На небе ни звезды
Шрифт:
Валери с легкостью встала (тяжести и скованности как не бывало) и подошла к окну. Она отодвинула шторы и замерла, любуясь великолепным видом.
Это было год назад, но не было прошлым – все происходило здесь и сейчас, в настоящем. Прошлое и будущее существуют только в сознании человека, в объективном материальном мире им нет места, поэтому разум может как угодно распоряжаться категорией времени, прокручивать запись вперед и отматывать назад – ничего не приведет к изменениям общей схемы. Все события разворачиваются одновременно, но некоторые из них выходят на первый план, а другие остаются на периферии, и мы их не видим. Не видим, если не умеем силой мысли управлять временем. А она умела. В
Они с отцом вязли на прокат машину и поехали поближе посмотреть на французские Альпы. Ветер развевал волосы, вдувал в уши незнакомую мелодию. Незнакомую, но такую волшебную: одновременно и тихую, и громкую, и спокойную, и заводную – мелодию ночи. Ночной воздух щекотал кожу. Машина неслась вперед; мимо домов, людей, деревьев, мимо мира, которого, может быть, уже нет. Валери представила, что все вокруг разрушено, земля провалилась по обе стороны дороги, и груды песка еще падали в образовавшуюся пропасть. Но ей было все равно.
Они уже покинули небольшой горный городок и ехали по маршруту ей незнакомому. Нежная темнота не давала увидеть, через какую местность они проезжали. Валери тщетно пыталась угадать в придорожном пейзаже лес, рощу или ферму, но ее зрение снова заволакивал туман. Казалось, что они неслись сквозь вековую тьму, сухую и холодную, тьму, которая проникала внутрь нее, тьму, которой она дышала.
Но через секунду все изменилось. Все вокруг осветил ярчайший свет во много раз мощнее солнечного. И тогда Валери увидела настоящие горы. Она не могла произнести ни слова, только смотрела и не могла поверить своим глазам.
Горная цепь раскидывалась совсем рядом во всем своем величии, в своей многокилометровой протяженности. Отточенные хребты, как нерукотворные монументы, возвышались до самого неба, дотрагивались до полупрозрачных облаков, а вниз по склонам бежали бесконечные ручьи. Они переплетались друг с другом, смеялись и журчали, будто хотели что-то сказать тому, кто слышал. А она слышала абсолютно все.
–Прощай, сердце! – пели они. – Мы никогда не расстанемся! Прощай, сердце! – повторяли снова и снова.
Их голоса уносились вдаль, но они продолжали смеяться и журчать, смеяться и журчать…
На нее смотрели каменные склоны, которые уже были древними, когда мир только рождался. Тысячелетний дождь сглаживал скалы, их острые выступы и углубления, но за миллионы лет ни дожди, ни град, ни ураганы не изменили изначальной величественной формы этих крутых склонов, сохранивших свое первозданное величие. Темный ночной воздух окутывал горный массив, но казалось, что свет исходит изнутри него, блеск так и лился по склонам быстрыми ручьями. И все это было так близко – протяни руку и дотронешься.
Море лежало прямо под ними, и в прозрачной воде отражалось звездное небо. Даже его искаженная красота поразила ее, и Валери тут же подняла голову, чтобы взглянуть на необозримый купол своими глазами. И она снова не была готова к тому, что предстало перед ней: она ожидала увидеть чистое небо глубокого синего цвета с россыпью мелких звезд, а оказалось, что перед ней открылась вся вселенная. Небо было усыпано миллионами звезд, каждая из которых по отдельности сверкала, как цельный алмаз; звезды уже не сплетались в созвездия – их было настолько много, что между ними практически не было свободного пространства. Они кружились в невероятном совместном танце: сплетались в невиданные фигуры, которые постоянно трансформировались из-за непрекращающегося движения звезд, одна выплывала из-под другой и зажигала третью, какие-то мигали, переливались разными цветами, составляя собой необъятное бриллиантовое полотно. Это были звезды из самых отдаленных краев вселенной, из далеких галактик, которые никогда не будут открыты, и все они были на небе, смотрели
на нее и улыбались. Именно их свет озарял все вокруг. Они танцевали и пели, танцевали и пели…Мотор ревел, и машина на большой скорости неслась по водному серпантину. Валери успела заметить покосившуюся скамейку, стоявшую прямо у дороги. На самом краю сидела Вида – в голубом платье по моде шестидесятого года, в старомодных босоножках с застежками, с распущенными волосами. Один миг – и она уже была далеко позади.
