На краю совершенного мира

Женщина перестала трясти мальчишку, ударила его в плечо, и тот вновь растянулся на земле.

– Ну свинья, настоящая свинья! А ну, живо поднимайся на ноги! Да ты у меня теперь попляшешь! Я тебя неделю кормить не буду, понял?! Понял, поганец?!

Из глаз мальчишки заструились слёзы обиды. Он ведь ни в чём не провинился. Совсем не виноват в том, что его попытались убить. Не виноват в том, что не знал, как поступить, и как объяснить всё это тётке, он тоже не представлял.

– Мало тебя пороли! Дурь не выбили! – Тётка пригрозила кулаком. – А твою сестрицу я даже на порог не пущу! Ноги оторву проклятой потаскухе! – Женщина сплюнула в сторону. Густав стал осторожно подниматься.

– Живее вставай! Позоришь меня перед людьми, гадкий! Побираешься по дворам, словно дома у тебя крошку последнюю отнимают! Решил, что у чужих пристроиться хорошо, только вот кому ты, свинья, сдался?!

В дверном проёме появились худая светловолосая женщина с сыном. Они с сочувствием смотрели на Густава, как и некоторые соседи, которые, услышав шум, отвлеклись от своих занятий и стали высовывать любопытные носы. Мальчишка чувствовал себя униженным. Он не понимал, что именно сделал не так. Хоть и привык к гневу тётки, сейчас она выглядела куда злее обычного. Грубо схватила его за руку и повела со двора, пыхтя носом и поливая гадостями его вместе с Идой. Утирая сопли тыльной стороной ладони, мальчишка подумал о сестре. «Где она скрывается всё это время? И может, действительно, уже мертва в какой-нибудь канаве?»

– Проклятые поганцы! Свалились на мои терзания!

Тётка шла быстро, шелестя подолом своего грязного изношенного платья, и Густав за нею едва поспевал. Она бранила его на глазах у всех, а мальчику всё сильнее хотелось провалиться под землю, перестать существовать. Он ни в чём не был виноват, но его наказывали, заставляли терпеть унижение. Тётка не прекращала сквернословить. «Лучше бы я тогда утонул», – подумалось ему, а затем в нём внезапно вспыхнула ненависть к сестре. За что она так обошлась с ним? За что попыталась убить, обрекла на жизнь в страхе, а теперь и жуткое наказание в виде голода? Густав не знал, почему именно с ним случилось такое несчастье. Он, спотыкаясь, плёлся за тёткой, которая до боли сжимала его тонкую руку, и тихо всхлипывал, боясь разрыдаться на глазах у всех и выглядеть ещё более жалким.

Глава 11

– Как вы себя чувствуете? – Вальтер поставил на столик кожаный чемоданчик и перевёл взгляд на Лисбет. Девушка скромно улыбалась, расположившись на тахте. Светлые волосы её были заколоты, и только одна волнистая прядь свободно спадала спереди. Худые руки, сложенные в замок, девушка смиренно держала на коленях.

– Гораздо лучше. Нет причин для беспокойства.

– Боюсь, они всегда возникают. – Мужчина окинул взглядом светлую комнату. Давненько он не бывал в доме графа Горцкого. Это место всегда оставляло в его душе осадок: здесь было уютно, чисто и как-то по-домашнему. Доктор находил в этом своеобразную роскошь. – Мистер Леннарт настоятельно просил меня к вам заглянуть.

– Да, мой дядя…

– Он уверял, что нездоровится вам.

Девушка слегка потупила взгляд.

– Боюсь, лишь потрачу ваше время. Давно вы приехали?

– Вчера. – Вальтер открыл чемоданчик, который был доверху набит медицинскими принадлежностями.

– Куда вы ездите каждый месяц? Мне всегда было интересно…

– Это путь в никуда, на самом деле. Я находил это своим увлечением.

– Это?

– Наблюдения. Чтобы понимать устройство мира или людей, нужно изучать. Недавно мне пришла в голову мысль: написать книгу, научную, разумеется.

– О медицине?

– Своеобразной.

– И чему она будет посвящена? – поинтересовалась Лисбет, стараясь увести диалог в какое-либо русло, лишь бы врач не вернулся к её болезни. Лицо Вальтера просияло.

