На Грани

Добравшись до комнат покойного принца, Элвир отнес Лотэссу в спальню и уложил на постель. На секунду им вновь овладел соблазн совершить какую-нибудь глупость — провести ладонью по темным волосам спящей девушки или припасть к губами к ее руке. Но он, конечно, удержался. И все же перед тем, как выйти, Торн еще раз задержал взгляд на бледной руке, безжизненно свисающей с простыни — на узкой ладони, на длинных, тонких, совершенных в своем изяществе пальцах. И тут он смутно ощутил, что чего-то не хватает. Несколько мгновений понадобилось протектору, чтобы понять, чего именно — массивного безвкусного перстня с темным рубином. Он довольно давно обратил внимание на тот факт, что девица Линсар, несмотря на вечный траур и полное отсутствие иных драгоценностей, не снимая носит два кольца. Изящное колечко с аметистом на безымянном пальце левой руки, где женщины носят обручальные кольца, и большое, не по размеру, золотое кольцо с рубином, непонятно каким чудом держащееся на среднем пальце правой. Узнать в этом ювелирном шедевре явно с мужской руки знаменитое фамильное кольцо Ильдов не составило никакого труда. А он еще удивлялся после казни, не обнаружив у Йеланда легендарного украшения. Найдя пропажу и посоветовавшись с королем, протектор решил до поры до времени не отнимать у девушки кольцо, не видя в том особой необходимости.

И вот теперь, созерцая пальчик, свободный от ильдовского наследия, Элвир силился поймать за хвост ускользающую мысль, что-то очень важное, но пока не поддающееся осознанию и формулированию. Что ж, в любом случае он не оставит эту вроде бы незначительную деталь без внимания и завтра обязательно расспросит девушку о пропавшем кольце.

Глава 6

Альву, находившуюся в кабинете коменданта Вельтаны, прямо распирало от сознания собственной значимости. Перед ней, нагруженный папками, сновал туда-сюда бывший секретарь Карста — Мелвил Дайтин. Долговязый, длинноносый и весь совершенно несуразный, молодой человек с суетливыми нервными движениями совсем не вписывался в обстановку рабочего помещения. Однако дэн Итон явно не покривил душой, назвав его толковым парнем, дело свое Мелвил знал и посвящал в него Альву детально и обстоятельно. Объяснения его были дельными, бумаги, похоже, содержались в образцовом порядке. Когда же Дайтин в порыве заботы о девушке, которой предстояло его сменить, принес ей чаю, Альва почувствовала себя довольной донельзя.

И почему знатным девушкам не дозволяется работать? Разумеется, речь не идет о тяжелых и черных работах, но мало ли дел, где грамотная разумная девица может найти себе применение. Просматривая папки с документами, проникаясь атмосферой рабочего кабинета, Альва вся так и кипела энтузиазмом. До чего же это все интересно, не то что вышивать, руководить заготовкой солений на зиму или подсчитывать расход муки и яиц за полгода. Да уж, доступные уважающим себя дворянкам занятия — сплошная скука, по крайней мере, дворянкам из захолустья. Девушка решила, что ни за что бы не променяла свои сегодняшние заботы на удел матери или тети.

А уж если вспомнить вчерашний визит к самой настоящей колдунье в обществе Карста, то и вовсе можно почитать себя счастливицей, на долю которой выпали удивительные приключения. Правда, повод для визита и всей этой суеты был совсем не веселым, ну так и настоящие приключения из-за пустяков не начинаются. Ведьма Энлил Альве понравилась. Вот тоже женщина, не считающая для себя зазорным зарабатывать себе на хлеб. И заработала столько, что тот же Чиртон, мнивший себя зажиточным господином, по сравнению с ней почти голодранец. В суть беседы Энлил с комендантом Альва вникла не до конца, хоть и ловила каждое слово. На обратном пути дэн Итон кое-что разъяснил, и все же многое оставалось неясным. Впрочем, самому Карсту и даже ведьме также было понятно далеко не все. Главное, девушка поняла, кто именно убивает людей ночами на улицах. Мать Ларни и прочие досужие сплетники и паникеры, как ни странно, оказались правы: это не человек. Альва своими глазами видела рисунок, который комендант показывал колдунье — жуткое создание с круглыми глазами и змеиным хвостом. Энлил сказала, что не знает, что это за тварь или, как она выразилась, на'ари, она никогда не сталкивалась с демонами подобного вида и даже не слышала о таких.

Еще несколько месяцев назад Альва и помыслить не могла, что она — простая девушка из глухомани — будет принимать участие в столь необычном и захватывающем расследовании в компании столичного коменданта и женщины, для которой колдовство является профессией. Ведьмы, чудовища, таинственные убийства — Альва словно стала героиней страшных сказок няньки Хэнн. Пусть наяву все это куда более мрачно, но все же девушка не променяла бы возможность оказаться в центре жутких событий на тягучий бессмысленный покой старого замка. Нет, конечно, если бы ей предложили вернуть родных в обмен на тоскливую скуку, она бы согласилась, не раздумывая. Но никто ей ничего подобного не предлагал. А прозябание в тетушкином доме, возможность бездельничать, сидя на ее шее — совсем уж безрадостная перспектива.

