На краю

– Котенок, помогай мне, - тихо сказал парень, - иначе мне придется отмывать и твою грудь тоже, - голос парня дрогнул.

Я послушно подняла руки, он выдави мне в них немного геля и я начала водить ими по телу. Вода постепенно смывала всю кровь.

– Господи, - Андрей бережно касался моей спины, - ты вся в синяках и ссадинах.

Я поняла, что стояла уже вся чистая, но почему-то кровь все равно стекала вниз вместе с водой. Я посмотрела на свои ладони. Глубокий порез от стекла, которым я полоснула Игоря, сочится кровью. Меня затошнило.

– Я.. я хочу отсюда выбраться, - простонала я.

– Хорошо, - Андрей неожиданно подхватил меня на руки и вылез из ванной. Мои ноги коснулись пола, - я найду что-нибудь для тебя.

Парень выскользнул из ванной. Я увидела свое отражение в зеркале. Из красных глаз уже не текли слезы, мои зрачки были расширенны и глаза казались неестественно черными. На щеке был синяк, наливающийся кровью, я подняла руки и коснулась красной шеи.

Андрей вернулся в ванную, в его руках была рубашка, он помог мне просунуть в нее дрожащие руки и сам застегнул пуговицы, потому что я с этим вряд ли справилась бы.

– Он убил ее. Из-за меня, - я почувствовала, что меня начинает мутить еще сильнее.

– Кого? Боже.. он душил тебя?
– руки Андрея коснулись моей шеи.

– Он убил Полину...- прошептала я, - сказал, чтобы она мне не угрожала, и мы были вместе...Он сошел с ума. Он кинулся на меня... Он убил Полину.

– Да. Да котенок. Я понял, - в голосе Андрея сквозило беспокойство.

Тошнота подступила плотнее, и я кинулась к унитазу, склонившись над ним. Мой желудок сжался, выплескивая все наружу. Я почувствовала, как Андрей убрал мои волосы. Когда тошнота отступила, он помог мне подняться и умыться. Я прополоскала рот и выпрямилась. Я снова взглянула на себя в зеркало и почувствовала, как слезы снова подступают к глазам.

– Нам нужно обработать твои раны, - в голосе Андрея снова было беспокойство, и я увидела, что оставила на кафеле белоснежной раковины кровь.

Я позволила ему увести меня в комнату и посадить на кровать. Только сейчас я заметила, что он промок насквозь, его джинсы прилипали к телу, с волос капала вода.

– Я быстро, - бросил мне парень и, развернувшись, выскользнул за дверь.

Он и вправду отсутствовал не так уж долго, но за это время я снова успела погрузиться в воспоминания, отчего по щекам заструились обжигающие слезы.

Он вернулся в других, сухих джинсах и с какой-то коробкой.

Быстро и умело стал обрабатывать мои раны, уделив особенное внимание глубокому порезу на ладони и накладывая на него бинты. Воцарилась гнетущая тишина.

– Котенок, можешь встать, развернуться и на пару минут снять рубашку... я обработаю твою спину.

Я послушно встала и, расстегнув рубашку, спустила ее с плеч.

– Не молчи, - попросил он, - скажи что-нибудь.

Андрей натянул рубашку обратно и развернул меня к себе, помогая застегнуть пуговицы.

Я непонимающе посмотрела на него. Чего он хочет?

– Лена, поговори со мной, честное слово, если бы ты продолжала реветь и биться в истерике, это было бы для меня куда менее... пугающе.

Я поняла, что уже достаточно долго просто молчала. Андрей провел рукой по моей забинтованной ладони, проверяя, не выступила ли кровь. Я зашипела, от прикосновения разбередившего руку.

– Шипение уже что-то, котенок, а помурлыкать или мяукнуть можешь?

– Ты издеваешься?

– О, есть контакт.

Я вновь замолчала, поджав губы и игнорируя его провокации.

– Котенок, чего замолчала? Расскажи о нем, как ты его убила?

Его слова выводили меня из себя. Когда он замер передо мной, обрабатывая ссадину на ключице, я размахнулась и залепила ему пощечину.

Парень ощупал челюсть.

– Сильно, но я ожидал хотя бы посыла словами.

– Да пошел ты.

– Ага, еще что-нибудь скажешь?

– Ты меня бесишь, - прошипела я.

– Замечательно.

Я не могла понять, чему он так обрадовался.

– Убери руки, - я оттолкнула его.

– Я уже собственно все обработал, - легко согласился Андрей, выкидывая пустой пузырек.

Я почувствовала, как на моих глазах выступают слезы, и все очарование Андрея пропадает.

– Прости меня, - его лицо изменилось, - я испугался, что у тебя начинает ехать крыша, - он резко шагнул ко мне и крепко схватил в объятия, прижимая к себе, я почувствовала как мне трудно дышать из-за его хватки, но в то же время мне хотелось чтобы он держал меня еще крепче и не отпускал. И я разрыдалась не в силах остановиться, задыхаясь от собственного плача и хлюпая носом, мои руки взметнулись вверх, обнимая Андрея.

– Плачь, плачь, только тише...
– бормотал он, гладя меня по голове. Я уткнулась в его обнаженную грудь и мои сдавленный рыдания стали не такими громкими, хотя возможно это казалось только мне. Мои слезы размазались по его груди, смутившись, я, попыталась отодвинуться, но его руки не позволили, продолжая гладить по голове.

– Он заслужил это, ты защищала себя. Либо ты, либо он и я рад, что ты выбрала себя.

– Замолчи, - просипела я ему в грудь, - не говори так, словно он кусок мяса, он был человеком.

– Ключевое слово был, сейчас он был монстром.

Я вскинула голову, заглядывая в его глаза.

– А мы кто тогда? Мы тоже монстры. Мы делаем это сознательно.

Лишь после того как слова слетели с моих губ, я поняла что сказала "мы". И поняла, что обратного пути нет и мост, по которому я прошла уже рухнул. Можно идти лишь вперед, а если сопротивляться, то я просто сойду с ума. Кажется, я уже к этому близка.

– Эй, детка, - его пальцы прошлись по моему лицу, вытирая слезы, - я, может и монстр, но поверь, невиннее человека, чем ты, я не встречал. Человека чище, сострадательнее, гуманнее и настолько подверженного прислушиваться к совести. Его пальцы как бы ненароком коснулись моих губ, мягко проводя по ним, и хотя меня до сих пор разрывало изнутри, казалось его прикосновения отпугивают темноту, что сгущалась внутри меня, готовая поглотить в свою пасть.

Я поняла, что она всегда была со мной и сегодня полноценно завладела мною, пожирая изнутри душу, все то, что я так долго берегла. Я тонула в этой бездне, и понимала, что не знаю, как ее убить, но возможно... ее можно притупить. Притупить.... Задурманить.... Создать фальшь и иллюзию что все в порядке.

Андрей отстранился.

– О чем ты думаешь котенок? Мне не нравится, как помрачнело твое лицо.

– Поэтому ты столько пьешь?

Он вновь посмотрел на меня, с уже, куда большим беспокойством, чем раньше.