На крыльях любви. История создания метода Тета-исцеления
Шрифт:
Проведя детство в постоянных переездах, я была лишена возможности получить приличное образование. Настал момент, когда я ушла со своей работы на картофельной фабрике, оформила социальное пособие и вернулась к школьной программе. Должна признать, что перспектива снова учиться приводила меня в ужас. И все же у меня была мечта – стать вулканологом. Вулканы привлекали меня с детства, а зная, что обладаю даром провидения, я полагала, что смогу использовать этот дар для их изучения.
Я получила аттестат об окончании школы. В процессе учебы оказалось, что с мозгами у меня все в порядке и я очень даже сообразительная. Мне даже приходили в голову мысли, не продолжить ли учебу и не пойти ли в колледж, однако
Ситуацию усугубило еще и то, что нам пришлось съехать с квартиры, в которой мы жили, поскольку хозяин собрался ее продавать.
Найти новое жилье никак не получалось, и я запаниковала. Меня охватывал настоящий ужас при мысли о том, что мои дети окажутся на улице. Я позвонила отцу и сестре, но никто из них в тот момент не мог взять детей к себе, пока я не найду новую квартиру. Отец предложил мне на время свой старый автофургон – «дом на колесах».
В самый разгар северной зимы я покинула Айдахо и отправилась в Юту, чтобы вернуться уже за рулем этой машины. У нее не работал стеклообогреватель, мне приходилось останавливаться каждые 15 минут, чтобы очистить стекла. Родители Бретта разрешили припарковать фургон около их дома, и мы с детьми прожили в нем следующие три месяца, которые я, прежде чем приступить к окончанию школьной программы, посвятила поискам жилья. Государство могло компенсировать мне арендную плату, но желающих сдать жилье так и не находилось. Рынок недвижимости был истощен – все дома заняли военные моряки, проходившие тогда подготовку в Лаборатории ядерной инженерии штата Айдахо.
Жизнь в фургоне меня угнетала, но дочерям наше существование очень нравилось. Им казалось, что стесненные условия нас сблизили. У них в памяти остались наши игры и те песни, что мы пели вместе. Моя прелестная Бобби взяла на себя обязанность поднимать всех по утрам; она одевалась и готовила для всех завтрак, хотя ей было всего девять лет. В таком раннем возрасте она начала играть материнскую роль, из которой и по сей день не вышла. Она стала тем фундаментом, который крепко держал нашу семью вместе.
Сын был постарше, для него жизнь в фургоне была нелегким опытом. В его памяти осталось только то, что тогда больше идти было некуда.
Настоящим испытанием – пожалуй, даже одним из самых сложных моментов в моей жизни вообще – стало время, когда в машине сломался обогреватель. Тогда я твердо решила, что повторения такой ситуации в моей жизни не будет.
Мама, желая мне помочь, присылала мне кассеты с записями, которые должны были оказывать влияние на подсознание; они были посвящены самым разным темам – от улучшения памяти до повышения самооценки. Я слушала их все время и ставила их детям. Они в самом деле помогли мне с самооценкой, они действительно изменили мою жизнь!
В конце концов я нашла место, где смогла поселиться, в районе Каньон-роуд в городе Айдахо-Фолс. Это был врытый в землю фургон, перестроенный под жилое помещение. Мне удалось выйти из пассивного состояния. Я забрала наши вещи со склада, где они пролежали некоторое время, и мы наконец переехали.
Примерно тогда же до меня дошла новость о том, что правительство приняло решение о расширении штата сотрудников энергетического ведомства и предпочтение будет отдано женщинам…
Я составила для себя четкий план: я стану охранником в атомном центре Национальной атомной лаборатории близ города Арко в штате Айдахо. Я хорошо понимала, что до работы придется добираться на автобусе, и это будет долго и далеко, но зарплата и социальная поддержка, которые обещала эта работа, того стоили. Я смогу
не только содержать семью, но и заняться своим новым увлечением – рисованием. Потом как только я получу от государства допуск по категории Q [3] , то смогу поехать куда угодно. Даже в Монтану.3
Допуск к сверхсекретной информации по атомной энергии и ядерным материалам.
Занятия живописью пришли в мою жизнь, когда мне было 27 лет. Оказалось, что я могу нарисовать любой портрет – мне удавалось уловить лучи света, падающие на лицо, и передать его отражение в глазах человека. Живопись захватывала меня все больше и больше. Я никогда не училась рисовать, а начала с того, что взяла в руки кисть и стала пробовать. Думаю, если бы я даже и пошла учиться, мои учителя падали бы в обморок от моего подхода – я смешивала акварель с маслом, рисовала пальцами, короче говоря, нарушала все известные каноны живописи.
Мне всегда казалось, что Бренди, мой последний ребенок, нуждалась в опеке больше, чем другие. В возрасте двух лет у нее развилось косоглазие. Время от времени мы занимались этой проблемой, но по мере того, как она росла, ей все труднее было фокусировать взгляд, да и зрение ухудшалось. Ей уже приходилось носить очки с мощными линзами, какое-то время ее глаз был закрыт повязкой. В конце концов, обратившись к специалисту, мы узнали, что ей грозит слепота.
Доктор Бокс согласился провести инновационную операцию, чтобы спасти Бренди зрение. Он отнесся к ней с таким сочувствием, что даже предложил мне оплатить операцию в рассрочку. Оплату нужно было внести в больнице, но там ко мне отнеслись гораздо более формально. Передо мной была новая проблема, особенно в свете того, что некоторое время назад я лишилась своей медицинской страховки, превысив ее лимит на 50 долларов.
Денег у меня почти не было, помощи ждать было неоткуда. Я пошла в наш местный мормонский храм и обратилась к епископу с просьбой исцелить Бренди. Исцеление наложением рук у мормонов практикуется священнослужителями.
Я задала епископу вопрос: «Вы сможете исцелить глаза моей дочери?» Он ответил: «Нет, мы больше не занимаемся целительством». Я сказала: «Но вы же относитесь к священству. Возложите руки ей на голову и исцелите ее». Он повторил: «Извините, мы таким больше не занимаемся». «Моей веры хватит на нас обоих. Просто коснитесь ее, и ей станет лучше», – сказала я. «Ничем не могу помочь», – произнес он и попросил меня уйти.
Я была в отчаянии: понятно было, что этому человеку недостает веры и он стал епископом не по призванию, а из социальных соображений.
Я и сама сомневалась тогда. С одной стороны, я твердо знала, что Бог способен исцелять. С другой стороны, учение говорило о том, что исцелениями занимаются священнослужители. И все же я чувствовала одно: Бог связан со всеми, поэтому я не могла понять, как так может быть, что исцелять могут только священники.
Я принялась обзванивать всех родственников, я обратилась к моему тогдашнему бойфренду, но никто помочь деньгами не мог. Вернувшись домой, я горячо молилась всю ночь, думая о том, что же мне делать.
Ранним утром, уже засыпая, я услышала ответ на мучивший меня вопрос, и он привел меня в изумление. Отец Небесный не послал дочери мгновенное исцеление, но сказал, чтобы я направлялась в государственное агентство, чтобы начать борьбу за финансирование операции за счет бюджета. Перспектива вступить с кем-то в конфликт приводила меня в полный ужас, а необходимость добиваться чего-то выглядела для меня как унижение. Но Бог повелел мне: «Смири гордыню, побори свои страхи. Речь не о тебе, речь о Бренди».