На изломе доверия
Шрифт:
— Дело у него к тебе есть. Мне говорить не хочет, — подполковник ехидно хмыкнул. — Но я же не старый дурак, хоть они меня списать и собираются. Спорить могу, что будет пытаться тебя уговорить к ним перейти, продолжить обучение. Зря тебя мы нахваливали. Олег такое не упускает. Да и предложение у него к тебе не простое, так сказать, с хорошими бонусами…
— Не хочу я с ними работать! — аж завибрировало внутри, голос гневом отдавать начал. Вспылила!.. Так вот чем ее сейчас пронять можно: обидой и гневом.
Понятия не имела, кто там и что про нее рассказывал, но… Одна мысль, что именно этот
Кто бы мог подумать, что она настолько кровожадная!
— Вот и замечательно! — тут же с воодушевлением и гордостью подхватил ноту Николай Андреевич, по-своему истолковав. — Я сразу так и сказал! И нечего моих лучших людей переманивать! Нам с тобой еще отделение восстанавливать и реформу продолжать внедрять, верно, Аля? — уже по-доброму, по-отечески, считай, произнес подполковник. И показалось, что ему легче стало после ее ответа.
А у нее внезапно все дрогнуло, оборвавшись внутри от этого обращения. И… глаза обожгло, сдавив грудь. Впервые за все эти дни ощутила, как на ресницы слезы набежали. Одинокая влажная капля скатилась из уголка глаза на щеку, холодя и без того замерзшую кожу…
— И, вообще, чего нам в отпусках расхолаживаться, да, Алина? Куча работы! Ты как насчет того, чтобы завтра уже и начать, а? — кажется, не одну ее на принудительный отдых отправили.
И, похоже, подполковник от этого отпуска выть начал. Вот и решил идти ва-банк.
— Нам там новых сотрудников распределили, надо новичков в курс дела ввести, вернуть отделению доброе имя… Вагон работы, как считаешь? А мне ж на кого еще рассчитывать, как не на тебя? Не подведешь старика, я знаю. И потом, у меня для тебя, может, тоже бонусы есть, — приступил к лести Николай Андреевич, видимо, — и не хуже Гутниковских, между прочим. И на обучение мы тебя тоже отправим, разовьем таланты. Самим нужны такие бриллианты, — добавил ворчливо, однозначно, не простив знакомому попытку сотрудников у него переманить.
Ну как тут отказать?
Непроизвольно вновь губы дрогнули, чуть поднялись уголки. И слеза высохла, иссушенная ветром.
Нет, не забылось абсолютно ничего. И боль ни на йоту меньше не стала… Грудь разрывало изнутри.
Но, вдруг, это как раз лучший метод вырваться из глухой пелены боли, о которой и сказать никому не может?.. Если и не вернется к прежней жизни, то хоть чем-то дни наполнит, а не будет бессмысленно лежать на земле… Жестоко в очередной раз заставлять нервничать родителей.
Хотя те были против и ее возвращения в полицию. Очень решительно отговаривали, умоляли, плакали… Отец, и тот скупую слезу уронил. И пытались посулами заманить вернуться к экономической деятельности. Должность хорошую обещали, папа и сейчас имел влияние, да и у нее репутация осталась…
Но Алина и представить не могла уже, чтобы куда-то из полиции уйти. Это ее было. И потом… Наверное, оставаясь в этом всем, она себя ближе к Дреду ощущала, как бы странно это ни звучало.
— Хорошо, Николай Андреевич. Я уже иду собирать вещи, выеду сегодня. Если можете, помогите мне с квартирой,
хоть на первое время, чтобы не в участке завтра ночевать осталась, — поднявшись с земли окончательно, попросила начальника.— Вот и прекрасно! А я уже тебе и билеты на поезд взял. Сейчас сброшу на мейл. До пяти успей, будь добра, — хитрый лис. Не сомневался, что уговорит ее, выходит. — И с жильем решим, не беспокойся, — тут же пообещал.
А ей это все же какого-то воодушевления придало.
— Успею, — согласилась.
И сбросила вызов. Знала, что Николай Андреевич не обидится. Да и потом… Походило на то, что начальник примерно ее состояние понимал, так что… Главное сейчас быстро до работы добраться, а там… Поразительно, как сильно человек, с которым не больше двух недель суммарно знаком был, меньше даже, может на твою жизнь повлиять! Пробраться в суть, душу переплавить, оставив вечный, неизгладимый след… И оглушающую боль от пустоты после.
Ладно… Надо как-то вырываться из этого цикла… Учиться жить заново. Возможно, хоть в поезде удасться уснуть.
Глава 46
Было как-то странно вновь зайти в отделение.
На входе еще висели фото всех погибших, оставались лампадки и цветы, которые принесли жители города… Она несколько минут простояла перед фото Ромы, Тани, Толи… Вглядывалась в почти родные лица, думая о том, что уже никогда не увидит их, и в тот же момент чудилось, что сейчас они все вывалятся из дверей, весело смеясь над чьей-то шуткой.
Очень тяжело. Но, судя по всему, ее друзей помнили и по ним скорбели. Это… не утешало, нет, но дарило некое ощущение смирения, что ли.
Однако, тем сложнее для Алины оказалось переступить порог.
Ждала ли она, что стены и пол до сих пор в крови? Нет. Наверное, нет… Но и первый шаг через порог было страшно сделать. Почему-то подсознательно внутренне сжалась, дыхание затаив…
В голове крики, выстрелы и сирена тревоги… А вокруг на самом деле ничего этого нет.
Все чисто, следов не осталось. Стойку дежурного переделали, совсем новую поставили. И когда только успели? А само помещение заполнено людьми.
Ни единого знакомого, все почти молодые, видно, что из учебки недавно. Двое только постарше, из других отделений перевели, ей Николай Андреевич успел рассказать, когда с водителем на вокзале встретил.
Начальник ее и на служебную квартиру временно отвез, дождавшись, пока Алина примет душ и переоденется в форму. Ну и сюда привез, пообещав отпустить на завтрак после первого построения и знакомства со всеми новичками. Они теперь как-то интуитивно рядом держались. Два выживших… которых остальным не так и легко понять.
— Что, тяжело? — поинтересовался подполковник, поравнявшись с Алиной.
Николай Андреевич тоже сдал, конечно. Правда, ощущалось, что предстоящая работа его воодушевляла и придавала силы. Даже на трость, которую теперь использовал для опоры, не так явно наваливался. Больше того, чудилось: того и гляди, отбросит ее, потому что мешает, сдерживает, и примется носиться по отделению, как до этого всего нередко случалось!..
Но все же, еще толком не восстановился после тяжелых ранений. Ему бы отлежаться хоть месяц…