Валери повернулась, чтобы посмотреть на отца, и поняла, что рядом с ней сидел другой человек. От него веяло правдой, простотой и непосредственностью, спиртным и проливным дождем. Его пиджак пах старым шкафом, пятидесятыми, женскими руками, цветами в саду.
Генри?
Оскар?
Александр?
Ивар???
Знать это было не обязательно.
Машина остановилась. Тонкие золотистые нити спускались с неба на землю, заставляя светиться воздух. Становилось душно, и надвигалась пелена, готовая закрыть ее от всего мира, задержать в микросфере, воздушном баллоне, который будет поддерживать в ней жизнь посреди бескислородного пространства.
Раньше Валери была уверена, что вечный дух природы всегда молчит и безразлично наблюдает за всем, что происходит с людьми – будто смотрит на города из иллюминатора, будто наблюдает за строительством муравейника. Но тогда она поняла, что это ложь – ложь, которую люди сами придумали, чтобы утешиться и не признавать свою слепоту. Каждый кусочек вселенной кричал о чем-то, готов был подсказать, дать тот самый ответ, так необходимый каждому. Каждый кусочек вселенной знал этот ответ, и готов был поделиться им с тем, кто слышит. А она слышала абсолютно все.
Тысячи голосов сплетались в песню по ту сторону, за пределами непроницаемой сферы, внутри которой она находилась. Ей стоило только пройти сквозь перегородку, и она узнает все. Духи были здесь, они были готовы раскрыть секреты. Нужно было только выйти к ним. Она видела, как они танцевали вокруг, смеясь, и звали ее с собой. И она вышла, чтобы задать главный, самый важный вопрос. Валери выплеснула его одним ярким мысленным зарядом.
КТО-НИБУДЬ МЕНЯ ЛЮБИТ?
Духи молчали. Они ни издали ни звука, только удрученно плавали в воздухе, оставляя следы из маленьких вспышек. Потом они стали носиться из стороны в сторону, сталкиваясь и стремительно летя вниз, освобождая все больше места темноте.
Валери уже не следила за тем, что происходило вокруг; ее больше не интересовали волшебные преображения действительности, чудесные игры с материей не вызывали восторга. Картинка медленно теряла яркость и смысл, и вся окружающая обстановка превращалась в комнату на втором этаже особняка, которую Валери мысленно покинула уже очень давно. С первого этажа уже не доносилась громкая музыка, все было тихо, даже радио в комнате молчало. Кристина спала на кресле, ее руки безжизненно свисали с боковинки. С ее волос упала желтая лента, которая несколько раз изогнулась в воздухе и приземлилась на ковер со звуком, похожим на взрыв. Оскар пытался зажечь спичку, но никак не мог провести ее кончиком по боку коробка – все время мазал. Вид у него был усталый, волосы слегка взъерошены. Виды и Генри не было.
Валери увидела на столе поднос с «фирменными» – на нем одиноко лежала сигарета Генри, которую он так и не взял. Не думая ни о чем постороннем, Валери стала шарить в поисках зажигалки, но потом вспомнила, что у Оскара были спички, и вырвала коробок у него из рук. Он не оказал ни малейшего сопротивления: совсем ушел в себя и с грустью в глазах разглядывал ковер, расшитый восточным орнаментом. На своей волне.
Валери зажгла сигарету и вновь утонула в мягкости дивана. Ей хотелось улететь, и подальше оттуда.