На лыжне попаданец Ломаев

Великанов молча смотрел на меня, как какое-то странное чудовище, от которого и удрать бы желательно и получить можно всякого добра. А вот у меня явственно что-то щелкнуло в голове. Нет, я и раньше понимал, что не стрельба, как таковая, выдвинула меня. И даже представлял, какой это фактор, как и раньше, работал. Но мой командир роты построил логическую очень четкую цепочку, так что и думать не надо, смотри только!

— Товарищ майор, — попытался я сразу перевести к текущим проблемам спортроты и, разумеется, взвода, — зимой, как вы знаете, состоится зимнее соревнование в ФРГ. Мне уже говорили об этом и я принял отдельные меры. Но мне кажется, этого мало. А?

— Да! — горячо согласился Великанов, даже, по-моему, чрезмерно. Пояснил для меня несведущего: — из штаба армии неоднократно звонили, один раз даже сам начальник штаба 16 армии генерал-лейтенант Кожевников Николай Валентинович. Там также считают. Так что разворачивай план действий взвода, как основное подразделение спортроты.

Тебе все помогут — и я, и начальник штаба роты капитан Гаврилов, Сергей Леонидович, и старый твой знакомый старший лейтенант Эдгар Герасимович Иванов, замкомроты по строевой части. И смотри еще, кто нужен.

Нужен, понятно дело. В первую очередь зампотылу лейтенант Казенников и его правая рука старшина роты прапорщик Невыгайло. Они, по моим расчетам, самые мои тяжелые враги, ведь форму и обувь придется доставать у них и через них. Но раз началась такая пьянка, то через командира роту можно с легкостью можно сделать их друзьями и помощниками.

Армия ведь не бестолковая гражданка, здесь жесткий порядок и мнение всякого образуется не самих военных, а командиров. Если Великанов прикажут, то тыловики разобьются, но достанут. И я сказал:

— Товарищ майор, первым делом нам надо достать спортивную форму и обувь. А то имеющая подходит только нищим. Так что зампотыла лейтенант Казенников.

Про старшину я и не говорил. Раз будет Казенников, значит, и все его подчиненные там очутятся. Великанов быстро все понял и только усмехнулся моему ловкому ходу.

— Дам тебе зампотыла. Только ведь и он не всемогущ, если на складах не будет или окажется очень мало. То все равно ведь не достанет, — поднял он вопросительно правую бровь.

Ну товарищ командир краснознаменной спортроты, не извольте беспокоиться на такую мелкую гадость. Он ведь мне станет доставать?!

— Виктор Семенович, после того, как нам с легкостью дали внеочередные звания, вы думаете, нам откажут в такой мелочи? Да ха-ха и еще раз ха!

Великанов на секунду буквально обалдел. Тыл с его хозяйственными операциями он, как и любой советский человек оценивал благоговейно. А тут вдруг молодой старлей просто так говорит. Да дурак просто!

Но потом вспомнил, кем я стал за последнее время и кто за мной ходит, хитро осклабился.

— Надеюсь, родной роте тоже что-то хоть немного перепадет, товарищ старший лейтенант? — спросил он как бы между делом. Дескать, сами хапаете, так и нам хоть чуть дайте.

А я ведь тоже не пальцем сделанный. Сразу сказал:

— Так точно, товарищ майор. Сколько Казенников достанет, офицерам роты — всем, на второй взвод десятую часть от нашего, на третий взвод — пять комплектов одежды и обуви.

— Хм! — задумался Великанов. С одной стороны, очень уж не равно. Для СССР с общим равенством это было необычайно, даже идеологией стало попахивать с антисоветскими выводами. С другой ведь стороны, я хорошо знал, что в нашей стране всегда были избранные и остальные.

Просто при И. В. Сталине, первых было очень мало, а вторые оказывались излишне бедными. А вот при Л. И Брежневе и даже при М. С. Горбачеве первым стало много, а вторые заметно обогатились. Но разделение было всегда и всюду.

Да и чего он парится. Все же в роту идет, а первый взвод — это основа спортроты, он сам всегда о них в первую очередь беспокоится.

И он уже твердо сказал:

— Хорошо, товарищ старший лейтенант!

Глава 16

Пришел в свой родной взвод. С комроты уже потихонечку договорились, причем сам лейтенант Казенников не пришел, не по чину ему так ходить. Поговорили только обо всем. Вот зампотыла и в отместку отпустил старшина роты прапорщика Невыгайло.

А мне по фигу, лишь бы комплекты спортивной формы достал. А вот не сумеет получить, тогда я ему за это наковыляю. Даже морально, все равно будет больно.

Подчиненные мои меж тем сами между собой ругались, почти дрались. Оказывается, лейтенант Ручников нечаянно сплоховал — сказал, что все костюмы и кеды, которые нельзя отремонтировать, строго заменят на новые, импортные. Он будто бы не в родимом СССР жил.

Естественно, все было изорвано и даже превращено в клочья. И все, так сказать, подчиненные его стали преследовать заместителя с лозунгом «Даешь лыжный костюм» или «Даешь французские кеды и кроссовки».

Прекратил это сутяжество, построил, объявил, что положенная смена спортивной формы, кед или кроссовок будет произведена согласно уставу.

Волшебные слова для потомственных военных, уже выбравших в качестве дальнейшей жизни армию. Зачем мучаться и искать новые судьбоносные ориентиры, когда есть важные документы, по которым уже живут миллионы людей? Просто живи так же и все будет хорошо!

Не знаю, мне кажется, что они упрощают. С другой стороны, это не та ситуация, чтобы искать варианты дальнейшей жизни. Элементарно построил людей, подал команду «Смирно»!

Разговоры немедленно прекратились, сказывались военные рефлексы. Ведь сколько им выгрызали плешь, что после этой команды в строю должна быть тишина. Вот они и заткнулись. А вы бы как повели себя?

А я старческим сознанием опытного декана понял, что им очень надо дать проникновенная речь, которая не просто бы отметила, что им необходимо делать в ближайшие дни и даже годы. Им просто нужно выправить мозговые извилины в нужную сторону.

И я высказал эту благую речь с ориентирами на будущую жизнь. О, вот это я незатейливо делал десятки лет тысячи раз. А чем эти молодые офицеры и прапорщики, реже срочники сержанты и рядовые отличались от студентов старших курсов? Да кроме отдельных мелочей, больше ничем.

— Товарищи! — сказал я им, — будучи некоторое время в столице у неких высокопоставленных деятелей, как военных, так и гражданских, у высоких командиров здесь в Вологде, всюду слышал одно и то же — вы военный спортсмен, товарищ прапорщик, раньше вы защищали свою Родину перед Западом с автоматом Калашникова. Но теперь время изменилось, и мы должны бороться с ними уже на лыжне.