На Краю Земли. Дилогия

— Спасибо, сыта. Мы с Мэри уже пообедали в испанском ресторане… А пивко, пожалуй, лишним не будет. Можно, я глотну из твоей банки?

— Нельзя.

— Почему?

— По кочану. Если хочешь пива, то возьми из холодильника новую банку.

— Ну, и пожалуйста, — обиженно фыркнула Илзе. — Обойдусь и без пива. Не очень-то и хотелось, честно говоря…

— Ты для этого сюда и пришла?

— Для чего — для этого?

— Чтобы демонстрировать мне новинки женской моды и дуться по пустякам?

— А что, нельзя?

— Можно, конечно. На правах подруги юности, — тяжело вздохнул Тим. — Кстати, кое-кто обещал — «поделиться некоторыми соображениями». Обещала — делись.

— Ну, это не совсем соображения… Ты же велел выискивать — на экране монитора — всякие странности, нестыковки и непонятки?

— Велел. Значит, что-то подметила?

Илзе включила ноутбук и, немного поколдовав над клавиатурой, пригласила:

— Прошу, сеньор защитник дикой природы, любуйся.

— Это же Баренцбург?

— Ага, он самый. А по нему прогуливаются-перемещаются штук сорок (пожалуй, даже больше), ярко-жёлтых «засветок».

— Что из того? Здешние северные олени, они очень добрые, мирные и доверчивые. Потому как непуганые. Вследствие чего частенько наведываются в населенные пункты с визитами вежливости. Хотя…

— Что такое?

— Многовато их, если вдуматься, на этой картинке. Ну, пяток. Ну, десяток… Более сорока голов? Многовато будет. Многовато.

— А другой странности ты не заметил?

— Нет, к сожалению. Объясни, если, конечно, не трудно.

— Не трудно, — горделиво улыбнулась Илзе. — «Засветки» ведут себя по-разному. Вот, эти три, а также эти четыре, они очень медлительные и передвигаются только по поселковым окраинам. А все остальные — избыточно шустрые, беспокойные и странствуют практически по всем улицам… Почему такая разница в поведении?

— Не знаю, — задумчиво взъерошив белобрысый «ёжик» на голове, признался Тим. — Будем выяснять уже на месте. Что ещё?

— Перемещаемся в другой квадрат… Это — хорошо тебе знакомая земля Хеэра. Олени, олени, олени. То бишь, «засветки» — в нашем конкретном случае. Более сотни… Я прочла в Интернете, что северные олени Шпицбергена не собираются в стада. То есть, живут либо парами, либо небольшими компактными группами. Но там ничего не было сказано об оленях-одиночках… А что мы наблюдаем на экране? Вот, одинокая «засветка». И вот, и вот, и вот. Причём, я наблюдаю за этими «одиночками» с самого утра. За это время они даже не попытались приблизиться к другим северным оленям… Почему?

— Не знаю. Будем выяснять уже на месте. У тебя всё?

— Если бы, — печально усмехнулась Илзе. — Подожди, сейчас переместимся… Ага, это уже другая тундровая долина. Смотри, две «засветки» передвигаются бок о бок, словно бы склеенные. А тут целых три… С чего бы это, вдруг, олешки надумали передвигаться по тундре шеренгами? Причём, заметь, только по этой конкретной долине?

— Не знаю. Будем выяснять уже на месте. У тебя, надеюсь, на этот раз…

— Да всё, всё. Успокойся и не нервничай… Ой, что это?

В комнате резко стемнело, а по оконным стёклам что-то бодро защёлкало.

Илзе подошла к окну и, всплеснув руками, сообщила:

— Представляешь, зима вернулась. Над городом туча зависла — иссиня-чёрная, страшная, практически на полнеба. Снежная крупа — наискосок — падает из означенной тучи. Ещё немного, и самая натуральная метель образуется.

— Конечно, образуется, — согласился Тим. — Это вы с Клыком, понятное дело, сглазили. С самого утра настойчиво пели дифирамбы отличной погоде и пафосно возвещали о приходе тёплого лета. Вот, и допелись, оптимисты фиговы. Надо же было активно сплёвывать через левое плечо. И по дереву — в обязательном порядке — стучать. Темнота необразованная.

— Значит, наш завтрашний полёт отменяется? То есть, переносится на неопределённое время? Жалко очень. Очень-очень-очень. Я уже, понимаешь, настроилась. Досада какая. Даже всплакнуть — от расстройства — захотелось…

— Всплакни, конечно, соратница. Замечательная и конгениальная идея, — одобрил Тим. — Только, если не трудно, в другом месте. Мне надо готовиться к завтрашнему полёту. И ноутбук оставь на столе, он мне в Баренцбурге понадобится.

— Всё-таки, полетишь? Не смотря ни на что?

— Я никогда не меняю принятых решений. Точка.

— Демонстрируем своё легендарное упрямство, — понятливо вздохнула Илзе. — Ладно. Не вопрос, демонстрируй… На какое время запланирован вылет?

— На девять ноль-ноль.

— В восемь сорок пять я буду возле твоего ангара. Естественно, экипированной по зимнему утеплённому варианту. И с необходимым запасом продовольствия.

— Э-э-э…

— Что такое?

— Ничего… Только не опаздывай.

— Не опоздаю. Железобетон…

Уже ближе к полуночи снегопад полностью прекратился, ветер стих, а мрачная иссиня-чёрная туча постепенно откочевала на восток.

«Спасибо тебе, Господи!», — уже засыпая, подумал Тим. — «Получается, что завтра, всё же, полетаем. То бишь, не придётся разыгрывать перед милой девушкой пошлый спектакль с внезапно-забарахлившим мотором. Мол, искра ушла в неизвестном направлении. То есть, перед рыжей латышской липучкой, я имел в виду…».

Глава одиннадцатая Полёт на мотодельтаплане

Утро выдалось солнечным, но прохладным. Очевидно, сказывались последствия вчерашней непогоды: на уличном термометре был зафиксирован круглый и гордый «ноль», а под подошвами утеплённых сапог весело и непринуждённо похрустывал бело-сизый снег.

— Ерунда ерундовая, — бодро шагая по улицам Лонгьира, бормотал Тим. — Уже к полудню, наверняка, будет плюс пять-семь градусов, а к вечеру, глядишь, весь выпавший снежок и растает. Если, понятное дело, Господь Бог этому не воспротивится…

Он добрался до ангара, сбросил с плеч тяжёлый рюкзак, отомкнул ворота, выкатил тележку с мотодельтапланом наружу и произвёл короткое предполётное ТО: проверка показателей различных датчиков при работающем двигателе, регулировка гидравлической и охлаждающей систем, а в завершении процесса (уже, понятное дело, при выключенном движке), заправка топливного бака горючим.