– Психология. Не изведанная в наше время, но столь необходимая…

– Психология… кажется мне, женщины в этом более смыслят; во всяком случае, так считают. У вас тяжёлая работа. Найдёте на это время?

– Время всегда можно найти, если захотеть. Кстати, о книгах. Я прочитал то, что вы мне рекомендовали. – Мужчина достал из чемоданчика серую книгу, надпись на которой гласила: «Дух забвения». – Потрясающий герой. Его склад ума перевернул мои представления. Я даже всерьёз задумался над сутью некоторых вещей. К несчастью, я обнаружил, что здесь недостаёт одной страницы. Боюсь поинтересоваться, как так вышло.

– Неужели? – удивилась девушка. – Я отдавала вам совершенно целую книгу.

– Не думаете же вы, что мне вздумалось вырывать из неё листок? Ради какой цели, спросите?

– Решительно не понимаю. – Девушка взяла книгу в руки и внимательно пролистала. – Может, она выпала? Я ведь точно ничего не вырывала.

– Что же… не огорчайтесь. Не так уж велика потеря. Давайте вернёмся к проблемам настоящим. Что вас беспокоит?

Лисбет отложила книгу в сторону и напряглась.

– Ничего, я…

– Я заметил вашу хромоту. Вы и ранее передвигались немного нелепо, не в обиду будь сказано, но сейчас очевидно, что вы испытываете боль. Разрешите взглянуть?

– В этом нет нужды. – Девушка почувствовала, как её бросило в жар. «Вот и я попалась. Что же делать?» Она крепко сжала вспотевшие ладошки. – На днях у меня кружилась голова. Наверное, это на погоду. Она нынче ветреная. А больше меня ничего не беспокоит. Кажется, дядя жаловался на боль в пояснице…

– Сейчас речь не о вашем дяде, я зайду к нему позже. И не пытайтесь обмануть меня. Ваша категоричность заставляет насторожиться. Вы что-то скрываете? Быть может, на ваших худеньких икрах написаны ответы на самые неразрешимые вопросы этого мира? Ваше лицо, как минимум, искажает тревога. А может, это страх?

– Не будьте жестоким, Вальтер. Ничего подобного.

– Взгляните на меня и признайтесь, что всё не так уж гладко.

Девушка подняла взгляд. Сердце её забилось быстрее, дыхание участилось. Страх всё нарастал, и Вальтер видел это. Лисбет ужасалась: его внимательный и пронзительный взгляд разбирал человека на части. Внутри всё сжалось, и даже голова пошла кругом. «Провалиться бы сейчас под землю, перестать существовать».

– Вы правы, – наконец согласилась она. – Я не здорова.

– Что именно вас беспокоит? Вы можете быть со мной откровенны, Лисбет, я желаю вам лишь лучшего.

– Боюсь, ваши желания мне не помогут. – Девушка приподняла подол своего платья, демонстрируя больную ногу. Распухшее колено было жуткого багрово-синего оттенка. Отёк от него распространялся и вниз и вверх. Лисбет поморщилась. Она старалась не шевелиться, но боль всё равно донимала её. Лицо Вальтера стало серьёзным. В глазах его отразились сначала смятение, затем крайнее удивление, а в итоге ужас. Он наклонился и осторожно коснулся опухоли рукой.

– Ай! – Лисбет вздрогнула и тут же устыдилась своей несдержанности. – Простите.

– Милочка, когда вы собирались обратиться за помощью?

– Я не собиралась.

– Но это же безумие. – Вальтер отстранился и присел в кресло напротив. – Я не понимаю… что вас останавливало?

– Страх.

– Вы хоть понимаете, чем это чревато? Эта инфекция… не представляю, где вы подхватили её, но что-то явно дало ей развитие, и теперь…

– Это долгая история. Мы в спешке покидали Юму, и тогда…

– Вы знаете, к чему это приводит?

– Да.

– У меня складывается иное впечатление. Долгая, мучительная смерть. Эта инфекция будет распространяться по телу, поражая его участки и лишая их жизнеспособности. Я удивлён, что вы до сих пор пытаетесь ходить уверенно. Не за горами тот день, когда вы не сможете подняться с кровати.