На лыжне попаданец Ломаев

Ничего, это ж тридцать километров, уже пройдем! В наших просторах и не то случается, правой, левой, палкой правой, палкой левой и, кажется, в конце просторного поля виднеется финиш. Верно, финишные знаки еще не видны, но люди — волнующие и радующие — показывают, что трасса кончается, а впереди — долгожданный отдых. Для некоторых (например, для меня) чествование и вручение золотой медали. Лепота, да и только! Этим и всегда завершается биатлонная гонка.

И внезапность уже не происходит. Даже по сравнению с десятью годами, учитывая техническую отсталость СССР. Тогда зрители только могли гадать, как развивалась невидимая гонка, чей произошел победный триумф, а кто, наоборот, с треском проиграл.

Теперь в «прогрессивной», я бы даже сказал, что чрезмерно прогрессивной Германией, все стало по-другому. Рации, проводные телефоны, протянутые вдоль трассы, вертолеты с кинооператорами, неоднократно фиксируемых спортсменов. Особенно победителя, его еще сам бог велел!

Извините, по малой нужде в кустики не сбежишь. Нет же, поймают и будут снимать, как я облегчаюсь. Да еще с такими, гадскими комментариями, мол, русские варвары до сих пор не знают, что такие туалеты, мусорят чистые немецкие кусты.

А может я и не русский вообще? В России несколько сот народов, не только русские. И вообще, хотите чистоту и блеск, стройте туалеты вдоль всей лыжной трассы!

Думаете, конец европейскому «прогрессу»? как бы не так, скоро появятся дроны с бомбами и кинокамерами. Спортсменов они, естественно, бомбить не станут (хочется верить), но снимать будут еще тщательнее и чаще. А для связи (не только зрителей, но и самих спортсменов) появятся мобильные телефоны. Благодать, блин, с такой цивилизацией только материться хочется.

Ну вот пришел! На финише, правда, кроме бочки меда была изрядная ложка противного дегтя — журналисты. Что же, они меня не невидят, они просто зарабатывают деньги. Деньги, герр, не пахнут, их надо зарабатывать в поте лиц.

Все это правильно, мне одно непонятно — тут, собственно, при чем? И ведь это Германия, тут из всего делают деньги. Трое журналистов на показ стремятся ко мне бедному. Дело дошло до драки. И посмотрите, драка вежливая, нет крови, разбитых камер, упаси боже, они стоят немаленьких денег. Так, отмутузили немного, волосы подернули, выстроились по ранжиру, подошли ко мне.

А там свой кошмар, теперь уже незапланированный журналистами. Русский варвар (любить и жаловать, пожалуйста, интервьюировать фигушки), оказывается, не знает человеческого (то есть, немецкого) языка. Радостно поприветствовал, скаля зубы, и помахал обоими руками. Все амебы журналистские, пока, я пошел отдыхать!

Ха, в последний момент нашли переводчика. Я уже почти ушел, но толпой задержали, буквально вцепились. Грешным делом, думал, бить будут, но вышло гораздо хуже — через переводчика — русского немца из первой волны — начали спрашивать.

Вот ведь гады. Они не стали получать серьезную информацию, они спрашивали, что интересует рядовых немцев. А что хотят знать европейские обыватели почти совсем не ведающие россиян из железного занавеса. Ох, я сильнее вспотел, чем на трассе.

Вот ведь свол…нехорошие люди!

Глава 24

От финиша я отошел красный и вспотевший, как после жаркой бани, когда не моешься, а только согреваешься. Или нет, как пятнадцатилетний девственник после немецкого порнофильма, будет даже вернее.

А проблемы прошли еще и другие. Оргкомитет вдруг решил, что нечего тут проводить процедуру после каждой гонки проведем оптом, когда-нибудь…

На этот раз прямой и открытой был не я, а какой-то чиновник из окружения всея Руси, в данном случае генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева. И сам он на немцев жестко посматривал и что-то даже цыкал.

Оргкомитет в свою очередь мрачно… молчал, стараясь зря не спорить. Это ведь не пьяная стычка, тут не получится говорить только «Нет». Логические доводы нужны, хотя бы слабенькие, а их у хозяев не было.

Собственно, я их понимал. О спортивных соревнованиях в Оберхофе, «почти» в ФРГ, в Западной Германии говорили много. Даже больше, пускали специальную рекламу по телевидению, наглядные стенды были во многих городах. А тут такой казус, русские в первой же гонки взяли золотую медаль (это я), и бронзовая ( А. К. Орехов).

После этого одна серебряная медаль была как смачный плевок в лицо немецкого общества. А у них, между прочем выборы. Ну, на счет настоящей демократии на Западе я бы тоже помолчал, те еще политики, но вот то, что противники Коля, воспользовавшись ситуацией, попробуют провести свою игру, и гадать нечего.

Я бы сказал, какого х… хм, дьявола мою золотую медаль зажиливаете. Но посмотрел на ускользающий взгляд Горбачева, с которым он «советовал» кричать о медали, и передумал.

Объяснил, что все это внутренняя политика чужого государства и нечего туда влазить, сами разбираться. Тем более, медаль ведь не опротестовали, награда будет моя, просто позже, буквально через несколько дней.

Товарищи из наивного ХХ века начали с жаром мне говорить, что уж это-то невозможно. Прилюдно выиграл, как теперь можно официально отобрать. Это уж не спорт будет, а что-то нечто!

Ха, подождите еще, в XXI веке и не то станет. Тлетворный Запад же. Они своим поведением словно говорят, не лезьте в капитализм, это такая клоака!

Ну в общем утихло все на какой-то странной ноте. Роде бы и разобрались и не разобрались. Не знаю, но, по-моему, Гельмут все же сунул немного марок (относительно, конечно). То ли Раисе на шубы, то ли стране на пару эшелонов с продовольствием. Больше ни Горбачев, ни окружение не ныли.

А я страдал уже с очередной проблемой. Новая гонка была командной. И тут мы не только были слабее немцев, так еще они на Западе постоянно меняли правила, аж сами путались.

Что делать, с командной гонкой мы немного поработали в декабре, пока времени хватало, как физически, чтобы ноги не устали, так и психологически, дабы те же ноги не дрожали. А вот правила…

Короче говоря, я, как капитан советской команды, официально заявил. Что в связи с неоднократными изменениями юридической базы немецкий оргкомитет должен представить нем в письменном виде существующие правила. Официально, то есть с подписями и печатями на каждой странице. И после этого немецкая сторона станет юридически отвечать.