь она королева… точнее, была ею. А до этого была принцессой крови, что тоже кое-что значит. Единственная дочь короля Тарники, в юности Шафира искренне верила, что ей сказочно повезло и жизнь поистине прекрасна. Может быть, поэтому в те времена ее фигура была стройной и легкой, а личико сияло юной безмятежной свежестью. Тарнийская наследница ощущала себя прелестной и обворожительной. А уж когда девушке сообщили, что ее судьба — стать королевой Элара, Шафира и вовсе уверовала в исключительную благосклонность судьбы. Конечно, принцесса не имеет права быть наивной, и король Юлдари объяснил дочери, что на соглашение с Тарникой эларский король пошел не ради прекрасных глаз своей невесты, а в надежде получения солидных кредитов с очень большой рассрочкой. Но девушка небезосновательно полагала, что между монаршими семьями матримониальные дела иначе не вершатся, а потому финансовая сторона не омрачила ее радости от того, что ей предстоит стать королевой самого могущественной страны. И уж тем паче не расстроило Шафиру то обстоятельство, что король Йеланд не особо хорош собой, не силен и не умен. Ну и что с того? Может, он и не похож на героя баллад, зато правит Эларом. Себя же принцесса считала вполне достойной искренней любви, несмотря на то, что союз с ней несет Элару и Йеланду ощутимые финансовые выгоды.

Как же давно все это было, хотя, казалось бы, пять лет — не срок. Но за эти годы все ее мечты и надежды рассыпались прахом. Вслед за ними ушли молодость и красота, а теперь Шафира лишилась последнего — своего положения. Как же грустно быть немолодой, некрасивой вдовой и отставной королевой захваченного государства в придачу. Конечно, Валтор Дайрийский не выставил ее обратно в Тарнику после казни мужа, только радости это не добавило. На самом деле, ей бы самой уехать домой, потому как делать при дворе Малтэйра Шафире абсолютно нечего. Так ведь нет же, осталась, дуреха!

И чего, спрашивается, она ждет? Сначала хоть была робкая надежда, что Валтор женится на ней. Конечно, бывшая королева Элара отдавала себе отчет в том, что как женщина она узурпатора вряд ли привлечет, зато кредиты, за которые Йеланд так и не расплатился, могли бы стать серьезным аргументом в пользу такого союза. Тем более, эту идею поддержал и отец. Он даже велел тарнийскому послу, который так и не покинул Вельтану во время осады, осторожно намекнуть Малтэйру на возможность подобной взаимовыгодной сделки. После беседы с дайрийским королем посол сообщил своей госпоже, что Валтор либо совсем не понимает намеков, либо старательно делает вид, что не понимает. Кредиты он признал, выплатить со временем обязался, а вот возможностью длительной, практически вечной рассрочки на определенных условиях не заинтересовался. Разумеется, посол Тарники не мог откровенно предложить новому королю брак с бывшей королевой, потому как открытый отказ Валтора сильно задел бы честь Шафиры Тарнийской, да и престиж государства в целом. А тактичные, хоть и довольно прозрачные намеки Малтэйр предпочел игнорировать.

Тарнийская принцесса даже самой себе не хотела признаваться, что отказ Валтора печалит ее куда сильнее, чем следовало бы. Юлдари до Берра мог, конечно, иметь на этот союз свои сугубо прагматичные и политические виды, но Шафира, хоть и была принцессой, оставалась женщиной и оценивала кандидата в мужья в том числе и как мужчину. А мужчиной Валтор Дайрийский был, каких еще поискать. Даже если не брать в расчет его молодость и внешность, его государственные и полководческие таланты более чем впечатляли. Меньше чем за год захватить самое могущественное государство. Да после этого, будь он хоть страшен и стар, любая принцесса возмечтает стать его королевой. И, наоборот, будь Валтор столь же никчемным и жалким королем, как Йеланд, при его умопомрачительной внешности найти суженную вовсе не составит труда. Но Дайриец совмещал в себе и то, и другое, а потому в возможности стать его женой Шафира увидела то счастье, надежды на которое совсем было утратила. На какое-то время она поверила, что за годы безнадежно тоскливого замужества богини подарят ей величайшего короля и потрясающего мужчину.

Упрекала ли она себя за то, что мечтает пойти под венец с убийцей мужа? Ни одной секунды. Безусловно, смерть Йеланда испугала и глубоко опечалила ее, но в то же время принесла свободу от постылого брака. Шафира была честна с собой и давно понимала, что не любит мужа, потому как любить Йеланда Ильда было не за что — некрасивый, неумный, слабый и телом, и духом… И все это можно было бы простить коронованному мужу, если бы он просто любил свою супругу или хотя бы оказывал ей галантность и почтение. Но король Элара и не думал скрывать, что брак его заключен исключительно из финансово-политических соображений и что он тяготится этим союзом. Шафире было от этого тошно, и от ее заочной симпатии к старшему Ильду очень скоро ничего не осталось. Скорее уж ей нравился младший. Нейри, не в пример брату, всегда был вежлив, добр и приветлив с невесткой. Он, как мог, старался сделать пребывание тарнийки при эларском дворе если не приятным, то хотя бы не таким безрадостным. Дружба принца была ее единственным утешением все эти годы. Однако Шафира очень быстро поняла, что симпатия Нейри никогда не выйдет за пределы дружеского расположения. А все потому, что принц был влюблен в дочку герцога Линсара.

Ох уж эта Лотэсса Линсар. Вроде ничего плохого королеве она не делала, даже была добра и учтива по примеру Нейри. Но при этом вечно стояла на пути у тарнийки, непрестанно и без малейших усилий доказывая, кто на самом деле первая дама королевства. Мало было богиням сделать ее самой знатной после королевской семьи, так ведь в придачу девчонка получила красоту, лишающую мужчин разума. Шафира, не задумываясь, отдала бы полжизни (а то и три четверти) за такую внешность, как у Лотэссы, но, увы, подобную сделку ей никто не предлагал.