На лыжне попаданец Ломаев

Жену дернем из дома, хватит сидеть в декретном отпуске. Специально для нее создадут женский отдел. А то на Западе постоянно дергают, что у нас прекрасный пол задвинут. Пусть поработает, а там видно будет;

Не забыли и меня. Горбачев посмотрел на меня таким псевдопроницательным, якобы теплым взглядом (ни первого, ни второго там с роду не было) и предложил:

А) повысить в звании (еще раз!). Теперь я майор, Великанов, чешите спину битыми бутылками;

Б) перевести в Москву, в центральный аппарат ЦСКА пока рядовым сотрудником. Великанов, отставить чесать спину!

В) наградить товарища Ломаева орденом Октябрьской Революции;

Я было хотел сказать, что переезд — дело дорогое, особенно в другой город, но генсек добавил:

— Разумеется, переезд будет за счет заинтересованных организаций.

Но хотя бы так, надеюсь, Советская Армия и спортивное общество ЦСКА не разорятся.

Пожали руки друг другу в знак того, что устный договор закреплен (надолго ли?) и разошлись.

Меня пока интересовал один момент — кого он вместо меня поставит? Даже не личность, принцип назначения. Среди биатлонистов запасных уже не было — забрали в счет покалеченного. Сам больной до сих пор кое-как ходил с костылями, а в основном лежал. На лыжню его посылать было нельзя, профанация какая-то и издевательство.

Выписывать из СССР? Приедет после окончания соревнования, семеро одного не ждут. Да и, учитывая медлительность нашего бюрократического аппарата, выберут месяца через три — четыре, аккурат к теплому лету, для Германии с ее мягким летом это особенно актуально.

Перебросят любого свободного спортсмена из общей команды? Очень может быть. Бюрократу ведь, даже спортивному, все равно — спортсмен, специализируется по зимним видам спорта. Пойдет! И как разница, вчера был обычным лыжником, сегодня станет биатлонистом. Смелее, товарищ, не капризничайте!

Интересно, если так, то он хоть в одну мишень попадет? А ведь на командной гонке по биатлону восемь огневых рубежей, если опять не переменили. Ахти мне, посмотреть бы самому это комедию-фарс. Жаль ехать надо, сам обещал. А то Горбачева постоянно подозреваешь, и не зря, а сам уже хочешь нарушать.

Поездка же оказалась с самого начла тяжелой и муторной. А чего ты хочешь, скоро католическое рождество — главный праздник на Западе. Чиновники на приказ своего генсека только махнули рукой — с дуба рухнул, откуда мы ему возьмем билеты в такую пору? «Умно» посоветовали — отъехать от места лыжных соревнований километров на…цать и лечь на дно. И даже место «порекомендовали» — в небольшом селении в направлении на Берлин разместились наши дипломаты и журналисты.

Я, подумав, согласился. Уже потом, когда отъехал, чуть себя по лбу не стукнул — это же резиденция КГБ! Вот ведь сволочи, подкузьмили, посадили в самое что ни на есть собачье гнездо. Потом пораскинул мозгами — либо мучаться, непонятно куда и непонятно зачем ехать. Либо прятаться под незримым, но очень внимательным взором «старшего брата». Уж КГБ-то Горбачев будет верить!

Приехал на место — в селение в четыре дома с непонятным названием…дорф. Уличная табличка с названием деревни то ли специально, то ли нечаянно была залеплена мокрым снегом. А поскольку дорога, на которой имела счастье она стоять, была небольшим ответвлением, то было здесь тихо, хорошо, но уж очень все закидано снегом. В общем, самое место встречать хотя бы католическое рождество.

Отпраздновали, даже я выпил полтора бокала недурного шампанского. А потом один из якобы журналистов исхитрился поймать последние спортивные новости.

Послушали еще под хмельком. Нет, чудес на свете не бывает, наша команда по биатлону, набранная теперь с бору и сосенке и лишившись квалифицированного капитана (меня!), проиграла командное соревнование. Причем вдребезги!

Радио не позволяло ощущать все нюансы и тонкости, но, как я понял, нам, прежде всего, опять мешала командная собранность. Плюс лыжник, который не фига не биатлонист, хотя где-то в половину мишеней он попал. да, а в половину промазал с соответствующим итогом во времени. А еще у команды не было лидера, который бы поднял настрой, сбил панику.

Даже нам сюда слышались крики и спортсменов и зрителей — наши возмущенные, немецкие сардонические: «Даешь Ломаева». И, видимо, где-то состоялась встреча представителей команды с Горбачевым. Вот так, хотели вы, Михаил Сергеевич, советской демократии, ешьте полной ложкой, а половником.

И ведь еще будет начало 1990-е годы, когда вам, неудачливому реформатору, придется кушать уже не пищу, а сплошное дерьмо! Приятный результат, ей богу, жаль только стране и населению оказалось очень горько. Хотя и им может быть подавно. Как говорится, любой народ имеет того правителя, которого он заслуживает.

А у нас все было нормально. Один из кэгебистов, радиолюбитель по наитию, время от времени докладывал руководству, чуть ли не самому генсеку, что у нас творится. Я это узнал случайно, ей богу! Просто домик — гостиная был маленький, а подозрительный декан все время проверял окружающие местности, как локатором.

Узнал, но не вмешивался. Мне все было хорошо. Не возьмут обратно в команду, буду опять с самого низа уже при российских демократов. Я еще пролезу в черные 1990-е годы, хоть и с натяжкой.

Одумается Горбачев, тем более, вытяну хоть команду, хоть себя. А дальше, что хотите. В политику, это превратное дерьмо я не полезу. Кидайтесь своими говешками сами!

Сам Горбачев или нет, мне из моего прекрасного далека было не видно. Хотя в ФРГ вдруг приехал Буш-старший. Случайно, конечно. И совсем нечаянно приехал с советским лидером, намылил ему плешивую головенку.

Уже где-то поздно вечером 27 декабря, когда я уже был в постели, извините, в одних трусах, позвонил САМ. Ха мои охранники (тюремщики), меня вздернули, не слушая мой лепет. Генсек ждет, так что без разговоров, хоть пусть при смерти будь, немедленно иди.

Пришел к телефону — рации. Горбачев хоть и очень недовольно, но сообщил, что они на троих (Буш-старший, Коль и, конечно, наш убогий) все разрешили. Немецкая федерация сейчас срочно разработает новую редакцию свода правил биатлона. Потом их отправят в МОК для утверждения. А пока немцы представят временные правила, но официальные, с подписью министра спорта ФРГ и всеми печатями, которые должны были быть.

А вот потом он вдруг выложил такое, что не будь я на стуле, упал бы. Уже совсем другим тоном, псевдодоброжелательным и прочувственным, генсек сказал:

— А ты правильно понял, что там приготовлено дерьмо. Немцы действительно попытались сыграть в несколько вариантов правил и под этим соусом обвинить нас в мухлеже. Но, поскольку ты уже заявил о нехорошей игре немцев, а, главное, они и так выигрывали подчистую и переигрывать гонку не было смысла, Гельмут Коль не только велел ее свернуть, но и подчистить всю юридическую базу. А то он быстро найдет виновных.

Горбачев довольно засмеялся:

— А ты знаешь, как немцы наказывают виновных? Как и любую работу, добротно и эффективно. Так что можно не боятся — теперь правила будут железные, четкие и со всеми подписями. Езжай, давай, я договорился, ты снова капитан команды в биатлоне. В документах все подчистят, этого дурного снятия и не будет.