От размышлений девушку отвлек все тот же Мелвил, притащивший очередную стопку бумаг. Альва честно сосредоточилась на том, что он ей пытался втолковать. Этому несколько мешала странная манера молодого человека смотреть на собеседницу — очень пристально и как-то даже заискивающе. Может, с ней что-то не так? Прыщик на лице или пятно на платье? Или она ведет себя неподобающим образом? Или вообще сама идея работающей девушки-дворянки не укладывается в голове у Дайтина, как и у тети Тийлы?

Покончив с очередными объяснениями и притащив еще одну чашку чая, Мелвил как бы невзначай заметил:

— Право и не знаю, дэнья Альва, как вас здесь оставить одну с этакой прорвой работы. Разве же можно в один день все показать, растолковать и научить? Тут срок подольше нужен, недели две, а то и месяц… Если вы захотите, я уж, так и быть, отложу отъезд в деревню и помогу вам. Дэну Итону-то не до того сейчас, — он вздохнул.

Ах, вот оно как… Альва про себя усмехнулась. Значит, все в порядке у нее с лицом и одеждой. Просто-напросто она, видно, приглянулась долговязому помощнику коменданта. И умильно-пристальные взоры, и предложение остаться помогать ей — все свидетельствовало в пользу этой догадки. Но хоть молодой человек и не вызывал неприязни, даже был симпатичен своей трогательной нелепостью, девушке совсем не хотелось делить с ним работу и внимание Карста. Нет уж, теперь она будет секретарем столичного коменданта, причем единственным. Кроме того, нечестно подавать бедняге хоть тень надежды на благосклонность с ее стороны. А то получится, что остался он зря и старался напрасно. Альва решила, что отказать напрямую будет невежливо и пошла на хитрость.

— Да, это так мило с вашей стороны, Мелвил, — молодой человек не был дворянином, поэтому она обращалась к нему просто по имени, впрочем, и в отношении себя на «дэнье» вовсе не настаивала. — Все эти ужасные вылазки по ночам! — девушка придала лицу трагически-испуганное выражение. — Мне будет жутко страшно сопровождать дэна коменданта, а это наверняка понадобится. И если вы сможете заменить меня…

— Ну-у, вообще-то, — промямлил Дайтин, — вроде как раньше дэн Итон обходился без секретаря в такие моменты… И потом, теперь с ним работает сам верховный протектор…

— Протектор протектором, — возразила Альва, — но не ему же вести протокол, а без этого никак. Так что ваша помощь будет просто неоценима, особенно в момент ужасной опасности, нависшей над столицей.

Вообще-то, девушка беззастенчиво врала. Ни о какой помощи и тем более о необходимости сопровождать его к местам убийств Карст не упоминал. Она, правда, сама подумывала убедить его в необходимости ведения протоколов, чтобы иметь возможность участвовать в ночных рейдах. В отличие от нескладного мямли Мелвила, среди достоинств которого храбрость занимала явно не первое место, Альва ужасно хотела оказаться в гуще событий. На Дайтина ее выдумка оказала как раз то воздействие, которое требовалось.

— Я бы остался, разумеется, — он наконец-то опустил глаза и перестал на нее пялиться, очевидно, от смущения. — Но вот только как подумаю, что матушке уже письмом обещал быть не позже начала Фессы… Как-то неловко получается, ждет ведь старушка.

— Ну, тогда конечно, — поспешила утешить его Альва. — Матушка — это важнее всего, особенно если вы у нее единственный сын.

— Вот именно, — секретарь с радостью ухватился за предложенный собеседницей аргумент. — Один я у нее, бедняжки. Не первый ведь год зовет домой. И помощь нужна, и одиноко ей, как отец помер. А как столицу захватили так совсем извелась, горемычная. Вы не думайте, дэнья Альва, — неожиданно прибавил он. — Я ведь не от страха бегу из города и не от работы отлыниваю, мне матушку жалко. Никто ей, кроме меня, не поможет.

Очевидно, в этот момент молодой человек сам искренне верил в то, что говорит. А может, приняв решение, не первую неделю убеждал себя, что все дело в бедной матери. В любом случае, Альва и не думала его осуждать, напротив, была глубоко благодарна, что тот уезжает, освобождая ей свою должность.

Одно только смущало девушку — необходимость работать в компании с верховным протектором. В ту ночь, когда они с Ларни лазили по крышам и наткнулись на коменданта, сопровождавшего его Торна Альва не узнала, хотя лицо дайрийского командира вроде бы запомнила неплохо. Правда, было темно, протектор стоял в тени и молчал, да и никак не ожидала она встретить его в Кузнечной части. Зато когда девушка услышала свое имя из уст незнакомца, то вмиг поняла, кто перед нею. Самым главным из чувств по этому поводу стало, естественно, удивление. А вот с остальными эмоциями разобраться было сложнее. Вроде как и неплохой человек, и поступок по отношению к ней совершил почти благородный, и с луком им подаренным она практически не расстается… Но с другой стороны — дайриец же! А их положено ненавидеть. И как, скажите на милость, с ним работать? Альва вроде бы страстно желала, чтоб Торн каким-нибудь чудесным образом не являлся в комендатуру как можно дольше, и в то же время в глубине души с любопытством ждала новой встречи с ним. Сложно все это, проще все-таки стараться держаться от протектора подальше. И вообще, кто бы мог подумать, что случайно встреченный ею в далекой Фьерре военный окажется вторым лицом в государстве.